Курт Сеит и Мурка - Безмен Нермин (читаем книги бесплатно .txt, .fb2) 📗
Но сейчас было не время для вопросов и ответов. Он присоединился к гостям.
Немного спустя Сеит позабыл о своей маленькой жене, которая не хотела разделить его радость, и о своем доме, и о том, что он пережил в Стамбуле. Он ходил от стола к столу и поднимал бокал за здоровье друзей, которые не оставили его одного. Этот вечер был его вечером. Он собирался им наслаждаться.
Осталось немного времени до родов Мюрвет. В последний раз, когда повитуха Шевкийе пришла, она сказала: «Если Аллах будет милостив, то дней через пятнадцать ты разрешишься». Прошло три дня. Даже на стуле Мюрвет не могла сидеть ровно. Кожа на животе напряглась так, будто собиралась лопнуть. Ожидание родов, смешавшееся с испугом и волнением, заставляло ее хорошенько нервничать. Сеит так мало времени проводил дома, что Мюрвет с большой вероятностью могла остаться одна в момент родов. Одна только мысль об этом заставляла ее плакать. Однажды за обедом она решила поговорить с ним.
– Сеит, давай позовем к нам мою маму на время родов. Я очень боюсь, а она могла бы помочь.
– Я найду и пришлю тебе ту, которая будет помогать тебе.
– Сеит, разве можно чужого человека сравнить с матерью? Разве плохо, если рядом со мной будет именно она?
Сеит не стал спорить на эту тему, хотя не желал снова жить в большой семье. Улыбнувшись, он посмотрел в лицо Мюрвет, которая, видя его сомнения, чуть не плакала.
– Хорошо. Пусть твоя мать приедет к нам.
Мюрвет радостно заволновалась.
– Мне нужно приготовить для нее комнату.
– Не утруждай себя, не вставай. Я отправлю из ресторана человека. Тебе помогут.
Поцеловав жену, он вышел.
Одной из тех вещей, которые не мог постичь ум Сеита, было то, насколько его маленькая жена часто использовала слова «стыд» и «грех». По ее мнению, почти все было стыдом и почти все грехом. Он с досадой вспомнил о том, что при ее семье он не мог поцеловать жену, положить руку ей на плечо, пошутить. Теща буквально пронизывала его своими зелеными-презелеными глазами, полными подозрения. Возможно, когда он проснется следующим утром, эти глаза снова будут перед ним.
Но другого выхода не было. Правда, на этот раз дом, в котором они собирались жить вместе, был домом Сеита. Может быть, и их отношения изменятся. Как-никак это иначе, чем жить в доме жены перед свадьбой. Эта мысль немного успокоила Сеита. Подходя к дверям прачечной, он невольно улыбнулся. Жизнь казалась странной, но снова прекрасной. Сейчас даже мысль о том, что теща приедет к нему в гости, была радостна. Поприветствовав девушек, крахмаливших одежду, он направился к ожидавшему его бухгалтеру Петру Сергеевичу.
Эмине была задумчива. Ее прекрасная большая семья, которой она всегда так гордилась, раздроблена, и с этим ничего не поделать. После того как Мюрвет с мужем покинули дом, ее приемный сын Хаккы принял решение продать их общий дом, в котором они жили все вместе. Он хотел купить дом, где он жил бы со своей женой и детьми и который принадлежал бы только ему. Эмине думала о том, сколько сил она потратила, чтобы вырастить сына от первой жены мужа наравне со своими детьми, в доме, который ей остался на память о муже. Неужели столько лет прошли впустую? Ведь она даже в тот момент, когда ее тяжелобольной муж слег, пахала как вол, тратила все силы без остатка, держала на себе дом, еле зарабатывая на тепло, ради детей! Даже в годы войны, когда она лезла из кожи вон, она не думала о том, чтобы продать этот дом. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Каждый закроется в своей маленькой скорлупе и будет жить тихо и спокойно.
В конце концов вышло так, как хотел Хаккы, и дом был продан. Из денег, полученных от продажи дома, Эмине и Хаккы выпало по сотне золотых. Мюрвет, Фетхийе и Неджмийе выдали по тридцать золотых. На переезд расходы составили пятнадцать золотых. Так как Мюрвет вышла замуж и уехала, мать отдала ей свою долю. Обиду, которую она ощущала, когда собирала вещи, необходимо молча пережить, твердила она себе. Ее обязанностью было проявлять заботу о семье, защищать ее, обеспечивать покой в доме, и все это, в сущности, она сделала добровольно, не ожидая и не прося ни от кого помощи. И снова ее охватил страх, что дни ее старости пройдут в одиночестве. Мюрвет она отдала зятю, который прибыл из России. Приемный сын Хаккы, который вырос у нее на руках, так изменился, с тех пор как женился… Дети не замечали, что переживала их мать.
