Улица Райских Дев - Вуд Барбара (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
– Не надо, пожалуйста, – слабо отозвалась она. – Вы многого не знаете обо мне.
– Это не имеет значения. Я хочу жениться на вас, Камилия.
– Слушайте, Якуб, – заговорила она, торопясь все сказать, пока есть решимость. – Зейнаб не дочь мне, а племянница. Я не вдова и никогда не была замужем. И никогда, – она запнулась, – не была с мужчиной.
– Чего же тут стыдиться?
– Женщина моих лет, которую называют богиней любви Египта!
– Многие святые женщины древности были девственницами.
– Я не святая.
– Каждый день, что вы были в Европе, был пыткой для меня. Я люблю вас Камилия и хочу жениться на вас. Я не отступлюсь.
Она вернулась в гостиную, Якуб последовал за ней. Было включено радио, и бархатный голос Фарида аль-Атра лился в теплом ароматном воздухе. Песня о романтической любви, встречах, разлуках… Камилия решительно обернулась к Мансуру:
– Есть еще одно. Я не могу иметь детей. Я болела в молодости, и в результате…
– Я не хочу детей, только тебя!
– Но мы разной веры! – вскрикнула она, вырываясь.
– Даже у Пророка Мухаммеда была жена-христианка.
– Якуб, мы не можем пожениться! Ваша семья не согласится, чтобы вы взяли в жены танцовщицу, а моя семья восстанет, потому что вы не мусульманин. А что скажут мои фанатичные поклонники и ваши читатели? И те, и другие назовут нас предателями!
– Следовать зову своего сердца – разве это можно назвать предательством? – возразил он, нежно привлекая ее к себе. – Клянусь вам, Камилия, я полюбил вас со дня, когда увидел вас на первом вашем представлении, и все эти годы я любил вас. Я страстно желаю вас и не отпущу, моя драгоценная.
Он поцеловал ее, и она больше не противилась. Она вернула ему поцелуй и прильнула к нему. Они упали на пол и предались любви на драгоценном ковре из дворца короля Фарука. Первый раз они ласкали друг друга жадно, неистово, стремительно, словно им был отпущен слишком краткий срок для любви. Потом они любили друг друга в огромной кровати с оранжевыми атласными простынями. Этот второй раз они ласкали друг друга нежно, бережно, зная, что им суждено прожить вместе много дней.
Потом они приняли душ, оделись и, придя в себя, поняли, сколько трудностей ждет их впереди. Но они знали, что переживут их вместе. Потом Якуб начал третий раз, но тут раздался стук в дверь, которая мгновенно разлетелась вдребезги, и ворвались люди с винтовками, надели на них наручники и арестовали как нарушителей закона об оскорблении национальных святынь.
ГЛАВА 6
Услышав призыв к молитве, Джесмайн почувствовала, что ее душу наполнили счастье и покой, и громко рассмеялась от радости. И проснулась от собственного смеха.
Лежа в постели, она вспомнила свой сон: каирское утро в предрассветной дымке, на крышах Домов щебечут птицы, прохожих на улицах еще нет, но уже мчатся «фиаты» и цокают копытами ослики, запряженные в маленькие повозки. И над городом стоит всепроникающий илистый запах Нила.
Джесмайн прошла в ванную, совершила молитвенные омовения, встала на колени и начала молитву, простираясь на молитвенном коврике ниц, поднимая голову и твердя слова священного Корана. Окончив молитву, она еще минуту постояла на коленях, слушая гул морского ветра и шум волн неспокойного в сентябре Тихого океана. Ей хотелось оживить в памяти счастливый сон. Нескоро услышит она наяву призыв к молитве каирского муэдзина. Камилия не ответила на письмо, значит, для семьи Джесмайн по-прежнему мертва.
Джесмайн начала укладывать вещи – через час приедет Рашель, чтобы проводить ее в аэропорт.
Она аккуратно расправляла и складывала легкие хлопчатобумажные платья, удобные туфли. Сверяясь со справочником Тревертонского фонда, она положила в чемодан средства дезинфекции и небольшой набор лекарств. Сверху она положила фотографию семнадцатилетнего Мухаммеда и фотографию, где Джесмайн и Грег стояли над океаном на пристани Санта-Моника, молодые и полные надежд. Была упакована книга «Приговор: ты – Женщина» и справочник «Когда вы станете врачом», в который Джесмайн вложила вырезку из лос-анджелесской газеты с заметкой о манифестации в зоне ядерных испытаний, где была фотография Деклина Коннора в сопровождении полицейского.
