Девушка из дома на набережной - Кентон Ольга (библиотека электронных книг .txt) 📗
– О чём ты?
– О том, что у тебя всё хорошо. Поклонники, ухаживания.
– Какие поклонники, Костя? – Голос Ольги Георгиевны был разочарованным. Она поставила сумки на пол, сняла туфли, подошла к зеркалу и посмотрела на себя, поправляя волосы, собранные в высокий тугой пучок. – Я старая разведённая женщина. Кому я теперь нужна?
– Мама, ну какая же ты старая? – возмутился Костя и, взяв сумки, отправился в кухню.
Ольга Георгиевна вошла следом и тут же остановилась, заметив на столе цветы.
– А? Что я говорил? – радостно сказал Костя. – Мам… – Он подошёл к матери и обнял её. – Я рад за тебя. Ты у меня такая красавица. Ты заслуживаешь счастья.
Ольга Георгиевна недоверчиво взяла карточку, не понимая, кто бы это мог послать ей цветы, раскрыла её. Костя наблюдал за ней.
Ольга Георгиевна поморщилась, как будто только что съела кислый лимон. Радостно-тревожное выражение лица вдруг стало несчастным, уголки рта опустились, губы задрожали, а на глазах показались слёзы.
– Мама, мамочка! – Костя бросился к ней. Ольга Георгиевна присела на стул. Костя обнял колени матери. – Что с тобой? Это от отца? От кого эти цветы? Кто этот «К», скажи мне. Почему ты плачешь?
– Это ты, Костя. – Ольга Георгиевна стало стыдно за эти слёзы. Она злилась на саму себя, потому что это были слёзы разочарования. Слабая надежда, мелькнувшая в душе, растаяла, как кусочек льда.
– Я?! – удивился Костя. – Я тебе ничего не посылал.
– Это цветы для тебя. От Юли, – спокойным голосом сказала мать, протянув ему карточку. В тот же момент она снова почувствовала злобу и ненависть к этой девушке. Та, наверное, любит сына. Но ей-то какое до этого дело? Ничего приятного в её воспоминаниях о Юле не было.
Не вставая со стула, Ольга Георгиевна достала из кармана пачку сигарет, закурила. Поначалу Костя не обратил на это внимания, думая о Юле, но вдруг заметил, что мать курит.
– Ты куришь?
– Так, иногда, – небрежно ответила Ольга Георгиевна, как будто в том, что она курит, для сына не должно быть ничего удивительного.
– Но ты же не курила, мама!
– Не курила. А тут решила. В молодости баловалась, вот и сейчас захотела. – Она встала, подошла к шкафу, где хранились продукты, достала бутылку с коньяком и налила немного в стопку. Выпила залпом, потом налила ещё и села за стол, с ненавистью глядя на цветы.
Сейчас она ненавидела эту Юлю больше, чем до знакомства с ней. Ей было достаточно одного взгляда Кости, чтобы понять: чувства сына к этой девушке изменились. Раньше она знала, что ему всё равно, что это лишь увлечение. Но сейчас… Почему он так переменился к ней? И что это за жест с её стороны – посылать ему цветы? Значит, всё-таки они решили быть вместе. А как же она? Что теперь будет с ней? Муж ушёл. Неужели она допустит, чтобы ушёл и сын? Да к кому? К этой провинциальной девчонке, которая обкрадет его до нитки. Нет, она не могла этого допустить.
Несколько ошарашенный поведением матери, Костя подошёл к цветам, взял лежащую на столе карточку и прочёл. В записке была одна фраза: «Встретимся сегодня в восемь возле института. Юля».
Костя сунул записку в карман и посмотрел на стенные часы. Было пять вечера.
– Неужели ты пойдёшь к ней? – хриплым голосом спросила мать. Её лицо, обычно доброе и милое, стало черствым и сухим. Костя заметил две глубокие морщины возле переносицы.
– Конечно, – сказал он, не подозревая, что мать в этот момент проклинает эти цветы и Юлю.
– Конечно, – передразнила мать. – Давай, беги к ней, чтобы она тебя обобрала. Небось узнала, что ты приехал из Лондона с деньгами, хочет поживиться. А ты бросаешь мать, оставляешь её одну.
– Мама! – возмутился Костя. – Я не понимаю, как ты можешь такое говорить? Во-первых, я тебя не бросаю – я еду на встречу и вернусь домой. Во-вторых, Юля просит о встрече, а не о деньгах. И если ты так об этом беспокоишься, у неё всё хорошо. Она стала другой, у неё есть работа, деньги – всё есть.
