Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит (читаемые книги читать .txt) 📗
— Эй! Больно! — вскрикнула она от неожиданности, но он не остановился, а лишь пройдя несколько метров, обернулся и строго погрозил ей пальцем.
— Извините, но вы тоже хороши! Нашли где рот разевать! — крикнул он и тут же отвернулся, продолжая прерванный разговор.
— Чтоб тебе пусто было! — громко сказала Дельфина по-английски и сердито посмотрела по сторонам, ища, кому бы пожаловаться на такую грубость. Но коридор был уже пуст. То, что Абель так опаздывал, непростительно, думала она теперь, не получая уже удовольствия от того, что ей удалось стать незаметной. Направившись дальше по коридору, она нашла наконец монтажную, бесцеремонно толкнула дверь и резко сказала секретарше:
— Мне нужен месье Садовски.
— Его нельзя сейчас беспокоить. Вы по какому вопросу?
— Он меня ждет, — раздраженно заметила Дельфина.
— Как вас представить?
— Мадемуазель де Лансель, — холодно ответила Дельфина.
Секретарша захлопала глазами.
— Прошу прощения, мадемуазель, я вас не узнала. Сейчас же доложу ему. Не будете ли вы любезны присесть?
— Нет, спасибо.
Дельфина стояла, нетерпеливо постукивая ногой. Она не станет сидеть здесь и ждать, когда Садовски соблаговолит принять ее. Ее должны были немедленно проводить к нему. И об этом следовало позаботиться Абелю, черт возьми.
— Месье Садовски, к вам мадемуазель де Лансель, — сказала секретарша, сняв трубку. — Да, понимаю. — Она повернулась к Дельфине. — Он примет вас, как только закончится совещание, мадемуазель.
Дельфина возмущенно уставилась на нее, потом взглянула на часы. Она опоздала, а если бы пришла вовремя, они заставили бы ее ждать не меньше десяти минут. Подумав, что выглядит глупо, как проситель, она присела на неудобный стул, поглядывая на дверь: не появится ли извиняющийся Абель. Еще пять минут прошли в полном молчании. Секретарша читала журнал. Дельфина встала. Она не намерена больше ждать ни секунды. Это выходит за рамки приличия. Вдруг дверь кабинета распахнулась, оттуда вышла группа мужчин, что-то бурно обсуждая. Они не удостоили ее и взглядом.
— Он ждет вас, мадемуазель, — сказала секретарша.
— Да ну! — ядовито откликнулась Дельфина.
Смущенная секретарша проводила ее в небольшой кабинет и исчезла, прикрыв за собой дверь. В комнате, спиной к Дельфине и лицом к окну, сидел мужчина и просматривал на свет длинную пленку. Подходя к его столу, она услышала, как он громко и виртуозно выругался. Это был тот самый человек, который толкнул ее в коридоре. Дельфина нетерпеливо ждала, когда он повернется. Он остолбенеет, увидев, как грубо обошелся с героиней своего фильма. Дельфина торжествовала, почувствовав себя в явном выигрыше.
Продолжая смотреть пленку, он небрежно бросил через плечо:
— Дельфина, детка, садись. Еще минуту. Хорошо, что я не зашиб тебя в коридоре. Будь осторожнее. Я могу ударить женщину только намеренно… — Внимательно глядя на пленку, он замолчал. — Дьявол! Будь проклят этот оператор! Кретин! Неандерталец! Я выпущу из него кишки, когда он попадется мне на глаза. Нет, то, что он сделал, просто невозможно. С этим, конечно, ничего нельзя сделать. Придется переснимать всю сцену, а значит, потратить на это весь уик-энд. Черт!
Он отложил в сторону пленку, повернулся на стуле и неожиданно улыбнулся. Привстав, он наклонился вперед и протянул через стол руку.
— Отвратительное ремесло, правда, детка?
Дельфина с удивлением заметила, что Садовски очень высок. Его густые, прямые, черные волосы нелепой длины были взъерошены. Он был молод, от силы лет двадцати пяти, и напоминал хищную птицу глазами, носом и такой неукротимой энергией, с какой Садовски лучше было не сидеть за письменным столом, а сражаться на дуэли. Он снял большие очки в роговой оправе, положил их на стол и потер переносицу.
— Абеля еще нет? Неважно, мне он и не нужен, это его желание.
Он говорил быстро, но авторитетно. Дельфина онемела. Режиссер фамильярно обращался к ней на «ты» и по имени. Такое случалось только при близком знакомстве. Черт побери, кем он себя вообразил?
Откинувшись назад и приставив ладони к глазам так, что его лицо оказалось в тени, Садовски молча смотрел на нее. Казалось, будто он сидел в комнате один перед картиной, которую приобрел по глупости и даже не знал, нравится ли она ему.
— Снимай берет и плащ, — наконец сказал он.
— Не хочу, — высокомерно ответила Дельфина.
— Тебе холодно?
— Конечно нет.
— Ну так сними берет и плащ, — нетерпеливо сказал он. — Увидим, что ты такое.
— Вы что, не видели моих фильмов? — спросила она, умышленно подчеркнув официальное «вы», но он этого не заметил.
— Конечно, видел, иначе я тебя не пригласил бы. Я хочу посмотреть на тебя сам, а не глазами других режиссеров. Давай, детка, поторопись. У меня не так много времени.
