Юджиния - Минчин Александр (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Едва она встала, как из ниоткуда возник управляющий.
— Вы покидаете нас? — На лице его, казалось, выразились все печали мира.
— Да. Спасибо.
— Мы благодарим вас за посещение. — Он отодвинул стул Юджинии, поцеловал руку, подал сумку-конверт.
— Я благодарю вас за салаты. Особенно за крабный…
— Специально для вас.
Александр поблагодарил на своем акцентном английском.
Они шли между столов с золотыми скатертями, и посетители оглядывались на них. Это было первый раз.
Машина с распахнутой дверью и заведенным мотором уже стояла у самого выхода.
Он протянул подающему машины доллар, но тот отшатнулся от него, как от молнии, заблагодарив.
Александр ничего не понимал и чувствовал себя идиотом. Может, коммунизм наступил в этой стране, и все бесплатно, но даже при коммунизме берут чаевые.
Юджиния, глядя на него, мягко улыбалась. Наконец, не выдержав, она сказала:
— Этот ресторан принадлежит моему папе. Я не хотела тебя разыгрывать, но так получилось с этим счетом. Извини.
Он невольно оглянулся.
— Я не знал, что твой папа занимается ресторанным бизнесом.
— Нет, он не занимается ресторанами, все э т о, — она показала на большое здание, — принадлежит ему.
Ему понравилось, как спокойно это было сказано. Собственно, так и должно быть.
— Понятно, — ответил он. Хотя ему ничего не было понятно. Чем еще занимается ее папа и что он подумает, когда узнает, чем занимаются они. Ему не долго оставалось быть в неведении. Всего лишь пятьдесят семь часов. И полного поворота его жизни.
Теперь Юджиния неотрывно смотрела на него. И ехал он не туда, а куда указала ему она, за город. Когда дорога стала безлюдной, она показала ему на маленький отель приличного вида. Он постарался подавить изумление, не веря до конца.
Он в жизни никогда этого не делал: не брал комнату, она все сделала сама.
Клерк двусмысленно посмотрел на него, но Александр не обратил внимания, так как в свои двадцать пять все равно не понимал, ч т о сейчас будет, и немного удивленно смотрел на Юджинию.
Они зашли в темную комнату, куда он пропустил ее первой. Минута — и она осталась в платье. Он едва успел подхватить накидку, чтобы та не упала. Он стоял не шевелясь, не решаясь двинуться.
Темные жалюзи были опущены. Пахло свежевыстиранными простынями, едва белеющими бледно в темноте. Стояла страшная тишина. Казалось, что-то ухнет сейчас, грохнет, и грохот разнесет ушные перепонки и всяческие препоны. И в это мгновение раздался голос, который как будто владел этой тишиной, сдерживал ее и усмирял, не давая взорваться.
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Он вздрогнул и наклонился к ее чистому и свежему дыханию. В голове на миг все перекувырнулось, он представил, ч т о он делает и с кем. Но губы его уже охватили ее влажные губы и стали ласкать. Она обвила его шею руками, и он с ужасом почувствовал, что опускается на нее… и что ему это нравится.
Он прижал ее грудь, стараясь облегчить это давление упирающимися руками, она потянула сильней, просто вжалась в него и охнула. Ее губы, сорвавшись, стали покрывать его лицо поцелуями. Он начал отвечать, он отвечал забывшись.
— Раздень меня, — прозвучал ее голос. Он не верил, что э т о будет, он думал, что она развлекается или пытается попробовать… впервые.
Платье удивительно легко снялось, одно движение скользящей «молнии». И он обнимал восхитительное, редчайшее по форме и упругости тело. Теперь оно возбуждало его. Еще минута, и их лица стали горячими от губ друг друга. Она сдернула с него рубашку, не успев расстегнуть пуговицы… Два ее шелковых прикрытия верха и низа упали сами — какие-то застежки по бокам.
Он вдруг в секунду опьянел от ее тела. Юность и горячесть его, правда, пьянила. Он жаждал чего-то.
— Возьми меня, — вдруг прошептала она. — Не жди…
Ее руки потянули его выше, сжав плечи, ее ноги охватили его бедра.
Он вошел в нее, словно разрывая невидимое. Осторожно, будто боялся повредить хрупкий сосуд. Редчайшее волокно. Она подавила крик.