– Наверное, и богатый любовник, – зло заметила Ольга Георгиевна.
Костя отвернулся к окну, сдерживая нарастающую злобу. Он не хотел ссориться с матерью, где-то понимая: ей тяжело осознать, что он снова хочет быть с Юлей, – но и соглашаться тоже не хотелось. Костя желал, чтобы мать приняла всё так, как есть, и не мешала ему. Тем более что он и сам не знал, выйдет ли что-то из отношений с Юлей. Может быть, сегодня она попросит его обо всём забыть, скажет, что тот поцелуй в машине был последним, что она его не хочет видеть. А злость матери только поколебала его уверенность в себе. Счастье, которое он испытал при виде записки и цветов, сменилось грустью. И если поначалу эти цветы показались ему хорошим знаком, то теперь он начал думать, что это всего лишь красивое прощание и не более.
– Что, я права? – злорадно усмехнулась мать. – И зачем тебе эта… подстилка?
– Не оскорбляй её, мама, прошу! – воскликнул Костя. – Ты её не знаешь, ты не знаешь её ситуации.
– Я не знаю её ситуации? Сынок, я хорошо знаю жизнь. Ты уехал, девочка погоревала недельку, потом выкинула тебя из головы и тут же нашла себе богатого дядю. О, как хорошо я знаю таких девушек. А твой отец… – лицо матери стало совсем злым, едва она вспомнила о бывшем муже, – в них вообще эксперт. Спроси у него, как такие девушки вешаются на шею богатым мужчинам, разбивают семьи, уводят мужей от жен.
– Никого она не уводила, мама, – взмолился Костя, видя, что мать завелась. Он понимал, что сейчас у неё, видимо, все женщины виноваты в том, что от неё ушёл муж. Но также он понимал, что она сама все эти годы закрывала глаза на похождения отца – можно сказать, дала ему волю поступать так, как он хотел. Она зачем-то всё это время жалела его, а ещё больше – себя, пытаясь создать у окружающих впечатление крепкой семьи и верного мужа, которого у неё никогда не было. Почему она не захотела разорвать с ним отношения сразу же, Костя не мог понять. Он только ясно осознавал, что матери легче было жить в притворстве, чем в реальной жизни. И все, что происходит вокруг, она видит сквозь призму собственной лжи.
– Не уводила, так уведёт. А сейчас появился ты. А подумать о том, что у тебя больная мать, брошенная всеми, она не может. Я только не понимаю, почему ты ей веришь.
«Больная? – подумал Костя. – Зачем она так говорит, когда совершенно здорова? Говорит так, словно играет».
– Я люблю её, мама, – серьёзно произнес Костя.
– И ты это так говоришь? – Ольга Георгиевна была шокирована услышанным. И, приложив руку к груди, она тяжело задышала. Костя хотел было кинуться к матери, но заметил, что ей вовсе не плохо, – это был словно заранее продуманный жест.
– Да потому что это правда, мама. Я люблю Юлю и хочу, чтобы она уехала вместе со мной в Лондон.
– Костя! Костя! – закричала Ольга Георгиевна. – Ты хоть понимаешь, что говоришь?! Что это за идеи?! Сынок, ты же сломаешь всю свою жизнь, связав её с этой… Уедешь? Насовсем? Что ты будешь там делать?
– Я поступил в театральную школу.
– А чем плоха наша русская школа театра? Ведь мы же самые сильные. – Ольга Георгиевна говорила низким грудным голосом и так повелительно, словно стояла за кафедрой в институте и читала студентам лекцию о силе и могуществе русской театральной школы. – Ты хоть где-нибудь в мире видел, чтобы играли лучше, чем у нас? А система Станиславского? Это, между прочим, русский театр.
– Мама, в Англии не хуже. Я видел, как они там работают. И там есть и русские преподаватели. Всё это там есть. – Костя в замешательстве ходил по кухне из угла в угол. Мать поворачивала голову, следя за сыном.
– Но это будет не то.
– Мам, что здесь, что там: есть искусство, а есть бизнес. Но только в отличие от России, за искусство там платят хорошие деньги. За полгода я накопил достаточно, чтобы снимать квартиру. Надеюсь, найду работу в театре. Если нет, то всегда смогу подработать на съёмках в рекламе.
– Так ты всё уже решил? – ужаснулась мать. – Как ты можешь оставить меня здесь одну? Я думала, ты вернулся навсегда! Что я буду делать без тебя?