Продолжая сидеть, Дельфина сняла берет и сбросила с плеч плащ. Его глаза широко раскрылись от восхищения, но взгляд оставался недоброжелательным. Он вздохнул. Она безучастно ждала.
— Встань и повернись, — грубо потребовал он. Без очков его глаза оказались черными, с большой радужной оболочкой и крошечными зрачками, как у гипнотизера.
— Как вы смеете? Я вам не какая-нибудь хористка!
— А ты ждала, что я буду умолять, стоя на коленях? — Он посмотрел ей в лицо. — Что-то вроде этого? Ах! Актриса! Забудь об этом, детка, ты не туда пришла. Я здесь делаю фильмы, а не произношу сладкие речи. Ты без лифчика?
— Я никогда их не ношу, — солгала Дельфина.
— Это решать буду я.
Он сделал жест, чтобы она встала. Дельфина насмешливо наклонила голову и решила встать, полагая, что ее красота укротит его. Она поворачивалась медленно, чтобы дать ему время устыдиться. Повернувшись снова к нему лицом, она постаралась ничем не выдать своего торжества. Подперев рукой подбородок, он покачал головой.
— Не знаю. Просто не знаю… Может быть, да, а может, и нет… Но попробовать стоит, я полагаю.
— О чем вы говорите?
— Об этом твоем маскараде, всей этой муре с костюмом школьницы, юбочке и свитере в духе Ширли Темпл. Это может сработать. Может, это и не так глупо, как кажется. Может, в этом что-то есть… Сделаем костюм и грим Хлои и все выясним.
— Простите?
Он щелкнул пальцами.
— Проснись, Дельфина. Я говорю о Хлое, героине, которую тебе предстоит играть, богатой стерве. Разве мы не за этим встретились? Очевидно, ты поняла, что Хлоя решила одеться неприметно, чтобы сбить с толку полицейского инспектора после убийства. Это идея! Остроумная. Ребячливая, признаюсь, и, конечно, очевидная для любого, у кого есть мозги, но остроумная. В этой одежде ты выглядишь почти невинной. Мне нравятся актрисы с творческим отношением к работе. Не чрезмерным, разумеется. Не слишком увлекайся, милая.
— Я…
— Ну и прекрасно. Договорились. Можешь идти.
Он повернулся вместе со стулом и снова принялся за пленку. Она увидела его спину.
— Вам надо подстричься, — пролепетала Дельфина.
— Знаю. Мне уже говорили. Это подождет, пока я не переделаю эту проклятую сырую сцену. Если тебя это беспокоит, можешь принести с собой ножницы и подстричь меня. Я буду только рад.
— Паразит! — выругалась Дельфина по-английски.
Повернувшись, Садовски посмотрел на нее с неподдельным удовольствием.
— Правильно! Здорово! Я и забыл, что ты американка. У меня в Питсбурге двоюродные братья и сестры. Ты, кажется, оттуда? «Паразит»! По-французски так замечательно не скажешь, правда? — Он кивнул в сторону двери. — Увидимся в понедельник. С утра. Пораньше. А когда я говорю «пораньше», я имею в виду именно пораньше, детка. Не проспи. Я тебя честно предупреждаю. Раз и навсегда.
— А если я вдруг просплю? — спросила Дельфина, задыхаясь от ярости.
— Не беспокойся. Не проспишь. Ты ведь не станешь добавлять мне проблем, детка, поскольку знаешь, что этот номер не пройдет. Правда? Ну, а теперь уходи. Разве ты не видишь, я занят?
14
Фредди проверила, хорошо ли застегнут шлем. Темные кудри парика, делающего ее двойником Бренды Маршалл, развевались вокруг лица, щекотали нос и попадали в глаза. Она сидела за рычагами управления в модифицированной открытой кабине маленького старого «Джи Би». После двух лет работы пилотом, выполняющим фигуры высшего пилотажа в кино, она прекрасно знала: убеждать костюмеров в том, что ни одна женщина-пилот не станет летать с выбивающимися из-под шлема и соблазнительно падающими на плечи волосами, бесполезно. Однако, по мнению Фредди, воровка драгоценностей с каменным сердцем и стальными нервами, всегда готовая улизнуть в самолете с места преступления, — героиня ее фильма «Рискующая леди» — могла сделать все, даже пилотировать, сидя в ночной рубашке. Именно это и пришлось делать Фредди всего неделю назад. Фредди проверила высоту. Ровно тысяча двести метров, как она и наметила. Она сняла руки с рычагов. Самолет был сбалансирован; здесь, наверху, сегодня, 10 августа 1938 года, не было никакой турбулентности, поэтому самолет летел прямо и ровно и мог лететь так еще очень долго. Во внутренний клапан рукава ее куртки было вшито зеркальце, которым Фредди и воспользовалась, чтобы проверить, не надо ли подкрасить губы. Они оказались такими же яркими, как час назад, когда ее гримировали. Приготовившись начать, Фредди поискала глазами самолеты операторов. Их было четыре: один рядом, слева от нее, три ниже, на разной высоте. Это давало гарантию, что ее прыжок с парашютом будет заснят. Фредди покачала крыльями: это означало, что она готова к старту и видит каждый из четырех самолетов. Этот трюк был не из тех, что можно переснять.
