Женщины в его жизни - Брэдфорд Барбара Тейлор (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Анастасия наблюдала за действиями матери, поражаясь, до чего же та талантлива, эстетична, как ловко и со вкусом расставляет цветы. Она восхищалась матерью, зная, что ей нет равных и в сервировке стола, и в создании интерьера.
Неожиданно Марго резко обернулась и устремила взгляд своих карих с зеленоватым оттенком глаз на дочь.
– Опять предалась мечтаниям?
– Нет, мамочка, – рассмеялась Анастасия. – Пойду-ка переоденусь, сниму это платье. Мари, вы не могли бы пойти со мной и помочь мне?
– Конечно, мадемуазель.
– Ленч в час, в саду, Анастасия.
– Да, я помню, ты говорила, – отозвалась девушка и уплыла на облаке шифона и аромата духов «Ма Гриф».
Особняк семьи Деревенко на фешенебельном бульваре Сен-Жермен был лишь одним из многих шикарных частных домов, скрытых за высокими каменными стенами. Фобур Сен-Жермен – Седьмой округ Парижа – представлял собой квартал одного из прославленных районов Левого берега, населенного аристократией и служившего излюбленным пристанищем студентов, художников и писателей.
Неподалеку от дома были расположены музей Родена, Французская академия, Военная школа и Дом инвалидов, в котором помещалась гробница Наполеона I. Рядом с историческими зданиями и постройками находились очаровательные маленькие бистро, антикварные магазинчики и художественные галереи, а также два наиболее знаменитых кафе, облюбованных писателями и художниками Парижа – «Де Маго» и «Флора».
Дом Деревенко был скрыт от взоров прохожих массивными темно-зелеными воротами. За ними в типично парижском дворике, вымощенном булыжником, с фонтаном посредине и конским каштаном близ увитых плющом стен стоял домик консьержа.
Особняк имел удлиненный классический фасад с большим количеством высоких окон со ставнями, с широкими каменными ступенями, ведущими к двойным дверям главного входа. Помещения в доме были просторные, с высокими потолками, полные воздуха и света. Элегантностью и красотой убранства особняк был обязан безупречному вкусу Марго Деревенко, самолично подбиравшей антиквариат и мебель. Свидетельства ее таланта, способствовавшего сочетанию и расположению всех декоративных элементов обстановки, можно было встретить в доме на каждом шагу.
Из холла первого этажа несколько стеклянных дверей выходили в сад, являвший собой в свою очередь некий шедевр, тщательно и искусно создававшийся годами под любовным взором Марго. Несмотря на то что с юных лет Марго жила во Франции и образование получила в Сорбонне, по рождению и воспитанию она была англичанкой. В поисках идеи для разбивки сада в сердце Парижа она обратила свой взор на один из знаменитейших английских садов – Уайт Гарден замка Сиссингхерст, откуда и черпала свое вдохновение. Подобно образцу из графства Кант, парижский садик, значительно уступавший по размерам, выходил под стену Дома инвалидов и в зелени листвы и трав расцветал только белыми цветами: и клумбы и кусты украшали соцветия одного цвета. Это создавало впечатление простоты и чистоты, зелено-белая гамма обеспечивала ощущение прохлады, покоя и придавала строгую изысканность этому островку флоры в центре Парижа.
Газон завершался прудом с белыми лилиями, окаймленным известняковыми плитами, по периметру которых буйно и пышно цвели белые цветы всех сортов: азалии, розалии, тюльпаны, нарциссы, хризантемы или подснежники – в зависимости от времени года.
Над цветочными клумбами произрастала сирень и конские каштаны, а также цветущие кусты – рододендроны и древовидные гортензии. Весь сад был обнесен высокой стеной из древнего камня, увитой лоснящимся плющом.
Вдоль всего дома, господствуя над садом, тянулась каменная терраса. Марго с Анастасией расположились на ней за железным садовым столиком, затененным от солнца большим зонтом. Маруба, повар родом из Северной Африки, приготовил простую еду: испеченную на решетке рыбу, зеленый салат и ломтики персика в шампанском.
– Я, хотя и не подслушивала, но не могла давеча не услышать твой разговор с Мари, когда поднималась по лестнице, – прожевав очередной кусочек рыбы, призналась Марго. – Ты должна прекратить знаться с бродяжками и бездомными с Сены. Это никуда не годится.
– Я только хотела им помочь, мама!
– Ты не можешь им помочь. На мой взгляд, они сами выбрали себе образ жизни.
– Как ты можешь говорить такое, мама! Ты как Мари! И вообще, кто сам выбрал для себя такую отвратительную жизнь?
Марго покачала головой.
– Ах, дорогая, не будь наивной… – Голос ее умолк, она задумалась. Спустя мгновение сказала: – Мы с отцом волнуемся за тебя. Я не уверена, что ты отдаешь себе отчет, насколько ты привлекательна, и кто знает, что на уме у этих бродяг…
– Они добрые люди! – перебила ее Анастасия. – И совсем не опасные, как тебе кажется. Они вовсе не хотят напасть на меня или попытаться изнасиловать. Тебе нечего беспокоиться, и, пожалуйста, не сердись на меня. Для меня невыносимая мука, когда вы с папой сердитесь.
– Господи, мы же не сердимся, мы только боимся за твое благополучие. – Марго улыбнулась. – Кстати, мы с отцом очень обрадовались результатам твоих экзаменов на бакалавра. Диплом с отличием – ты зачислена в Сорбонну! Скажу тебе честно, мы были даже больше чем обрадованы, дорогая. И тем не менее мы…
– Я знаю, мамочка, что ты собираешься сказать! – воскликнула Анастасия, опять перебив ее. – Тебе не хочется, чтобы я зналась с клошарами.
– Совершенно верно.
– Они такие бедняги. Мне прямо страшно представить себе их страдания, их несчастную жизнь.
– Да, все это печально, Анастасия. Но мир наш полон кошмарнейших несправедливостей, и так было всегда. Боюсь, у тебя или у еще кого-то слишком мало возможностей, чтобы облегчить участь этих несчастных созданий.
– Не верю этому, мамочка. По-моему, даже один человек может что-то сделать для них.
Марго посмотрела на дочь и поняла, что самое умное будет на время отложить разговор на эту тему. При всей своей прелести, девочка была не глупа, напротив, умна и смекалиста. Но по натуре исключительно упряма. Если бы Марго стала продолжать отговаривать ее, дочь только еще упорней стояла бы на своем. Через несколько дней им предстояло отбыть в Канн, где они хотели провести остаток июля и часть августа на своей вилле, после чего Анастасия собиралась отправиться в Лондон пожить у бабушки. Она будет вдали от своих клошаров, а осенью начнутся занятия в университете, и у нее не останется ни минуты свободного времени.
И Марго заговорила о другом:
– Я сегодня намерена пойти с Лукрецией по магазинам. Не желаешь ли присоединиться к нам, дорогая?
– Спасибо, но я никак не могу. Мне необходимо купить несколько книг по истории, хочу пойти поискать. Иветта сказала, что скорей всего их можно найти у букинистов на набережной Сен-Мишель.
Марго кивнула:
– Не забудь, сегодня мы ужинаем вместе. У отца будут гости из Голливуда.
– Он говорил мне. Куда мы пойдем?
– В «Ля Тур д'Аржан».
– Там наверняка будет полно богатых иностранных туристов. Ты же знаешь, как бывает в июле.
Марго улыбнулась:
– Но все равно там очень красиво. Вспомни, какой роскошный вид на Нотр-Дам и на Сену. И утка там роскошная. И потом, туда хотят пойти голливудцы.
– Они всегда ходят туда, – проговорила себе под нос Анастасия и затем спросила: – Папа делает очередной американский фильм?
– Похоже на то. Предстоит небольшой аперитив дома, потом около девяти отправимся в ресторан.
– Не волнуйся, мама, не опоздаю. Я знаю, какое значение имеют эти бизнес-вечера для папы. Со своей стороны обещаю тебе примерное поведение. – Она лукаво взглянула на мать и добавила, чуть скривив губы: – И ни словом не обмолвлюсь о клошарах.
Марго рассмеялась:
– Что ж, должна сказать, я рада, что твое новое гражданское сознание не отразилось на твоем чувстве юмора.
