Великое кольцо (сборник) - Ефремов Иван Антонович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Если же говорить о внутреннем мире, то здесь дело обстояло сложнее. Конечно, думалось мне, человек будущего должен быть волевым, смелым, решительным и в то же время свободным от малейших признаков бахвальства, грубости, разнузданности – тех качеств, которые теперь еще «почитаются» некоторыми физически сильными людьми. В коммунистическом обществе любое проявление грубости сделается явлением антисоциальным, а бесстрашие и отвага не перейдут в бесшабашность, безрассудную удаль.
Женщина будущего представлялась, разумеется, абсолютно полноправным членом общества, избавленным от любого ущемления, принижения ее прав. Она будет совершенно вольна и в сфере своих чувств.
И, конечно же, жизнь людей той эпохи окажется заполненной до краев: они все время будут увлечены интересной работой, многообразной интеллектуальной и физической деятельностью. Это избавит их от праздности, от постыднейшей необходимости как-нибудь «убить время». Наоборот – им будет чертовски не хватать времени!..
Словом, передо мной был целый комплекс сложных человеческих проблем, которые приходилось «держать в уме», размышляя над характерами героев романа.
Так появилась еще одна «премудрая тетрадка». В нее заносились предварительные наметки, догадки, мысли о том, какими должны стать в мире грядущего такие человеческие чувства, как ревность, любовь, гнев, дружба. Словом, основные пружины человеческого естества и, разумеется, в неразрывной связи с такими вопросами, как отношение к труду, как чувство долга…
Когда накопилось несколько таких тетрадок, я почувствовал, что могу уже что-то написать обо всем этом с определенной степенью реальности, то есть без ввода в действие простака, пионера или чудака-профессора, внезапно оказавшихся в обществе будущего. Мне хотелось взглянуть на мир завтрашнего дня не извне, а изнутри. Конечно, целиком это не получилось. Пришлось ввести в число действующих лиц историка – юную Веду Конг – и с ее помощью время от времени совершать путешествия в прошлое. Задача этих «исторических» отступлений – больше подчеркнуть особенности будущей эпохи.
Чтобы герои не получились резонерами, надо было занять их настоящим делом, которое оказалось бы под стать людям коммунистического общества. Самым логичным казалось обратить их помыслы к далеким звездным мирам, «зажечь» их собственной мечтой о контакте с братьями по разуму на иных галактиках. Так появилась в романе и научная база для этого – «биполярная математика», послужившая своего рода «ключом» для «Тибетского опыта» Мвена Маса и Рен Боза. Они пытаются осуществить дерзкий эксперимент – добиться состояния перехода пространства в антипространство, как бы перебросить мгновенный «мост» к планете звезды Эпсилон Тукана.
Мысль о контакте между жителями Земли и обитателями других миров – идею «Великого Кольца» – я считаю здесь главной. Это то, что больше всего занимало меня в книге. Вот почему, кстати, я и не стал писать продолжение «Туманности Андромеды», хотя многие читатели просили об этом. Я уже сказал то, ради чего и была написана сама вещь. Конечно, чисто сюжетно ее можно было продолжить: рассказать, например, о дальнейшей судьбе космической экспедиции, которая покидает Землю в самом конце романа. Но для меня это было бы уже не так интересно. Я люблю в книге главную мысль, основную, ведущую ее идею. Правда, в самой «Туманности Андромеды» непосредственный контакт людей Земли с иными галактиками является еще как бы задачей будущего, весьма отдаленной целью, к которой стремятся ее герои. Но мечта об этом присутствует в романе, создает простор для устремлений героев.
Впрочем, мне все же хотелось досказать главную мысль до конца – она не давала мне успокоиться, – и я написал, «не переводя дыхания», рассказ «Сердце Змеи», в котором впервые встречаются звездолеты двух разных галактик.
Мне эта встреча представлялась интересной не только потому, что позволяла показать ряд любопытных моментов в поведении экипажей космических кораблей в такой знаменательный час. Хотелось дать почувствовать читателю, что встреча в космосе разумных существ с далеких миров – не простая случайность, а своеобразный итог всего их предшествующего пути. Их первый контакт стал возможен, когда обе цивилизации добились колоссальных успехов в развитии науки, техники и – что особенно важно – поднялись на высшую – коммунистическую – ступень общественного развития. Другими словами, встретились не «цивилизованные дикари», которые кладут начало новым вооруженным схваткам в масштабах галактик, а хотя и далеко разбросанные в космосе, но близкие друг другу братья по разуму.
Поэтому если уж говорить о продолжении «Туманности Андромеды», то рассказ «Сердце Змеи» можно назвать своеобразным дополнением к роману.
Образ Веды – юного историка – помог мне и как-то естественнее, свободнее провести в романе мысль, тоже отчасти связанную с историей, с прошлым, но которую я считал закономерной для будущего общества, – мысль, что культура его сделается более эмоциональной, чем-то напоминающей культуру эллинов. Из всех предшествующих цивилизаций, на мой взгляд, именно эллины сумели наиболее полно, законченно выразить культ красоты, здорового и прекрасного человеческого тела. Поэтому мне думается, что цивилизация будущего, которая станет, несомненно, еще более эмоциональной, многое возьмет и у древней Эллады. Герои «Туманности Андромеды» перенимают оттуда ряд традиций, давая им новое, более широкое толкование. Таковы подвиги Геркулеса, увлекательные состязания юношей в силе, ловкости, отваге; полный веселья, женской грации, красоты Праздник Пламенных Чаш и т. п.
Человек будущего – это, несомненно, человек гармонический. Размышляя над этим, я невольно столкнулся в романе с проблемами главным образом в плане общественном, социальном. Ведь от воспитания человека во многом зависит и судьба общества в целом. Поэтому здесь большую роль сыграет то разумное, здравое начало, какое внесет сюда само общество.
Мысль о воспитании связана со всем обликом человека будущего, которого я пытаюсь показать в «Туманности Андромеды». И в этом – человеческом – плане мой роман полемизирует с некоторыми вещами Уэллса, особенно с его «Машиной времени», где нарисована пессимистическая картина «затухания» и обмельчания человечества. Конечно, с Уэллсом я не только полемизировал, но и учился у него мастерству, искусству фантастики. В частности, его роман «Люди как боги» (который я ценю у него больше других) явился своего рода «отправной точкой» для «Туманности Андромеды».
Кстати, о влияниях и традициях. Иногда почему-то считают, что фантастика, как жанр более «искусственно-литературный», держится почти исключительно на прямых и косвенных (вольных и невольных) «перепевах» современными фантастами своих более талантливых предшественников. Конечно, написать фантастический роман, не ставя перед собой никаких серьезных задач, можно и просто варьируя в разных сочетаниях находки и достижения прежних мастеров этого жанра. Но ведь писатель-фантаст, если он по-настоящему работает в литературе, всегда стремится открыть нечто свое, сказать что-то новое «о времени и о себе». И здесь большую роль играют и жизненный опыт писателя, и его собственные размышления, раздумья о мире, о человеке. Автор фантастического романа, при всей специфике жанра, живет в основном «впечатлениями бытия», и чаще всего исходной точкой его фантазий является какая-то действительная картина, деталь, жизненный случай. Потом уже мысль как бы получает неожиданный «излом», улетает в мир чистой фантазии. Поясню это на примере одного из еще не осуществленных замыслов – расскажу, как возникла у меня идея рассказа «Высокий перекресток».
Года два назад в составе делегации советских ученых мне довелось побывать в Китае. В Нанкинской обсерватории мне показали бронзовый глобус звездного неба, относящийся к I веку н. э. И что самое интересное: на нем подробнейшим образом нанесены те созвездия, которые можно увидеть только из южного полушария… Это значит, что восточные мореплаватели уже тогда (это в I веке!), столетий эдак за четырнадцать до Магеллана, проникли далеко в южные моря. Правда, никаких письменных свидетельств об этом не сохранилось, но глобус ведь существует!.. Словом, подобная штука поразила мое воображение, явилась мысль соединить в одном рассказе далекую историю с последними открытиями в области кибернетики, с исследованиями по механической памяти и т. п. Я представил себе: мозг одного из героев, прямого потомка отважных мореплавателей, хранит память об этом событии. Предание о нем передается из рода в род уже в виде каких-то почти неуловимых и смутных полувоспоминаний. Сложным путем, практически еще недоступным науке, удается «записать» эти слабые импульсы, а затем «прочесть» их и восстановить вековую историческую загадку.
