Измена. Я от тебя ухожу - Рей Полина (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt, fb2) 📗
Она снова улеглась, прикрыла глаза и устало вздохнула. Беременность в последнее время давалась ей непросто. Тонкая, словно фарфоровая статуэтка, Лия плохо переносила тот факт, что её стройность осталась на время в прошлом. Бесконечно натиралась какими-то кремами – у неё их в ванной была целая батарея. Жаловалась, что чувствует себя бегемотом, хотя живот для её срока был весьма небольшим. И даже несколько раз заявляла, что перестанет есть на последнем месяце беременности, чтобы совсем не превратиться в бочку.
Михаил это всерьёз не воспринимал. Лия, конечно, была весьма импульсивной, но в её разумном подходе к жизни и, особенно, к здоровью он не сомневался. Потому, чтобы перевести тему в более безопасное русло, спросил:
– А как тебе Надя? Мы так и не обсудили. Думаешь, получится у неё карьера фотомодели?
Лия наморщила нос. Ненадолго, тут же одумалась и вновь приняла спокойный вид. Даже холодный.
– Миш… мы с тобой ведь это обсуждали, когда ты показывал мне фотографии.
Её тон был отстранённым. Казалось, поднеси к губам Лии бокал текилы, как кромка его покроется снежинками, сотканными изо льда.
– У Нади красивая фигура, но слишком короткие ноги. И плотный, даже широкий зад. Сейчас такое не в моде. Ну и внешность – ничем не запоминающаяся.
Она села прямо, после – по-турецки, и Миша испытал недовольство из-за того, что больше не мог массировать ступни Лии.
– Но в то же время я спрашивала – на что готова Надя для того, чтобы обрести карьеру модели?
Лия взяла со столика очки, нацепила их на нос и, поднявшись, отошла к окну. На Михаила она не смотрела, но ему очень нравилась эта отстранённость той, кто последний год владел всеми его мыслями. Потому что он до сих пор не мог понять, как приручить эту двадцатилетнюю женщину, которая смыслила в том, как завлечь мужчину, гораздо больше, чем Тоня.
– Она готова на всё, – сказал он, глядя на Лию.
Та повернулась к нему и пожала плечами.
– Не думай – я не хочу обидеть твою дочь, когда говорю, что она никому не запомнится. Просто сейчас такие времена. Во внешности должна быть изюминка. У меня она есть, но имеется ли у Нади?
Лия передёрнула плечами и, выпрямив спину, вновь отвернулась и стала смотреть за прозрачную преграду стекла.
– Впрочем, на Наде не стоит ставить крест, – сказала через время Лия.
Миша выдохнул. Сегодняшний день, когда он был вынужден обнажить перед Тоней самое сокровенное, стоил ему слишком больших нервов. Но не о себе был должен думать Миша, а прежде всего о Лие. Это она являлась будущей матерью его ребёнка, ей грозила потеря зрения, несмотря на которую она всё же пошла на то, чтобы выносить их сына.
– Всё же сможешь пристроить дочь? Я многое бы за это отдал, – поднявшись со своего места, он подошёл к любовнице и, положив руки ей на плечи, сжал.
Не слишком крепко, но ощутимо.
– Многое? – приподняв бровь, спросила Лия, повернувшись к нему.
– Тебе – всё, – усмехнулся он одним уголком губ.
Она приподняла очки, в глазах Лии разлилась темнота. Теперь из льдистых они превратились едва ли не в два чёрных бездонных колодца.
– Сначала тебе придётся разобраться с твоей женой. Наверняка она захочет оттяпать половину, хотя, я этого и не понимаю. Если была нахлебницей всё это время – закон должен защищать прежде всего мужчину, а не ту, которая сидела на шее.
Она фыркнула и, сбросив руки Миши с плеч, направилась к выходу из комнаты.
– Тоня работает. Она не нахлебница, – предпринял он не слишком весомую попытку выгородить жену. Хотя, и сам не раз в разговоре с Лией рассказывал о том, что Тоня если и зарабатывает – то только себе «на булавки».
– О! Где она там работает? – всплеснула Лия руками. – Лепит какие-то свои поделки? И много ей это приносит? От силы на хлеб и кильку в томате. Так что помяни моё слово, Миша, эта женщина точно пойдёт на всё, чтобы выгрызть зубами половину бизнеса и имущества.
