Сокровище старой девы - Южина Маргарита (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
– Да-да! Поднимите его, поднимите! – подливала масла в огонь Аллочка. – Он не хочет платить за ваш товар. Заставьте платить, я все равно уже кольцо снять не могу.
– Граж… – сурово тряхнул охранник Геннадия Архиповича за плечо и отшатнулся.
На него глянули безжизненные глаза беглеца, на груди светлой куртки расплывалось багровое пятно, а под животом несчастного валялся черный маленький пистолет.
– …Твою мать… – не удержавшись, выругался охранник и вздрогнул – улица потонула в страшном крике Аллочки.
– У-би-и-и-или-и-и-и!!! Из-за паршивого золота у-би-и-и-или-и-и-и!!! Я вам теперь вообще это кольцо никогда не отда-а-а-а-а-ам!!!
В семью Неверовых пришли тяжелые дни. Аллочку с Гутей первое время постоянно вызывали к следователям, они в полуобморочном состоянии давали какие-то показания, но поскольку их рассказ слово в слово совпадал с историей охранников, да к тому же та вежливая бабушка любезно согласилась стать свидетельницей, сестры переместились из разряда подозреваемых в разряд потерпевших, и их на некоторое время оставили в покое. Если говорить по совести, то особенно никто женщин и не подозревал, потому что, как сказали сами работники следственных органов, «это чистый заказняк».
Дома творилось и вовсе невообразимое. Аллочка лежала в спальне, и оттуда доносились только трубные стенания, прерываемые завтраком, обедом и ужином, которые требовалось приносить в кровать. Несостоявшаяся вдова выходила из комнаты редко, только чтобы поразмять затекшую спину да посмотреть кое-какие вечерние программы. Но от этого легче не становилось – все родственники, которым так и не удалось повеселиться на свадьбе, потоком хлынули к Неверовым, дабы проститься с женихом. Прощаться, собственно, было не с кем, тело Геннадия Архиповича увезла приехавшая из глубинки старшая сестра, но это никого не смущало.
– Гутя, ты не переживай, – клал тяжелую, как утюг, руку на плечо дочери отец и утирал скупые родственные слезы. – Не печалься, мы тебя одну не оставим, правда, мужики?
Мужики – все те же Петрович с Терехой – горестно кивали и швыркали носами.
– Беду надо вместе встречать, – поучал отец. – Так что ты, доча, это… накрой быстренько на стол, да налей нам помянуть, чай, почти родственник был Николай-то…
– Геннадий, – бросала измотанная Гутя.
– Ну да какая ему теперь разница, – отмахивался батюшка, не забывая прилежно печалиться.
Заявились и сестрицы.
– Гуть, ты только подумай, горе-то какое! – качала головой Марта, пристально следя глазами за своим супругом. Родственники родственниками, а он, как-никак, когда-то Гуте мужем приходился. – Вот ведь как Аллочке с замужеством не везет, а? Как не везет, ай-ай-ай… Василий! Куда это ты к Варьке в комнату намылился? А ну сядь возле меня смирно!
Вася, шустрый мужичонка с морковными кудрями, приходился Варьке родным отцом, поэтому некоторую его тягу к симпатичной дочери можно было объяснить родственными чувствами. Руководствуясь этим, Василий злобно запыхтел, собрал губы куриной гузкой и накинулся на супругу:
– Ты с ума-то не сходи! Я грю – не сходи с ума совсем-то! Могу я дочь утешить в такую трудную минуту, как ты полагаешь? Я ж для чего ей отцом прихожусь?! Ишь! Орет она на меня!.. Варя, доченька, а вот сейчас мобильники у всех поголовно, у вас нет какого ненужного? Я б тебе каждый день звонил, о здоровье справлялся, а?
Выронив из внимания непокорного супруга, Марта снова принялась усердно жалеть младшенькую сестрицу, начисто забыв, что Гуте как-то тоже не слишком везет с мужьями. Причем сама Марта – прямая тому причина.
– Ой, ну как же судьбу Аллочке устроить? – хваталась она за свои толстые щеки. – Я думаю, надо к бабушке сходить, пусть она от нее порчу отведет. Но предоплату надо вперед внести.
– Бедная сестричка-а! – старательно выводила Майя. – Вот ведь что делается-я! И ведь, главное, я только-только отца к себе уговорила переехать, а тут такое! Он теперь только у тебя гостить собирается, вот так прямо мне и сказал! Представляешь, говорит: «Ты меня, Майка, даже и не заманивай! Я как приехал к Гуте, так у нее и буду все сорок дней жить!» Вот ведь как.
Гутя уже ничего не понимала. Она, будто автомат, что-то отвечала, кивала, соглашалась и ждала лишь одного – когда же наконец можно будет остаться своей семьей, чтобы успокоиться, отдохнуть от всех этих свадеб-поминок, а потом подумать – с чего это вдруг на их семью навалились всякие напасти.
Неизвестно, сколько бы продолжался весь этот кошмар, если бы не выручил Фома. Потеряв всякое терпение, он однажды вечером, придя с работы, брякнул на стол прозрачную тонкую папку с какими-то документами.
– Гутя!! – немедленно отреагировал отец. – Иди корми зятя, да и нам налей, пора уже Николая поминать!
– Господи, да какого Николая ты все время хоронишь? – по привычке буркнула Гутя, направляясь в кухню.
– Гутенька, ты сразу большую кастрюлю ставь, а то сейчас и мой с работы подтянется, – тут же поддержала батюшку Марта. Она теперь неотрывно находилась здесь, якобы помогая «скрасить» беду. – Да и Майкины ребятишки прибегут со школы, их тоже накормить надо. Поужинаем, а потом я тебе там фарш разморозила, нужно будет вам с Варькой котлет наделать. Кто его знает, вдруг с работы кто нагрянет…
Гутя даже не сопротивлялась. И Варька покорно кивала, она была приучена с тетками не спорить. Зато Фому никто не приучал. Он вышел на середину комнаты, собрал брови к переносице и скорбно заявил.
– Грустно вам говорить, но… Никаких котлет не надо. Сегодня же Аллочка отбывает в санаторий, поправлять свое драгоценное здоровье. И мы все уезжаем вместе с ней, чтобы одну не оставлять. Вот документы…
К такому бесстыдству родственники были не готовы. Отец стал беспомощно крутить головой и спрашивать у своих товарищей:
– Нет, стоп. Это чего ж, мы больше Николая поминать не будем, что ли? Это, что ли, нам опять в деревню? Нет, ну как же… а сорок дней? А полгода? Нет, полгода я, конечно, того, малость загнул, но сорок-то дней!
– Гутя! А ты-то чего поедешь?! – таращилась Марта. – Нет, я не понимаю! Ну, Аллочка – понятно, а у тебя-то какое горе?! Ты-то чего собралась?
Гутя только молча пожимала плечами, в душе визжа от радости. Варька тоже старательно хмурилась, но сама то и дело бросала на мужа пылкие, благодарные взоры.
– Ничего не поделаешь, – еще раз вздохнул Фома. – Сейчас за стол и – все по домам, нам нужно собираться.
И тут Гутю чуть не хватил инсульт от злости. Отворилась дверь спальни, выплыла заспанная Аллочка и категорично заявила:
– А я никуда не поеду, здесь буду скорбеть по Николаю… Тьфу ты, папа!!! Запудрил башку каким-то Николаем!.. Говорю, здесь буду Геннадия оплакивать. И вот так! И такое мое слово!
– Что-о?! – вытаращилась на нее Гутя. – Какое слово? Никуда не поедешь? Да ты, милая моя, сейчас не в санаторий, а к маменьке поедешь жениха оплакивать, понятно?!
И вдруг Гутя поняла, что сказала дельную мысль. Она встрепенулась и уже уверенней произнесла:
– Точно! Как же я раньше не додумалась? Ты сегодня же отправляешься к маме в деревню, там тебе скорбеть гораздо удобнее будет.
– Да-да-да! – быстренько подключилась Варька. – Я вам говорю как психолог – никто не умеет утешать так, как родная мама. Человек сразу же вспоминает, как ему замечательно было под родительским крылом, на материнской груди на него находит умиротворение и покой! Так что к бабушке – сейчас для Аллочки лучшее лекарство!
Аллочка к маме в деревню не хотела, скорбеть ей было куда приятнее здесь.
– Чего это я в деревне не видела? И вообще, кто вам сказал, что мне там было жутко замечательно? Меня там все время в угол ставили, а папенька еще и ремнем порол!
– И за дело! – огрызнулась Гутя и добавила: – Пап, а ты если еще немножко у нас погостишь, мама обязательно в дом пастуха деревенского приведет. Я заметила: она давно на него поглядывает.
Отец стал судорожно глотать, но ответить ничего так и не сумел. Просто интересно – откуда Гутя про их пастуха знает? Его сотоварищи сначала было хотели развить эту тему, но потом как-то сдуру примерили ситуацию на себя и уже не могли себе найти места.
