Возвращение: Тьма наступает (Сумерки) - Смит Лиза Джейн (книга регистрации TXT) 📗

Да. Она видела, как все они над ней смеялись.

Дверь снова захлопнулась — на этот раз, видимо, от удара ногой. Бонни втянула голову в плечи и вцепилась руками в свои короткие земляничные кудряшки. Ей захотелось, чтобы пол в комнате разверзся и поглотил ее.

— Извините, — сказала она, сглотнула и постаралась взглянуть на ситуацию глазами взрослого человека. Впрочем, подняв голову, она обнаружила, что все столпились вокруг Елены, которую явно встревожила истерика Кэролайн.

«Все-таки хорошо, что мы заставили ее расписаться кровью, — мелькнуло в голове у Бонни. — И что

кое-кто другой

подписал клятву, тоже хорошо. Если Дамон чего и испугается, так это кары за ее нарушение».

Эти размышления не помешали Бонни присоединиться к кутерьме вокруг Елены. Елена порывалась отправиться за Кэролайн, Стефан пытался ее удержать, Мэтт и Мередит помогали Стефану и наперебой убеждали Елену, что все в порядке.

Когда к ним присоединилась Бонни, Елена уже оставила попытки прорваться в ванную. Лицо у нее погрустнело, а голубые глаза наполнились слезами. Безмятежность исчезла; ее сменили боль, сожаление, а поверх всего этого — какое-то мрачное предчувствие. Интуиция Бонни послала ей сигнал тревоги.

Бонни дотронулась до локтя Елены — больше ей ни до чего было не дотянуться — и присоединилась к общему хору:

— Ты же не знала, что она разозлится! Ты ей не сделала ничего плохого.

По щекам Елены скатились хрустальные слезинки, и Стефан поймал их салфеткой, словно каждая из них была драгоценностью.

— Она думает, что Кэролайн плохо, — сказал Стефан. — Она беспокоится за нее. Только я никак не пойму, почему.

Тут Бонни сообразила, что Елена все-таки умеет общаться. Телепатически.

— Я тоже считаю, что ей плохо, — сказала она. — Пото

му

что я ее обидела. Но ты скажи ей — в смысле Елене

,

— что я извинюсь. Честное слово. Если надо будет, я встану перед ней на колени.

— Боюсь, что нам всем придется поползать перед ней на коленях, — сказала Мередит, — но пока что я хочу, чтобы наш милый ангел идентифицировал меня.

Она бесцеремонно вырвала Елену из объятий Стефана, послечего сама обняла ее — и поцеловала.

На беду, именно в этот момент в дверях ванной появилась Кэролайн. На нижней половине ее лица не осталось никакой косметики: ни губной помады, ни тональника, ни румян, — и теперь она стала светлее верхней. Кэролайн остановилась как вкопанная и вытаращила глаза.

— Нет слов, — сказала она брезгливо. — Никак не можете остановиться? Какая мерз...

— Кэролайн! — В голосе Стефана зазвучали предостерегающие нотки.

— Я пришла навестить Елену! — Кэролайн, красивая, изящная, загорелая, стискивала руки, словно в ду

ше

у нее бушевал вулкан. —

Прежнюю

Елену. И что я вижу? Она, как грудной младенец, — не умеет говорить. Она, как какой-то сектант-проповедник, — летает по воздуху. И вдобавок она, как последняя извращенка...

— Не нужно договаривать, — спокойно, но твердо сказал Стефан. — Я предупреждал: придется подождать несколько дней, чтобы прошли все эти симптомы, и тогда уже можно будет делать выводы о ее состоянии.

«А он

действительно

изменился», — подумала Бонни. И не просто стал счастливее, тут что-то другое. Он стал как-то... сильнее, что ли? Раньше в глубине его души всегда царило спокойствие; у Бонни, с ее экстрасенсорным чутьем, это спокойствие ассоциировалось с озером, наполненным прозрачной водой. Сейчас ей казалось, что эта чистая вода собирается в цунами.

Ответ пришел немедленно, хотя и в виде предположения. Елена оставалась наполовину духом — об этом свидетельствовала интуиция Бонни. Интересно: что с тобой станет, если ты напьешься крови

такого

существа?

— Кэролайн, давай забудем все, что было, а? — сказала она. — Извини меня. Я очень,

очень

тебя прошу, извини за... В общем, ты сама знаешь, за что. Я была неправа. Я прошу у тебя прощения.

— Ах-ах, «прошу у тебя прощения». И все в порядке, да? — Голос Кэролайн сочился ядом. Она повернулась к Бонни спиной, давая понять, что разговор окончен. К своему удивлению, Бонни почувствовала, что на глазах у нее выступили слезы.

Елена и Мередит по-прежнему не разжимали объятий. Щеки каждой из девушек были мокрыми от слез другой. Они смотрели друг на друга, и Елена сияла.

— Теперь она узнает тебя где угодно, — сказал Стефан Мередит. — И не просто твое лицо, а... то, что у тебя внутри. По крайней мере в общих чертах. Мне стоило предупредить вас заранее, но пока что я был единственным, кого она так «встретила», и мне даже в голову не пришло, что...

— А

могло бы и прийти!

— Кэролайн расхаживала по комнате, как разъяренная тигрица.

— Господи, ну поцеловалась ты с девушкой,

ну и что дальше

? — не выдержала Бонни. — Боишься, что у тебя теперь вырастет борода?

И тут, словно под действием кипящих страстей, Елена неожиданно взмыла в воздух. Она зигзагами заметалась по комнате, как будто ею выстрелили из пушки. Когда она резко останавливалась или делала вираж, было слышно, что в ее волосах потрескивают электрические разряды. Елена дважды облетела комнату; каждый раз, когда она пролетала мимо старого окна с запыленным стеклом, Бонни думала: «Мама дорогая! Ей надо принести

хоть какую-то одежду!»

Она бросила взгляд на Мередит и поняла, что та думает о том же. Решено: приносим Елене одежду; в первую очередь — нижнее белье.

Когда Бонни приблизилась к Елене, смущаясь, как будто никогда в жизни не целовалась, Кэролайн взорвались.

— Они все продолжают, и продолжают, и продолжа

ют!

(«Ну визжать-то зачем?» — подумала Бонни.) — С ума спятили, что ли? Последний стыд потеряли?

О, ужас! После этих слов Бонни и Мередит снова захихикали. Захихикали, отлично понимая, что хихикать нельзя. Даже Стефан резко отвернулся. Он очень хотел быть. галантным по отношению к своей гостье, но у него получалось все хуже и хуже.

«Кстати, Кэролайн для него не просто гостья. Это девушка, с которой у них в свое время все зашло

о-о-очень

далеко». Когда Кэролайн охмуряла очередного парня, она тут же посвящала широкие массы во все подробности. «Зашло настолько далеко, насколько это вообще возможно с вампиром, — вспомнила Бонни, — то есть все-таки не до самого конца. Ведь у вампиров, кажется, обмен кровью заменяет... да ладно, чего стыдиться: заменяет ЭТО». В общем, чья бы корова мычала...

Бонни бросила взгляд на Елену и увидела, что та как-то странно разглядывает Кэролайн. Елена не то чтобы боялась ее— скорее она очень сильно боялась

за

нее.

— Ты в порядке? — прошептала Бонни. К ее удивлению, Елена кивнула, потом снова взглянула на Кэролайн и покачала головой. Она внимательно осмотрела Кэролайн снизу вверх, потом сверху вниз. У нее было такое выражение, которое бывает у врачей, потрясенных тем, в каком тяжелом состоянии находится пациент.

Потом она подплыла к Кэролайн, вытянув вперед руку.

Кэролайн отшатнулась от нее, словно брезгуя ее прикосновением. «Нет, она не брезгует, — поняла Бонни. — Она

боится».

— Откуда я знаю, что ей взбредет в голову? — огрызнулась Кэролайн, но Бонни уже знала: она боится не этого. А чего? Что происходит? Елена боится

за

Кэролайн. Кэролайн боится

Елены.

Что все это значит?

Экстрасенсорное чутье посылало Бонни сигналы, от которых у нее по коже бежали мурашки. С Кэролайн что-то было

не так,

причем это было что-то новенькое — Бонни никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным.

А воздух... сгущался, как будто собиралась гроза.

Кэролайн резко развернулась и забежала за стул.

— Не подпускайте ее ко мне. Договорились? Если она еще раз до меня дотронется... — начала она, но тут Мередит изменила весь ход разговора, спокойно произнеся всего два слова.

—

Что-что

? — широко раскрыв глаза, переспросила Кэролайн.

5

Дамон ехал куда глаза глядят, когда вдруг заметил эту девушку.