Ее тело выгнулось, как дуга, напряглось дрожью, замерло судорожно, как перед падением, и вдруг забилось в его руках, задыхаясь, сжимаемое все крепче и крепче. Таких тел он не держал в своих руках. Она извивалась, вжимаясь в него, потом отталкивалась, ее голова то металась по подушке, то вдруг замирала, и с губ срывались какие-то звуки. Они двигались не ритмично, но в этой аритмии был какой-то бешеный восторг несрываемого, вот-вот готового сорваться желания. Волна какой-то полноты уже катилась вниз. И вверх, в подкорку, готовая разбиться и ударить. Он хотел выскользнуть из нее (чтобы будущее было спокойно) и уже почти сделал это, не желая и жалея.
Как вдруг ее руки мгновенно стиснули его спину, сжали и с силой вдавили внутрь, до конца.
— В меня, в меня…
Взрыв безмолвного света слился с ее громким стоном (или криком?..), затопив сознание.
Все обрушилось, выходя, уходя из нутра. Еще две агонии, и она перестала биться. Полностью соединившись с ним. Так растворяются.
Они лежали безмолвно. Только теперь он начал сознавать, что сделано. Поры их кожи растворялись друг в друге, сливаясь влажностью, выходящей из них. Он скорее почувствовал, чем услышал — в безмолвии, — как по щеке ее текли слезы. Он встревожился:
— Что, что? Тебе больно?
Потом ему скорее послышалось, чем поверилось:
— Я люблю тебя, я люблю тебя…
Он без слов сильно обнял это доверившееся ему тело. Это уникальнейшее тело Юджинии.
Она лежала, обнятая простынями, и о чем-то думала. Александр молчал и ничего не говорил, так как не знал, что говорить.
Юджиния в ванной была недолго. Он аккуратно свернул простыню, бросив купюру на кровать.
Они вышли из отеля в стемневший сгусток вечера. Это было естественно, но, когда он посмотрел на часы на освещенном приборном щитке, ему стало плохо: стрелка приближалась к семи.
Она, казалось, ни на что не обращала внимания, и ее застывшая улыбка блуждала где-то далеко. Он не понимал, о чем может столько думать ребенок, но до дома домчался пулей.
Дайана сама открыла дверь и помогла ей раздеться.
— Какие новости? — как ни в чем не бывало спросила Юджиния.
— В пять звонил твой папа, тебя не было, потом звонил еще два раза, сердитый, и я не знаю, что ты будешь ему говорить, — с улыбкой произнесла Дайана.
— Правду, конечно, — сказала Юджиния и рассмеялась. Окончательно придя в себя.
Первый раз Александр не стал обедать и исчез от греха подальше. К тому же ему казалось, что на его шее горит что-то. Ее поцелуй.
Который он старался потом не смыть в ванне. Но он и не смылся. Ночью он не спал, и ему вспоминалась Юджиния: взгляд, поцелуй, объятия. Нет, это не была любовь, это были какие-то необъяснимые чувства, которых раньше он не ведал, пока не коснулся ее тела.
Что же будет теперь?
Вот на этот вопрос он не знал ответа.
Дайана ждала его уже в гараже.
— Ты счастливчик. Если бы ты слышал вчера, как Юджиния выгораживала тебя перед отцом и просила…
— За меня?
— Благодаря только ей ты и остаешься на работе.
— Спасибо, — сказал он, подумав, что лучше бы он не остался.
Открыв дверь, Александр садился в машину.
— Хочешь чашку кофе?
— Нет, не хочу.
— Ты можешь не спешить.
— Почему?
— Она все равно еще сладко спит в кровати, и видно, что на первое занятие не собирается.
Тогда он захотел чашку, но чая.
Дайана была не права, и едва он прикончил первую чашку дымящегося чая — он все пил неимоверно горячее, — как появилась Юджиния, спустившись вниз.
Она была прекрасна. С чуть заметным отпечатком сна на лице. Когда Дайана отвернулась к плите, она мило улыбнулась ему. («Просыпающаяся Аврора в юности», — подумал он.) Но потом сухо сказала:
— Я опаздываю, быстрее.
Он удивился про себя ее стремлению в школу. Но едва они выехали из дома, как она произнесла:
