Богатые наследуют. Книга 1 - Адлер Элизабет (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Старик уставился на долину, расстилавшуюся за окном.
– Иногда я думаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы мой отец не продал большую часть территории ранчо? Мальчиком я любил животных, любил верховую езду, обожал брать препятствия, играть в ковбоев – словно все это было реально… конечно, тогда все здесь было внушительнее – огромные просторы… Это было настоящее ранчо. Только когда я вырос, оно стало напоминать большой задний двор.
Он улыбнулся одобрительно, когда Майк покончил с мандзаниллой.
– Оценили вкус? – спросил Хильярд с легкой усмешкой. Не дожидаясь ответа, он вдруг резко развернул свое кресло. – Пойдемте со мной, – скомандовал он.
Он остановился у пары обрамленных документов, висевших на стене. Майк успел заметить, что они были написаны на такой же тонкой пожелтевшей бумаге и таким же жеманным бисерным почерком, как и записи о рождении детей в книге государственного архива.
– Это – оригинал документа, устанавливающего право на владение ранчо Санта-Виттория. Оно было размером в пятьдесят акров. А сколько осталось сейчас? Какова ирония, а? – его смех внезапно оборвался, когда он добавил: – но теперь это не имеет никакого значения. Когда я умру, все это перейдет в семью моей бабки – Абрего. Их здесь много повсюду, – он взмахнул рукой в сторону долины.
– Богатых, как Крезы. Конечно, им все это ни к чему – разве что в угоду семейной сентиментальности, – он нетерпеливо кашлянул, чтобы скрыть чувства, которые он не собирался показывать Майку. Потом, указывая на другой документ, он заговорил снова. – А вот это – оригинал партнерского соглашения между Ником Константом и Джебом Мэллори.
– Они были партнерами?
– Конечно, они были партнерами – иначе почему бы они жили практически из двери в дверь и работали на одной и той же земле? Прочтите это.
Пожелтевший листок бумаги был озаглавлен – Ирландский салун Клэнси'з, Кэрни-стрит, Сан-Франциско. В центре было написано твердой рукой:
Джэб Мэллори и Ник Констант являются равноправными владельцами ранчо Санта-Виттория и его территории. 10 апреля 1856 года.
Джэб Мэллори подписался размашисто и изощренно, имя же Ника Константа было написано очень тщательно и аккуратно, словно он только что научился писать.
– Мой дед незадолго до этого приплыл из России, – объяснил Хильярд. – Он только начал учиться английскому языку. Джэб Мэллори американизировал его имя. Как вы сами видите, они стали партнерами, выпивая в салуне. Как всегда говорили, Николай многому научился у Джэба Мэллори. Это было не просто деловое соглашение.
– Что вы имеете в виду? Хильярд пожал плечами.
– Если я что и знал, то позабыл, молодой человек. Мне семьдесят четыре года, а в этом возрасте достаточно сегодняшних проблем, чтобы еще копаться в прошлом. Впрочем, если вы заинтересовались, то, наверное, найдете ответ на многие вопросы здесь, – он жестом указал на библиотеку. – Все, что Константы когда-либо писали на бумаге – здесь, тщательно собрано и убрано. Здесь есть парочка старых альбомов – женщины всегда обожали это в старые времена, вы знаете, это давало занятие для их рук и ума, как мне кажется… скрупулезно записывать даты рождений, смертей, женитьб… и прочей чепухи. Все это не для моих глаз… выцветшие чернила, мелкий почерк… Я – солдат, мистер Престон, и люблю свежий воздух; у меня никогда не было времени на всю эту толкотню в ступе. Поэтому-то я так и смотрю на это сейчас.
Майк горел от нетерпения поскорее заняться всем этим ворохом материалов, но старик стал вдруг казаться очень усталым.
– Может, мы вернемся к этому завтра? – предложил Майк.
– Пустяки, пустяки, – взгляд бледных глаз Хильярда стал неожиданно острым. – Я годами уже не болтал вот так вот, и я не имею ничего против того, чтобы развеяться самому. Никто не приходит сюда больше – так, иногда… но очень редко, – добавил он грустно. – Только садовник-японец, которого вы видели, но он не говорит по-английски, вернее, говорит, но не совсем по-английски. Конечно, здесь есть Мэри – моя экономка, но ее не оторвать от телевизора. А сам я терпеть не могу торчать у этого ящика.
