Миланская роза - Модиньяни Ева (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
— Что-то не так? — спросила Глория, зная, что точного ответа ей не дождаться.
Риккардо покачал головой и улыбнулся.
— Я люблю тебя, — прошептал он и поцеловал Глорию. — Я счастлив и никому не позволю испортить нам праздник.
Следующая ночь была для них волшебной. Глория уснула ненадолго, но глубоко, без снов. Когда же она открыла глаза, то увидела взгляд Риккардо, исполненный такого обожания, что она была сполна вознаграждена за причиненные им страдания.
Они плавали в бассейне с подогревом, скакали верхом в сосновой роще, потом очутились на пустынном морском берегу и опустились на песок. Лошади лениво паслись неподалеку, время от времени поднимая уши и прислушиваясь к шуму волн.
— Только мы и море, — сказал Риккардо.
— И твоя охрана, притаившаяся за деревьями, — уточнила Глория.
— Они не в счет, — заявил Риккардо и притянул ее к себе.
Она ласково, но твердо воспротивилась.
— Нет, я дорожу моей личной жизнью. И терпеть не могу зевак, даже тех, кто глазеет по долгу службы.
— А знаешь, тут еще появились любители поглазеть, причем в интересах третьих лиц.
— Не может быть! — возмутилась Глория. — Ты, конечно, пошутил…
Она и думать не могла, что за ними кто-то подглядывает.
— Ничего страшного, — попытался успокоить ее Риккардо. — Как говорят политики, ситуация под контролем.
— Скажи мне правду! — потребовала встревоженная Глория.
— Вчера сюда пробрался фотограф.
— Это когда мы слышали шум там, в саду?
Риккардо утвердительно кивнул.
— Мои парни остановили его. Он как раз пытался поймать нас в объектив. Но ребята убедили репортера отдать им пленки.
Одну из лошадей перепугала стая чаек, неожиданно поднявшаяся в воздух. Конь подошел поближе к воде.
— На кого работал этот фотограф? — спросила Глория.
— На Консалво.
— Что было на пленке?
— Мой вертолет. Потом мы оба в сосновой роще. Наши поцелуи. Твои слезы.
Глория почувствовала себя обнаженной в окружении гнусных типов, роющихся в самом сокровенном.
— Думаешь, он хочет нас шантажировать? — спросил он.
— Нет, наверное, просто хочет получить доказательства, убедиться, что мы любим друг друга, — помрачнев, ответила Глория.
— Он всегда это знал. Ты никогда не скрывала своих чувств. А доказательств до недавнего времени не существовало, — сказал Риккардо.
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю.
Теперь Риккардо винил себя за собственные сомнения и заблуждения, за то, что они с Глорией оказались сегодня в сложной ситуации.
— Нам не надо скрываться, — решительно произнес он. — Это единственное разумное решение, да и мы сами того хотим. Пусть лучше правду узнают от нас, а не от любопытных, подглядывающих в замочную скважину.
Слова Риккардо верно отражали ситуацию, но в них звучала какая-то щемящая нота. Глория почувствовала, что очарование этих дней рассеивается.
— Как же нам образумить Консалво? — спросила Глория.
У Риккардо глаза светились от счастья, и, как человек счастливый, он готов был простить любого. Тем более что в поведении Консалво была доля и его собственной вины. Сначала он навязал ему женщину, а потом отобрал ее. Он дал Консалво должность в семейной корпорации, а затем выставил его за дверь. Он использовал князя Брандолини по своему усмотрению, но теперь не решался трогать Консалво.
— Я попробую как-нибудь его урезонить, — пообещал Риккардо.
Глория не стала возражать, но не разделяла оптимизма Риккардо: безумие не признает резонов, сумасшествие несоединимо с логикой, как вода и масло.
— Как ты решишь, так и будет, — сказала она.
На горизонте показался парусник. Послеполуденное солнце нагревало песок, на котором они лежали, и ветер ласкал им волосы.
— Он действительно бывает невменяем, — осторожно заметил Риккардо, намекая на Консалво. — Подумай только, он мне наплел, будто бы Рауль в Лос-Анджелесе попал в тюрьму за наркотики. И якобы ты взялась вытащить его из этой неприятности…
Улыбка осветила лицо Глории.
— Консалво сказал тебе правду, — призналась она.
Риккардо сел на песке и вопросительно взглянул на Глорию.
— Что ты имеешь в виду?
— У Рауля действительно были неприятности, и я ему помогла. Но его вины тут нет никакой…
И Глория, ничего не скрывая, рассказала Риккардо всю историю.
— Можешь не волноваться. Все получилось очень удачно. Помогло вмешательство одного важного прелата, а он в прекрасных отношениях с моим братом Итало.
Риккардо вскочил, сердито засунул руки в карманы, вперил взгляд в горизонт и вдруг обрушился на Глорию с упреками:
— Зачем? Зачем ты это сделала?
Умиротворенное выражение на его лице сменилось гневом. Он побледнел. Теперь он вовсе не был настроен прощать.
— Тебе покажется странным, но я рассчитывала хоть на крошечку признательности, — повысив голос, произнесла Глория.
— Ты вмешиваешься в дела моего сына и даже не думаешь поставить в известность меня, — разбушевался Риккардо. — Поставила на ноги весь Ватикан, а я об этом ничего не знаю. Выволокла на всеобщее обозрение наши семейные проблемы, а я об этом ничего не знаю! И ты еще рассчитываешь на мою благодарность!
По волнам промчалась моторная лодка, оставляя пенистый белый след. Глория с сожалением вспомнила о том влюбленном мужчине, что обнимал ее несколько часов назад. Напрасно старалась она увидеть в искаженных чертах Риккардо прежнюю нежность. Она потеряла его в тот самый час, когда думала, что обрела любимого навсегда.
— По-моему, ты слишком торопишься с выводами, — сказала Глория.
Она еще пыталась склеить то, что он так неосторожно разбил.
— В нашей семье существуют определенные правила, — наставительным тоном произнес Риккардо. — А ты их не соблюдаешь.
Теперь они стояли друг против друга, как противники.
— Великий Риккардо Летициа высказался! — издевательски изрекла Глория. — Просвещенный монарх превратился в диктатора, каким был всегда. Железная рука, и даже без бархатной перчатки.
Риккардо настаивал:
— Когда речь идет о благополучии семьи, только одно лицо может принимать решения — я!
— Но какая разница? — недоумевала Глория, все еще надеясь, что Риккардо ее поймет. — Все получилось наилучшим образом.
— А это не имеет значения, — заявил Риккардо.
Прекрасное лицо Глории вспыхнуло гневом.
— Не имеет значения? — выкрикнула она. — Да я же вытащила из тюрьмы твоего сына!
— Согласен, ты действовала умело. Особенно ловко ты заняла мое место.
Обвиняя ее, Риккардо наконец-то раскрыл истинную причину своего гнева.
— Вот теперь я слышу слова хозяина, — заметила Глория и прикусила губу, чтобы не расплакаться.
Риккардо понял, что вышел за рамки дозволенного, и изменил тон:
— Ты признала свою ошибку — мне этого достаточно.
Но Глория не сдавалась.
— Я люблю тебя, — сказала она. — Ты для меня единственный мужчина на земле. Но льстить тебе я не буду. Я такой же член семьи, как и ты. Если кто-то обращается ко мне за помощью и я в состоянии ему помочь, не понимаю, почему я должна сначала спрашивать разрешения у тебя. Ты мне дорог, Риккардо Летициа, но не строй из себя Господа Бога. Я — твоя женщина, но рабыней твоей не стану никогда.
Ее глаза сверкнули неукротимой гордостью. Глория резко повернулась и пошла к лошадям. Поставив ногу в стремя, она легко взлетела в седло.
Риккардо почувствовал себя уязвленным. Он не хотел уступать, да и не должен был уступать.
— В семье есть только один глава, — сказал он, пытаясь образумить Глорию.
— Кое-кто готов признать меня главой, — уточнила Глория. — Это значит, что твое верховенство далеко не всем по душе. Но если уж ты так за него держишься, изволь подтверждать слова делами.
Риккардо тоже сел в седло. Он молча смотрел на Глорию, словно не узнавая ее.
— Что с тобой, девочка моя? — неожиданно ласково спросил он. — Ты же такая нежная, такая добрая, такая покорная. Эти разговоры совсем не для тебя.
