Торжество на час - Барнс Маргарет Кэмпбелл (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Все надежды выжить в борьбе с врагами у Анны были связаны с рождением сына, но в эту минуту ее первым побуждением было кинуться к Генриху. Она забыла о его эгоизме и тщеславии и видела в нем только привлекательные черты. Анна отстранила Маргарэт и Джейн и бросилась к открытой двери, но не успела сделать и шага, как споткнулась о диванную подушку, оставленную Смитоном, и упала, потеряв сознание, у ног бессердечного дяди.
Гонцы бешено неслись в ворота, разъезжаясь во все стороны, во дворце царило всеобщее смятение. Несколько часов жизнь Генриха висела на волоске, а потом потянулись долгие недели, заполненные слабостью и душевным потрясением.
Раньше срока наступили роды и у Анны.
Генрих посылал ей записки, в которых подбадривал и успокаивал ее. Генрих, который сам едва не умер и остался жить благодаря стараниям своего гофмейстера и Баттса, вовремя и искусно перевязавших ему ногу. Теперь он мог вести неотложные дела, усевшись в кресле и вытянув поврежденную ногу вперед на табуретку.
Когда наступил час родов, он послал к ней своих лучших врачей. Но все было напрасно. Как они и предполагали, роды были мучительными, но выдержала их Анна совершенно напрасно. Ребенок родился мертвым!
— Нет необходимости говорить вам, что это был мальчик! — в ярости прокричала Анна, она смотрела невидящими глазами прямо перед собой, прежняя злость охватывала ее.
Не было ни салюта, ни воззваний, и записок от короля больше не поступало. Знатные особы, прибывшие по случаю рождения ребенка, поспешно покидали невезучую королеву.
— Они сделали это со злым умыслом! — тихо проговорила она, когда отец, пожалев ее, пришел к ней в спальню.
— Дьявольски хитрый замысел! — согласился Томас Болейн, граф Уилтширский.
— Они умно использовали первую же возможность!
— Но никто не сможет обвинить их открыто в этом, потому что многие, кто был рядом в те минуты, также верили в то, что король умирает. Даже самые близкие, кто переносил его во дворец…
— И все же ко мне пришли с этой новостью именно Томас Говард и Джейн Рочфорд!
— Господи, защити меня от гадюки в моем собственном доме! — прошептал граф Уилтширский.
В уме он уже лихорадочно просчитывал свои действия, когда с помощью хитрости ему удастся предотвратить крушение их надежд. Он сидел у постели своей умной дочери и внимательно слушал ее.
— Ты уверена, что Норфолк специально…
— Да, когда со мной случилось первое несчастье: я потеряла ребенка, он пришел сообщить мне о помолвке Мэри Говард и Фицроя, при этом так насмехался надо мной! Он говорил: «Сначала убедись, что снова сможешь забеременеть!» — при этом смотрел на меня так подозрительно и жутко, как будто готов был решиться на любое злодейство, чтобы не допустить этого.
— Вы так молоды с мужем, — нерешительно проговорил граф Уилтширский, невольно копируя слова короля.
— Но я уже дважды обманула его — так он и скажет мне! Он обвинит, что тогда, в первый раз, я нарочно отправилась верхом на лошади, а сейчас, когда мои враги уже поторопились сообщить о смерти ребенка, он заявит, что это я его убила своей безумной злостью, когда устроила скандал из-за его обниманий с этой ведьмой Симор! Но она сидела у него на коленях!
При одном только воспоминании о ней, Анна подскочила на кровати.
— Я должна заполучить другого сына, — дико закричала она. — Принесите мне зеркало, кто-нибудь! Сейчас я просто развалина, но за мной поухаживают, и я вновь стану холеной и гладкой. Я снова по своему желанию смогу завоевывать сердца мужчин. Так было всегда, потому что я колдунья, я очаровывала мужчин, и они приходили ко мне. Я верну короля, клянусь тебе!
Она хвасталась, а отец смотрел на нее как на сумасшедшую и не находил слов утешения. С жалостью он погладил ее взъерошенные волосы.
— Но только не на этот раз, Нэн, — мягко проговорил он.
— Почему? — зло спросила она. — Разве я безобразная или рябая?