Лия начала входить в раж, Малинин это состояние уже знал. По Антонине любимая могла прохаживаться регулярно, хотя до сегодняшнего дня знала её лишь заочно. Ему даже порой казалось, что Лие доставляет удовольствие та ситуация, когда она не называлась его женой, но занимала то место, главнее которого, пожалуй, в его жизни не было отведено ещё никому.
Он вновь подошёл к ней и, улыбнувшись, спросил:
– Я могу остаться сегодня? Домой мне теперь уж точно не надо.
Лия нахмурила идеально очерченные брови, подумала немного.
– Нет, прости, Миш, был очень нервный день, хочу побыть одна.
Они сразу, как только Михаил дал знать, что у него по отношению к ней серьёзные намерения, условились, что Малинин не станет ей докучать. Лия привыкла жить одна, свою территорию, как она её называла, делить ни с кем не собиралась даже после свадьбы. Михаила это тоже устраивало, даже показалось весьма прогрессивным, ведь в таком случае они бы с Лией вряд ли друг другу надоели.
А сейчас совместные ночёвки, и без того редкие, почти сошли на нет. Хотя, и это Малинин списывал на усталость Лии от беременности и от ухудшения состояния здоровья, связанного с тем, что она носила его сына.
Он вздохнул, но улыбаться не перестал. Одна, значит одна.
И прежде, чем уехать, сказал:
– Хорошо, любимая, пойду наберу тебе ванну. А потом – к себе.
***
Сидя возле двери, ведущей в кабинет Галины Викторовны, я испытывала то ледяное спокойствие, то ощущение, что у меня зубы вот-вот раскрошатся друг о друга, настолько сильно они стучали. Решение было принято мною не сразу – прошла пара дней прежде, чем я поехала в консультацию. Пара дней бесконечных ссор Лизы и Нади, которые находились по разные стороны баррикад. Пара дней, когда я проводила долгие беседы с детьми, уже зная, что старшую дочь мне ни в чём не переубедить.
Пара дней, когда мне казалось, что провалилась в кошмарный сон и стоит только распахнуть глаза, как всё исчезнет. Я распахивала их, но становилось только хуже.
– Малинина… Раз ты пришла, значит, вынашивать ребёночка не планируешь? – такой фразой встретила меня Галина Викторовна, когда подошла моя очередь заходить в кабинет.
– И вам доброе утро, – вздохнула я и, устроившись напротив врача, опустила взгляд.
Я физически ощущала, как Галина Викторовна пристально на меня смотрит. У неё я вела предыдущую беременность, благодаря ей родилась Малинка, потому что существовала угроза на раннем сроке. И именно она помнила, как я, заливаясь слезами, просила сохранить нашу вторую дочь.
И вот теперь я своими руками планировала убить третьего ребёнка, ведь именно от моего решения зависела его жизнь.
– Не нужно на меня так смотреть! – начала я закипать, когда подняла глаза и встретилась с испытующим взглядом. – Мне сейчас ну никак нельзя рожать.
– Почему? Опять скажешь про возраст?
– Про возраст, ага. – Я горько улыбнулась и хмыкнула. – Тот возраст, когда мне скоро сорок, а от меня муж ушёл к двадцатилетней.
Я не сдержалась – почувствовала, как по лицу бегут солёные дорожки слёз. Это дома старалась быть Железной Леди. А тут… тут эмоции взяли верх и я, закрыв лицо, разрыдалась. Правда, длилось это недолго. Взяв себя в руки, отняла ладони от заплаканных глаз и улыбнулась, видя, что Галина Викторовна протягивает мне упаковку бумажных платков.
– Так. Рассказывай всё. Я говорила – в кабинете этом сижу давно, ещё и не такое бывало.
Она поправила очки на переносице и воззрилась на меня с искренним участием и вниманием. Впервые за то время, что прошло с дня, когда узнала об измене Миши, я почувствовала свободу. В том, чтобы выложить всё, как есть. Свои чувства – прежде всего. Ведь одно дело открываться родным людям и совсем иное – той, кто смотрел на эту ситуацию со стороны.
– Понятно, – вынесла вердикт Галина Викторовна, когда я закончила краткую историю. – Думаешь, что не выдюжишь с тремя детьми?
– Думаю, что сейчас я уж точно не в том эмоциональном состоянии, чтобы вынашивать ребёнка в принципе, – вздохнув, сказала врачу.