Она как раз запирала чемодан, когда в дверь постучала Рашель.
– Ты готова? – спросила она.
– Только надену шляпу и возьму сумку, – отозвалась Джесмайн.
Рашель прошла за ней в спальню.
– А это все куда? – спросила она, глядя на сваленные в кучу простыни, одеяла, полотенца и ящики с кастрюлями и сковородками.
– Отдаю Армии спасения, придет женщина и заберет. Мне это больше не понадобится.
Рашель взглянула на чемодан и небольшую сумку и удивилась, в какое малое пространство вместилась жизнь тридцатипятилетней женщины. Квартира Рашели и ее мужа Морта была так набита мебелью и всевозможной утварью и безделушками, что они подумывали снять квартиру большей площади.
– Ливан! – пробормотала она, покачивая головой. – Ради всех богов, объясни, почему ты выбрала Ливан и эти лагеря беженцев?
– Потому что палестинские беженцы – жертвы, а я знаю, каково быть жертвой. В Египте, если кто-то выброшен из семьи, это все равно что смертный приговор. Особенно если это женщина. Среди палестинских беженцев труднее всего приходится женщинам с детьми, и я хочу помогать им. Помощь оказывает не только организация Тревертонского фонда, но и специальная секция ООН, средств достаточно, и добровольцев тоже. Не беспокойся, я справлюсь не хуже других.
Она положила в дорожную сумочку еще одну фотографию.
– Дай мне посмотреть, – сказала Рашель. На фотографии были сняты пятеро смеющихся детишек в саду. – Светловолосая – это ты, – сказала Рашель, – а остальные?
Джесмайн показала на старшего мальчика:
– Это мой двоюродный брат Омар, потом меня выдали за него замуж. Тахья, моя двоюродная сестра. Ее хотели выдать замуж за моего родного брата Закки, но потом выдали за другого. А вот Камилия… – Темноволосая девочка на фотографии обнимала Джесмайн.
– Младший мальчик – твой родной брат?
– Да, Захария, Закки. Мы с ним были очень близки. Он прозвал меня Мишмиш, потому что я очень любила засахаренные абрикосы.
– Он недавно пропал, кажется, ты говорила мне что-то об этом.
– Да, он ушел из дома, чтобы разыскать нашу кухарку Захру, так мне умма писала. И пропал, ничего о нем не известно.
Джесмайн положила фотографию в сумочку, а сверху– Коран, который лежал на тумбочке у кровати.
– Ты теперь полагаешься на Аллаха? – удивленно спросила Рашель.
– Он моя опора.
– Джесмайн, в тебе борются две души. Ты должна примириться со своим прошлым, ведь ты же не в силах отказаться от него. Ты носишь в себе гнев и терзаешься. Наладь отношения со своими родными, прежде чем вступишь в битву Героических медиков мира.
– Ты гинеколог, Рашель, а пытаешься быть психиатром. С прошлым я покончила. Камилия не ответила мне на письмо.
– Напиши ей снова.
– Какие бы ни были причины ее молчания и молчания всей моей семьи – целых четырнадцать лет, – теперь это ничего не значит для меня. Я выбрала свой путь и вступлю на него. Работа даст мне удовлетворение и душевный покой, а прошлое я похороню окончательно.
– Но все-таки, как ты решилась отправиться в Ливан? Ведь идет война, там стреляют!
Джесмайн улыбнулась:
– Как странно, Рашель, ведь если бы не выкидыш, у меня сейчас был бы четырехмесячный беби и мы с тобой толковали бы не о ружейных выстрелах, а о пеленках!
– Скажи, Грег в самом деле не хотел ребенка? Ведь он славный парень.
– Славный, это да. Но ты бы видела, какой ужас заметался в его глазах, когда он узнал, что я беременна.
– Ну что ж, – сказала Рашель, подняв чемодан, который оказался удивительно легким, – найдешь другого.
«Давно нашла, – подумала Джесмайн, – но никогда не получу его. Деклин Коннор сейчас в Ираке, лечит курдов… с ним его жена Сибил».
– Спасибо за все, Рашель, – сказала она, глядя на подругу, которая помогала ей адаптироваться в Америке, скрашивала одиночество, утешала в тяжелое время после выкидыша, собирала в дорогу.