— Не сомневаюсь, что, пока ты жива, всегда будешь привлекательной, особенно, когда захочешь, — печально улыбнулся он. — Но когда ты снова окажешься во всеоружии и сможешь побеждать, будет слишком поздно.
— Слишком поздно? — Анна дотронулась до побледневших щек, ее запавшие глаза с мольбой смотрели на него. — Ты хочешь сказать, что мне помешает эта проститутка Симор?
Красивая рука Уилтшира пробежала по черной бороде.
— К сожалению, она не проститутка. Скажем, она стоит во главе новой партии наших противников, — с горечью объяснил он. — Она возвратила королю все его подарки. Его любовные предложения шокируют ее скромность, и она не соглашается быть его любовницей.
— Господи, помоги мне, неужели так далеко зашло?
Уилтшир неохотно кивнул.
— Она ведет благообразный образ жизни в доме родственников. А во дворце подшучивают над нами, говорят, что он навещает ее там с благородными намерениями.
— Значит, она собирается сыграть свою роль так же хитро, как ее сыграла в свое время я? Ее устраивает только положение королевы? И все это ты рассказываешь мне о девушке, которую я считала кроткой и глупой!
Отец тихонько поднялся, пока новый приступ гнева не овладел ею.
— Нэн, я посчитал необходимым предупредить тебя заранее, — сказал он на прощание.
Посещать королеву стало неразумным из политических соображений.
Предупреждение было своевременным, ужас новости подавил весь ее гнев.
— Прошу тебя, передай матери и Мэри, что я люблю их, — крикнула она вслед отцу, и горючие слезы медленно покатились из глаз.
Теперь она поняла, почему ее заблудшая фрейлина оставалась такой спокойной! Неудивительно, что все бросили ее!
Анна молча лежала и равнодушно обдумывала коварство Джейн Симор. Порой ей казалось, что та действительно добродетельна, как когда-то была она сама, отказывая Генриху. В конце концов разницы большой для нее не было: добродетельна Симор или хитра!
Постепенно мысли ее переключились с Джейн на дорогих Анне людей, она вспомнила места, где любила бывать. Она подумала о Гарри Перси, Томасе Уайетте, Джокунде, о долгих теплых вечерах в Хевере, о грачах, которые кричали на ветвях вязов.
Когда в Гринвиче наступил вечер, к ней в спальню пришел король. Она даже не успела накраситься и причесаться.
Анна услышала его шаги по галерее: не легкая уверенная походка, а шаркающая. Генри опирался на трость, за ним молча двигались придворные. Когда он подошел к ее постели, Анна поняла, что он специально так медленно шел: ведь покои его были совсем близко.
Бедро его было забинтовано, он злился на собственную неповоротливость, выругался и отослал прочь своих придворных. Генрих всегда являл собою воплощение крепкого здоровья, но сейчас лицо его посерело от боли.
— О, Генри, тогда я поверила, что ты умер! — выпалила она.
— Я же приказывал тебе оставаться на месте, — сердито проговорил он.
— Я так и сделала. Я послушалась тебя. Но они пришли и сказали…
— И как все женщины, ты сразу поверила назойливым сплетникам!
Анна пыталась доказать ему, что все было специально подстроено, но он не желал слушать и обозвал ее дурой. Она рассказала о Норфолке, но не могла понять, рассердился ли он или же не захотел поверить. Король не принимал во внимание ее слабость, он специально притащился сюда, чтобы упрекать и обвинять ее в смерти его сына.
— Я тоже чуть не умерла, еще слабая совсем, — пожаловалась она.
Жестокое разочарование мешало ему испытывать к ней чувство жалости. Анна попыталась очаровать его, но для этого у нее не осталось ничего: ни красоты, ни хитрости, ни уверенности. Она видела себя измученной и опустошенной. Но даже если бы ей удалось сохранить прежнюю красоту, она не в состоянии была бы возродить в нем желание, которое принадлежало уже другой.
Их никто не подслушивал, они остались в спальне одни и грубо бранились, как обычные женатые пары; они прекрасно знали самые уязвимые места друг друга и старались ударить по ним больней.
— Все случилось гораздо раньше, в прихожей… Твой безумный характер, как у бешеной кошки… Ты погубила моего сына!