– Хотите еще немного шерри? – спросил он, отправляясь на своем кресле назад в библиотеку. – Послушайте, если вы хотите покопаться во всем этом, почему бы вам не остаться здесь на какое-то время? Вы сможете работать допоздна – самостоятельно. Ведь вы, писатели, обожаете делать это. И вы сможете задавать мне вопросы – в любое время, когда захотите.
– Это было бы замечательно, – ответил Майк, едва веря такой удаче. Но когда он пожимал руку Хильярду, что-то во взгляде старика заставила Майка почувствовать себя немного неуютно.
Ничто не нарушало тишину старого дома, только часы негромко тикали в холле. Майк отодвинул от стола старомодное кожаное кресло. Он нахмурился, когда колесики взвизгнули от ржавчины и долгого бездействия. Было уже половина четвертого утра: он работал в библиотеке с восьми часов вечера – с тех пор, как Хильярд Констант пошел спать. Большой дубовый стол был завален книгами и бумагами – в основном, это было что-то вроде старых книг записей актов гражданского состояния и документы, относящиеся к хозяйственным делам на ранчо, но все это было не то, что Майк искал.
Он ходил туда-сюда по узорному ковру, слишком возбужденный, чтобы лечь спать. Библиотека была тридцать футов в длину и шириной в двадцать пять футов, и ее стены были сплошь заставлены книгами. Хильярд Констант не дал ему никаких указаний, с чего начать поиски, он просто сказал: «Это должно быть где-то здесь, молодой человек. Поищите сами». Иногда Майк ловил на себе насмешливый взгляд глаз Хильярда – словно он забавлялся тем, что знает некий секрет. Майк думал – знает ли хозяин больше, чем говорит, ну, хотя бы, где именно искать на этих бесконечных книжных полках.
Удрученный, Майк побрел через холл в гостиную, которая тянулась во всю длину дома. Он словно прикоснулся к прошлому. Стены комнаты были до сих пор обиты той же самой выцветшей голубой тканью, которую, как сказал Хильярд, Розалия Констант сама выбрала больше восьмидесяти лет назад, тогда как обивка стульев и диванов была со временем заменена на новую ткань с ярким цветочным узором. Майк стал внимательно разглядывать портреты мальчика и девочки, висевшие над камином. Это были дети Розалии и Ника Константов – Грегориус, которого обычно звали Грэгом, и его сестра Энджел, девочка, которая родилась на две недели раньше Поппи. Майк знал, что Грэг был отцом Хильярда, об Энджел же старик не рассказывал Майку почти ничего – только то, что она была очень красива.
Да, уже в возрасте девяти лет Энджел была красавицей. Она была небольшого роста, с тонкой костью, огромными отцовскими бледно-голубыми глазами и водопадом мягких белокурых вьющихся волос. Девочка была одета в розовое платье с кружевными гофрированными оборками и держала в руках маленькую черную собачку с хорошеньким розовым бантиком. Она мило, но с достоинством улыбалась художнику. Энджел и Тротти, 1889 – было написано на табличке, прикрепленной к резной позолоченной раме. Майк мог угадать, что Энджел выросла и превратилась в очаровательную девушку – портрет не оставлял в этом никаких сомнений, уверенную в своей красоте и положении в обществе, которое она занимала как дочь богатых землевладельцев Константов.
Шестнадцатилетний Грэг был высоким, темноволосым и красивым, со смеющимися карими глазами матери. Это был крепкий юноша, который, наверно, захотел, чтобы его портрет написали на свежем воздухе вместе с его любимым конем. Он облокотился на забор загона, зажав в одной руке широкополую мексиканскую шляпу, тогда как пальцы другой руки изящно держали кожаный хлыст с серебряным, покрытым гравировкой наконечником, которым он явно гордился. Позади него, в загоне, стоял красивый гнедой мерин. Грэг с Вэссили – гласила подпись на раме.
У Грэга была веселая усмешка и прямой взгляд Константов. Майк смотрел на портреты брата и сестры и думал – оправдала ли жизнь те надежды, которые он прочел в их взглядах.
