Такое странное чувство (СИ) - "Паранойя Либестуд" (книга жизни txt) 📗
- Вам на какой этаж?
- Восьмой, - Вячеславу очень захотелось побиться головой о стенку лифта, но он мужественно сдержался. Блондин, судя по всему, бывший курьером (надпись на черно-красной ветровке гласила «Б.Э.С. Inc») вышел на этаже «Врачей без границ», арендовавших себе несколько офисов на шестом. А Волков нажал на кнопку первого этажа и обреченно достал сотовый. Трубка женским голосом сообщила, что Вадим должен вернуться с тренировки через час.
Ивлев шел домой, глядя себе под ноги и привычно думая невеселые мысли – два изнасилования с перерывом в полторы недели трудно считать хорошим началом здоровых отношений, но этих самых отношений очень хотелось. Он впервые в жизни ощутил такую потребность быть с кем-то вот так – по-настоящему, что называется «и в болезни, и в здравии, и прочие бла-бла-бла»… И такое острое желание спрятать этого кого-то ото всех, чтобы быть для него единственным. Ведь сам Лави каким-то необъяснимым образом таким единственным для Вадима уже стал. Проблема была в том, чтобы объяснить ему, вполне справедливо выставившему его из своего дома, всю серьезность Вадимовых намерений. Погруженный в мысли парень не сразу заметил стоящую у его подъезда приметную иномарку, из которой при его приближении вышел Вячеслав, сделал последнюю затяжку, кинул под ноги сигарету и резко, вскинув голову, спросил:
- Поехали?
Вадим, не сказав ни слова, сел в машину. В молчании прошла дорога до пр. Советской власти и потом – до хорошо знакомой спальни. Дойдя до кровати, Вячеслав вдруг растерял всю свою уверенность. Он нервно подергал узел галстука, но тот явно побеждал с разгромным счетом. Тогда мужчина оставил его болтаться на шее, повернулся к Вадиму, оказавшемуся неожиданно близко, и уткнулся лбом ему в плечо. Ивлев не больно, но уверенно потянул его за волосы, заставив поднять лицо, и жадно впился в бледные тонкие губы. Если у него появился шанс таки сделать это, глядя в лицо Лави, грех отказываться. В причинах и следствиях можно будет в свое удовольствие покопаться позже.
А Вячеслава как раз в этот момент потянуло философствовать, и он задумался над тем, какие порой причудливые бывают у судьбы шутки. Кто бы мог подумать, что сексуальный опыт может состоять из стольких первых раз. Первый раз быть с женщиной. Первый раз быть с двумя. Первый раз быть с мужчиной. Первый раз кончить с мужчиной. Первый раз заниматься любовью с человеком своего же пола. Нет. Первый раз заниматься любовью с Вадимом. Потому что таким чувственным просто секс быть не может. Само это положение – лежать на спине и быть придавленным чужим тяжелым телом – исключительно необычно и возбуждающе. И как это здорово – исступленно ловить постоянно ускользающие губы губами, и терять их, срываясь на стон, и тянуть спускающегося ниже Вадима за волосы назад, и снова требовать сумасшедшего поцелуя, чтобы в какой-то момент неожиданно понять, что кажется, ты только что побил все рекорды по задержке дыхания. А если бы кто-нибудь еще месяц назад сказал Волкову, что он будет так яростно стискивать коленями бедра другого мужчины и выгибаться ему навстречу, пытаясь получить его глубже в себя, Вячеслав бы нашел для этого несчастного хорошего психиатра. И Господи! каким наслаждением было царапать влажную от пота спину Вадима. И заглушать собственные стоны, прикусив вкусную горько-соленую ключицу. Жалкими остатками сознания он поставил галочку на будущее – обязательно потом посмотреть на свои художества на чужом теле – и свалился в оглушительный оргазм, как в колодец с темной ледяной водой. Из которого Вячеслава рывками поднимал к поверхности продолжавший жадно любить его тело Вадим. «Господи, если принадлежать не себе так хорошо, нахрена вообще вылезать из постели?», - подумал Волков.
- Черт возьми! Я люблю тебя! – сказал Ивлев и кончил.
***
Неделя промелькнула, как далекие огни неизвестных населенных пунктов на пути следования ночного экспресса. Днем Ивлев и Волков вели вполне обычный образ жизни: один ходил в универ, другой – в офис. Только вот парень после занятий шел не гулять с приятелями, а домой – готовиться к семинарам и ждать приезда Лави или на тренировки и опять-таки – ждать приезда Лави. А бизнесмен впервые за всю свою карьеру покидал свой кабинет ровно с окончанием рабочего дня и ехал по изученному до мелочей маршруту за своим любовником. И не думал ни о том, с чего все началось, ни о том, чем все может закончиться. Ему вполне хватало того, что сейчас у него был совершенно крышесносный, феерический секс, а осмыслить, что с ним происходит можно и после – когда на это появится время. И да, это было абсолютно не в его характере. И именно этот факт нравился Волкову в происходящем больше всего.
И вдруг в пятницу вечером, лежа в постели с пепельницей на груди, в которую Вячеслав только что обронил столбик еще горячего пепла, Вадим сказал:
- Давай куда-нибудь сходим. В кино, например. Говорят, во «Вселенной» идет классный мульт. А то все наше общение сводится только к постели.
Так скоро этого разговора Вячеслав не ждал. Впрочем, чего уж себе врать, этого разговора он вообще не ждал.
- Это вполне естественно в нашем случае. И я не вижу смысла что-то менять. К тому же, кроме секса, у нас нет общих интересов, - мужчина затушил сигарету и подселил пепельницу к телефону – на прикроватную тумбочку.
- Ну, так давай их найдем! Или придумаем! Если люди хотят быть вместе, такие мелочи решаются очень быстро.
- А оно мне надо? – лениво приподнял бровь Волков, пытаясь выдавить из себя сарказм. – Я не уверен, что хочу быть с тобой.
- Угу. И все это время ты удачно притворялся, что каждый раз кончаешь? – на полном серьезе уточнил Вадим.
- Мне тебе теперь памятник в честь этого заказать? – разозлился Вячеслав. – Не боишься, что я вспомню подробности нашего знакомства, и памятник окажется – на могилку?
- Ты мне этого никогда не простишь, да? – устало усмехнулся Ивлев. – Я понимаю... Но, знаешь, я ни минуты не сожалел о том вечере. Ведь иначе ты бы никогда не был со мной. Черт! Я люблю тебя. Я действительно тебя люблю. Это не было только постельным признанием!
- Рад за тебя, - хмыкнул Вячеслав и охнул, когда Вадим грубо прижал его к себе в каком-то иступленном, осатанелом объятье:
- Не играй со мной, - прошептал парень ему куда-то в макушку. – Почему у нас не может быть все просто? Почему это не про нас – «И жили они долго и счастливо»?
- Может быть, потому что мне этого не нужно? – поднял голову Вячеслав, чтобы заглянуть в глаза Вадиму. – Может, потому, что это скучно? – он показательно улыбнулся, будто позировал для плаката «Ударник голливудского кинематографа».
- Я показал тебе то, чего ты о себе не знал, и не говори, что тебе не понравилось.
- Если я чего-то не знаю, значит, я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ЗНАТЬ!
Вадим не ответил, только больно прижал его губы своими и грубо запихнул язык в рот Вячеслава, когда тот его открыл, чтобы выразить протест. Когда Волков перестал сопротивляться, Вадим остановился и, отдышавшись, продолжил:
- Любовь – это всегда насилие, Лави. Она заставляет нас делать вещи, за которые потом бывает очень стыдно. Она принуждает нас изменять самим себе. Даже если делает нас лучше. Так не все ли равно, что моя любовь к тебе началась с насилия, если, в конечном счете, это – ее второе имя?
- Это – чистой воды софистика, Вадим. И даже если любовь – это насилие, то насилие над собой, а не над другим. Да и не в этом дело! Господи, давай еще о смысле жизни поговорим! Совершенно непродуктивный разговор. – Он взял паузу, чтобы собраться с мыслями. – Я просто не готов узнать о себе некоторые вещи. И я не знаю, когда буду готов это сделать. Так что НЕ ДАВИ НА МЕНЯ!!!
- Я всего лишь хочу знать, есть ли в твоей жизни для меня место? Понимаешь – в твоей жизни! А не в твоей постели…
- Я тоже хочу это знать. И могу пообещать, что как только я это выясню, ты узнаешь первым.
- На большее я и не могу рассчитывать, да?