В тот день, когда голова Эмине была забита подобными мыслями, появившийся в дверях мальчик принес письмо от Мюрвет. Эмине с удивлением и радостью прочитала, что дочь зовет ее к себе.
«Мы вместе с Сеитом ждем тебя», – писала Мюрвет. Значит, Эмине напрасно столько времени огорчалась. Если бы они еще разок попробовали, может быть, у них и получилось бы жить вместе. Кроме того, ее дочь в данный момент очень нуждалась в ней. Эмине почувствовала страстное желание взять на руки ребенка дочери, посмотреть на него.
Грусть прошла. С волнением она начала собирать вещи, которые принадлежали ей и ее дочери. Аллах любил ее. Она собиралась снова основать большую семью с дочерьми, зятем и внуками.
Несмотря на то что Мюрвет с большим нетерпением ожидала приезда матери, она была довольна тем, что та попросила день-два на сборы. Мюрвет впервые предстояло принимать мать в доме, где она сама была хозяйкой, и ей хотелось, чтобы все было безупречно. Пухлая сильная гречанка, которую направил из прачечной Сеит, и пришедшая из ресторана молодая официантка помогали Мюрвет с приготовлением комнаты, которой отвели роль гостевой.
Эмине приехала спустя два дня после того, как получила письмо. Она привезла с собой и Неджмийе. Мюрвет обезумела от радости, увидев перед собой мать и маленькую сестру. Она обожала обеих своих сестер, но для Неджмийе, которая была на шесть с половиной лет младше нее, она практически была матерью. Во время путешествий, которые совершала Эмине в Анатолию в годы войны, чтобы собрать провизию, Мюрвет всегда приходилось приглядывать за сестрами и больным отцом. С Фетхийе она тоже проводила много времени, но разница между ними была только три года.
Когда Мюрвет вошла на кухню, чтобы сварить матери кофе, она начала с любопытством думать о том, что будет, когда муж вернется с работы. Она надеялась, что мать с мужем поладят. Мать с сестрой, попивая кофе, сидели у окна и были в упоении от того, что увиделись. После они принялись доставать и раскладывать распашонки, готовя одежду будущему ребенку, и вели беседу. Эмине долгое время была далеко от Мюрвет, и сейчас она интересовалась, как идет жизнь ее дочери, какие отношения у нее с мужем, чем занимается Сеит. По блеску в глазах дочери и порядку в доме она решила, что дела в порядке.
В те же часы, в своем кабинете на верхнем этаже ресторана на улице Тимьйони, Сеит думал о жене. Немного ранее он отправил человека узнать, не нуждается ли в чем Мюрвет, и выяснил, что теща приехала с маленькой свояченицей. Принесшему весть посыльному он протянул список и деньги:
– Быстро купи все это и тут же отнеси домой. Если у них есть другие пожелания, спроси. Я буду дома к ужину. Это тоже передай. Ты понял?
Когда дверь закрылась, он вновь погрузился в размышления. О чем они будут говорить вечером с Эмине? Он хорошо знал, что думает теща о его работе. Сеит будто сейчас слышал, как она говорит соседке, что «стыдится того, что ее зять управляет в Бейоглу рестораном с музыкой и алкоголем». Покачав головой, он засмеялся. Он ничего не мог поделать – ни изменить их, ни измениться самому. Он находил странным то, что, несмотря на небольшую разницу в возрасте (Эмине была старше его всего на пять лет), они смотрели на жизнь с абсолютно разных точек зрения, будто люди из разных эпох. Это была не просто разница женщины и мужчины. Между ними была гораздо бо́льшая пропасть.
Улицы и здания, целый день впитывавшие июньское солнце, с первой вечерней прохладой принялись возвращать накопленный жар. В это время суток вся Пера могла свободно вздохнуть после рабочих часов до начала яркой жизни, взрывавшейся здесь по ночам. Сейчас было идеальное время, чтобы пойти домой. Сеит хотел снова вернуться на работу до девяти вечера. Он был уже готов надеть пиджак, как услышал, что его ищут. Голос показался ему знакомым. Он выскочил на лестницу и радостно закричал:
