Том 12. Ты будешь одинок в своей могиле. Дело о задушенной «звездочке». Это не мое дело - Чейз Джеймс Хедли (библиотека книг .txt) 📗
Становится ясно, что ворота он не откроет, и я только потеряю время.
Я возвращаюсь к машине и нажимаю на клаксон. Он смотрит, как я разворачиваюсь. Когда я отъезжаю на приличное расстояние, он входит в ворота и закрывает дверь.
Проехав вдоль ограды, я сворачиваю на проселочную дорогу, которая не просматривается из дома. Выключаю мотор и выхожу из машины. Ограда не очень высокая, и не нужно быть акробатом, чтобы взобраться на нее. Оказавшись по ту сторону, я падаю в клумбу с цветами.
Время около девяти часов, и у меня мало шансов натолкнуться на Натали Серф. Я не надеюсь, что ради меня она рискнет на необдуманный поступок, но попробовать все же следует. Место неплохое, есть где спрятаться. Дом отсюда далеко. Я двигаюсь не спеша, внимательно смотрю по сторонам. Мне не особенно хочется встречаться со стражем. У этого паренька наверняка есть нож. Прохожу мимо пруда, размеры которого позволяют проводить на его глади парусные регаты. Вид у него совсем заброшенный, но мне некогда раздумывать, почему: дом уже недалеко. Дорога от пруда выстлана каучуком, чтобы из дома можно было идти без обуви.
Поднимаюсь по ступенькам и оказываюсь на террасе, которая опоясывает дом. Я прячусь за рододендронами и наблюдаю за фасадом — не видно ли там какого-нибудь движения. Затем выхожу из своего укрытия и пересекаю террасу. Посреди этого огромного пространства я чувствую себя приблизительно так же, как парень, кричавший «Да здравствует война!» на конгрессе в защиту мира. Нет машин в гараже, нет боев-филиппинцев, которых можно заставить говорить, нет лакея, чтобы он принял у меня шляпу. Я набираюсь храбрости и оказываюсь в лоджии.
Она здесь, в своем кресле на колесиках, закутанная в кимоно желтого цвета. На коленях у нее блюдо с салатом и тостами, намазанными маслом. Она смотрит прямо перед собой таким взглядом, каким обычно смотрят люди, привыкшие к одиночеству. Моя тень надает на ее ноги. Она, не поднимая головы, косит глазом… Ее безразличие улетучивается, уступая место ярости. Она сжимает тонкий рот и кладет на тарелку тост. Ее голова по-прежнему неподвижна, только ресницы поднимаются, и она смотрит на меня.
— Здравствуйте, — я снимаю шляпу. — Меня зовут Мэллой. Возможно, вы помните меня.
— Что вы здесь делаете? — Она выпрямляется, как струна, и смотрит исподлобья.
— Пришел повидать вашего отца, — я подхожу к двери, откуда можно будет увидеть приближение неприятеля. — Он здесь?
— Миле вас впустил? — ее глаза необыкновенно жестки для девушки ее возраста.
— Миле — это тот паренек, крытый никелем, который сторожит входную дверь? Тип, у которого такие красивые пуговицы?
Два красных пятна появляются на ее щеках. Губы поджимаются.
— Как вы вошли сюда?
— Через ограду, — мрачно отвечаю я. — Давайте-ка не будем портить такое чудесное утро ссорой. Я хочу видеть вашего отца.
— Его здесь нет. Прошу вас уйти.
— Не могу ли я повидать миссис Серф?
— Ее тоже нет.
— Жаль. У меня совершенно случайно оказалось ее бриллиантовое ожерелье…
Вилка, которую она сжимала в руке, падает на блюдечко.
— Уходите прочь! — говорит она, повышая голос и наклоняясь вперед.
— Я хотел вернуть колье, — продолжаю я. — Оно стоит достаточно дорого. Вы не скажете, где я могу найти миссис Серф?
— Я ничего не знаю, и меня это не интересует! — она срывается на крик. — Убирайтесь, или я прикажу вышвырнуть вас!
— Я не хочу вам докучать, но все гораздо серьезнее и опаснее, чем вы можете себе представить. Ваш отец нанял одного из моих агентов — женщину, чтобы следить за своей женой. Во время работы агента убили. А ожерелье молодой жены вашего отца было найдено в комнате этой несчастной девушки.
Она неожиданно поворачивается, из кармана кимоно достает портсигар и зажигалку. Закуривает, спрятав от меня лицо.
