Роддом. Сценарий. Серии 17-24 - Соломатина Татьяна (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Панин чуть шутовски кланяется Чекалиной. Обращается к Марго.
ПАНИН
Поднимайте на пятый.
Вопросительно смотрит на Чекалину, кивая головой на Евграфова. Она улыбается.
ЧЕКАЛИНА
Алексей Григорьевич – мой друг. … И больше некому присутствовать. Вы же не хотите, чтобы я вами стены родзала околачивала.
ПАНИН
Что-то подсказывает мне: вы умеете держать себя в руках. … В отличие от некоторых…
Панин бросает красноречивый взгляд на разбитые пальцы Евграфова.
ЧЕКАЛИНА
Мы не пустим его на потужной период. Но во время раскрытия пусть будет. Со мной.
(КАБАН, 1-Я ЖЕНА САЗОНОВА, ПЕРСОНАЛ, ПРОХОЖИЕ.)
Кабан и 1-я жена Сазонова сидят на скамейке. Она окаменевшая. Он – с выражением лица: «как же вы все мне дороги, чтоб вас!»
КАБАН
Я сказал, что сделаю всё возможное! Сказал?! Вот и не мешай мне делать всё возможное. Чуток посидеть в «обезьяннике» ещё никому не вредило. Особенно забалованному полудурку, у которого крышу снесло от вседозволенности. … И от твоих накруток!
Она кидается Кабану на грудь, рыдает, сквозь слёзы:
1-Я ЖЕНА САЗОНОВА
Если с ним что-то сделают…
Кабан мягко отстраняет её от себя, перебивая:
КАБАН
Сериалов насмотрелась?! … Иди, знаешь, в церковь. Свечку поставь. За здоровье этой девчонки помолись. За свой злой язык покайся. В таком вот аспекте. Оч-чень помогает!
Она беспомощно смотрит на него. Он одобрительно кивает.
КАБАН
Я серьёзно. Иди.
Она встаёт, всё ещё смотрит на него. Он понукающее делает ручкой: иди, иди!
КАБАН
И от души молись, а не для проформы!
1-я жена уходит. Кабан, крякнув, упирается в колени, встаёт. Идёт в противоположную сторону – ко входу в главный корпус.
(САЗОНОВ, РЕАНИМАТОЛОГ, КАБАН, СЛЕДОВАТЕЛЬ.)
Сазонов лежит на функциональной кровати, на ИВЛ, без сознания. Реаниматолог и Кабан стоят у его постели.
РЕАНИМАТОЛОГ
Я не делаю скоропалительных выводов, но… Не хотел озвучивать при Маше… Я вынужден констатировать: пациент в коме. Третья кома за сутки по больнице. Но у двух первых хотя бы есть причины…
Кабан перебивает врача, собравшегося разглагольствовать на темы комы.
КАБАН
Что нужно, чтобы он пришёл в себя?
РЕАНИМАТОЛОГ
Патофизиологическое и симптоматическое лечение…На данном этапе…
КАБАН
Александр Иваныч, ты мне можешь просто сказать: что делать?!
РЕАНИМАТОЛОГ
Не могу. Пока не выясним главный медицинский вопрос: кто виноват.
Кабан смотрит на него, мимика-жест: ну и кто-что?!
РЕАНИМАТОЛОГ
Я же вам объясняю, Ираклий Ревазович. Ещё Гиппократ отмечал сОпор (именно сопор, НЕ опечатка! Термин: «сопор») безо всяких видимых причин… Возможно, его мозг отказался принять тот факт, что в него стрелял родной сын. И отключился. Погрузился туда, где нет ровно ничего, что причиняло бы беспокойство.
Кабан смотрит на реаниматолога несколько мгновений. Подходит к Сазонову, склоняется к лицу. И тихо, затем всё громче обращается к нему. К концу реплики – фактически орёт. Кулаки сжаты.
КАБАН
Эй! Сазан! Твоя жена рожает! Это не причиняет тебе беспокойство?! Встань, и разберись со своими бабами и детьми!
Реаниматолог оттаскивает Кабана.
РЕАНИМАТОЛОГ
Тише, тише… Это не метод.
Кабан успокаивается, шумно вдыхая-выдыхая.
КАБАН
Если ты не знаешь причины – ты не знаешь и методов. Так что: попытка – не пытка.
На реплике Кабана в палату заходит следователь.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Резонно. У них в медицине это называется ex juvantibus(экс ювАнтибус). Что в переводе на русский означает: «если случайно повезло – это не случайно!»
РЕАНИМАТОЛОГ
Шутник вы, Фёдор Михалыч!
Жмут друг другу руки.
(КУЛИКОВСКИЙ, ЖЕНА ЗИЛЬБЕРМАНА, СЛЕДОВАТЕЛЬ.)
Взволнованный Куликовский расхаживает: то рот откроет, то закроет, то рукой отмахнётся. Жена Зильбермана спокойно сидит в кресле мягкого уголка, пьёт кофе. Смотрит на главврача.
ЖЕНА ЗИЛЬБЕРМАНА
Миша, я конечно десять лет уже не работаю. Но когда-то была неплохим терапевтом и…
На столе у Куликовского звонит внутренний телефон – он бросается к нему, как к спасательному кругу, хватает трубку:
КУЛИКОВСКИЙ
Да?! … Конечно!
Кладёт трубку, смотрит на жену Зильбермана как бы совсем забыв о чём они говорили, весь на иголках. В дверь заходит следователь. Главврач радостно кидается к нему.
КУЛИКОВСКИЙ
Фёдор Михайлович!
Жмёт ему руку до степени: лихорадочно трясёт.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Виделись, Михаил Александрович.
КУЛИКОВСКИЙ
Да?! Да…
Отпускает руку следователя, тот идёт к жене Зильбермана, садится рядом с нею, в «журнальном уголке», на диван.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Елена… Их нашли. Задержали.
ЖЕНА ЗИЛЬБЕРМАНА
Будто это может хоть как-то…
На столе у Куликовского снова звонит внутренний телефон, он снова срывается, хватает трубку:
КУЛИКОВСКИЙ
Да?.. Нужна искусственная почка?.. Так подключайте!.. Не знаю! Снимайте другого, и подключайте!
Шандарахает телефонной трубкой. Вопросительные взгляды жены Зильбермана и следователя. Он мгновение смотрит на них. Затем, издав утробное гневное раненое «иэх!» – срывается из кабинета.
(БОМЖИХА, СВЯТОГОРСКИЙ, РЫБА.)
Бомжиха на функциональной кровати, на ИВЛ, Святогорский заправляет капельницу. Заходит Рыба, всё такая же нервно-заплаканная, закрывает за собой дверь, прислоняется к ней затылком, закрывая глаза. Святогорский неожиданно раздражён и даже зол.
СВЯТОГОРСКИЙ
Я тебя на полставки анестезисткой взял не для того, чтобы ты Шекспира ломала! У нас баба в коме!
На слове «кома» Рыба срывается, несётся к Святогорскому, обнимает его, начинает рыдать. Он, некоторое время побыв ещё замороженным, гладит её по спине, увещевает.