— Дела миссис Серф меня не интересуют, — говорит она спокойным тоном. — Я прошу вас уйти.
— Я думал, может, вам интересно знать, что полиция пока не обнаружила ожерелья, — небрежно говорю я. — Если бы миссис Серф была здесь, я смог бы ее успокоить.
Она бросает на меня острый взгляд. Ее бледное лицо лишено всякого выражения. Она собирается что-то сказать, но раздумывает. У нее в этот момент вид кота, который чует приближение мыши. Я поворачиваюсь. Миле стоит прямо за моей спиной. У него довольный вид. Эта уверенность в себе заставляет меня приготовиться к худшему и лишний раз пожалеть о том, что я встречаю его только голыми руками.
— Ах, ты здесь, Мак? — шипит он. — Я же, кажется, сказал тебе отчаливать!
— Выгоните этого человека! — бросает Натали резким голосом. — И проследите, чтобы ноги его больше здесь не было.
Миле бросает на меня косой взгляд и издает легкий свист.
— Не беспокойтесь, — уверенно заявляет он. — Больше он здесь не появится. Пошли, Мак, прогуляемся до двери!
Я смотрю на Натали, но она уже намазывает тост.
— Послушайте, я не хочу, чтобы вы считали меня назойливым, — начинаю я. — Но если вы мне подскажете, где в настоящее время миссис Серф, это позволит избежать множества неприятностей!
С тем же успехом я мог бы обращаться к статуе Свободы.
Грозный парень приближается ко мне.
— Убирайся!
— Послушайте… — снова говорю я, и в это время он кулаком бьет меня по зубам. Он, может быть, и не боксер, но достаточно проворен. Я даже не видел, как он приблизился ко мне. Уже одно это должно было насторожить меня.
— Хорошо, — я платком вытираю рот. — Пойдем до двери. Если тебе так хочется, я восполню пробелы в твоем образовании.
Я настолько взбешен, что даже не смотрю на Натали Серф. Быстро спускаюсь по ступенькам. Парень следует за мной, как тень. Я уверен, что обработаю его, так как у меня верных тридцать килограммов преимущества. Надеюсь, я хорошо отплачу ему за разбитую губу. Когда я прохожу через дверь, мы все еще на расстоянии трех метров друг от друга. Я останавливаюсь и жду его. У него беспечный вид, и мне это очень не нравится. Подозрительно, что тип, которому я намереваюсь хорошо всыпать, имеет такой небрежный вид…
Он медленно подходит. Я делаю финт левой, чтобы заставить его нагнуться, и обрушиваю прямой правый в челюсть. Это отличный удар моих прежних дней, и он никогда не миновал цели. Тем не менее противник успел уклониться, немного даже слишком быстро… Мой кулак промахивается, я не могу удержаться на месте, наваливаюсь на него, и ему ничего не остается, как воспользоваться этим. Он бьет меня с быстротой боксера, и я чувствую, как мой живот превращается в кашу.
Неуверенно пытаюсь подняться. Дыхание спирает, колени дрожат, но я тем не менее пытаюсь сохранить равновесие. Его правая спокойно приближается. Я ее вижу, но не могу уклониться. Она опускается на мою челюсть с точностью и тяжестью парового молота — я оказываюсь на спине и могу наблюдать за облаками, неторопливо проплывающими по небу.
— Ты доволен? — голос доносится издалека. — Запомни! Здесь не любят гостей такого сорта. Ты напрасно приходил сюда.
Я смутно различаю над собой силуэт парня, потом что-то, скорее всего его ботинок, надавливает на мое горло, и я покидаю сцену, как свечка, задутая ветром.
Глава 4
Подъехав к дому, я замечаю флика, сидящего на мотоцикле. На его лице написано уныние: это один из тех типов, которые покорно ждут и под снегом и под дождем.
При виде меня лицо его расцветает в улыбке, он слезает с мотоцикла и направляется в мою сторону.
После событий, разыгравшихся возле Санта-Розы, прошло довольно много времени, но вид у меня такой, словно я только что вырвался из рук разъяренных индейцев, вставших на тропу войны.
Я гораздо больше сержусь на себя, чем на Милса. Позволить побить себя какому-то сопляку! Моя гордость задета, а когда задета гордость Мэллоя, значит он встал на тропу войны.
— Что вы хотите? — спрашиваю я агрессивно. — У меня и так достаточно неприятностей, чтобы еще и флики перебегали дорогу. Так что попутного ветра!..
