Идущие в ночь (СИ) - Васильев Владимир Николаевич (список книг .txt) 📗
Черные глазки корневиков враждебно поблескивали. Глаза у них были размером со сливу, не больше, и я с удивлением заметила, что у разных пней они расставлены по-разному. У кого ближе к верхушке, у кого чуть ли не на корнях. Может, это как-то связано с расположением ротового дупла?..
Т-темное небо, о чем я думаю?!
А о чем мне думать? О том, в каком виде нас схрявают, в сыром или в зажаренном? Так ясен пень, что в сыром. Огня корневики боятся. Эх, если бы все вокруг не было насквозь мокрым…
Самый большой из корневиков, высотой чуть ли не до моего подбородка, пронзительно глянул на меня, разинул черное дупло и пробасил:
– Чем тебе платить, человек?
Я растерялась. Да так, что только со второй попытки сумела выдавить из себя вопрос:
– З-за что? Чего вы от меня хотите?
– Как за что? – басисто удивился пень. – За это вот… отродье поганое! Слышишь, ты, корень от корня нашего? Чтоб тебя червяк вдоль и поперек проел! Сколько кругов мы тебя разыскивали?
К моему вящему изумлению из-за плеча у меня раздался тоненький и скрипучий корнягин голосок:
– Да с полсотни кругов, пожалуй. Если не сотню.
– И с каждым кругом награда росла, – прогудел могучий пень. – Ты будешь богатым, человек.
Я все еще не могла поверить своим ушам.
– Вы его разыскивали? Его, Корнягу? Сотню кругов? Да пропади все пропадом! Корняга, что ты такого сделал?
Корняга отцепился от ремней и спрыгнул с моего плеча на землю. Растопырив корни и сучья в разные стороны – у меня возникло полное впечатление, что он подбоченился, – пенек проскрипел:
– Я здесь родился. Это мой лес и мой народ.
– Тьма и демоны! – выругалась я. – А я-то думала, что ты с берегов Юбена. Ты знал-то хоть, что тебя ищут? Что же ты сразу мне все не рассказал, когда мы из реки выбрались?
– Сразу я лес не узнал, – со вздохом сказал Корняга. – Давно на родине не был. А потом я тебе сказал, что не надо ходить по тропе, только ты меня не послушалась. Ну и… а, что уж теперь! Пришли.
– Но что ты такого натворил? – удивилась я. – Что вообще можно натворить такого, чтобы тебя разыскивали джерхову прорву времени?
– Это длинная история, – ответил мне другой пень из круга, сосед того, который говорил первым. – Впрочем, торопиться нам некуда.
«А мне – есть куда!» – чуть было не ляпнула я, но сдержалась. Похоже, что ни нам с анхайром, ни жеребцу ничего не угрожает. А вот Корняга, судя по всему, попался, как рыбка в уху. И вина в том моя. Что же он молчал, подлец?! Ох, пообломаю я ему сучья… когда вытащу отсюда.
Корневики затрещали корнями, устраиваясь поудобнее.
Врал, ох, врал мне Корняга, рассказывая трогательную историю своего нелегкого детства. То есть ту ее часть, которая касалась происхождения корневиков от деревьев под названием «ведьмина гребенка», он изложил вполне правдиво. Да и в описании того, как происходило его собственное появление на свет, если и приврал, то самую малость.
А вот история кланов и причины того, почему рождение Корняги послужило поводом для раздора, на самом деле выглядели совсем по-иному.
Лесное племя корневиков управляется советом мудрейших, возглавляющих кланы. Участок, на котором появился на свет Корняга, вовсе не был спорным. Он просто был очень маленьким – так уж сложилось с древних времен – и в его пределах давно никто не рождался. Так что Корняга, едва превратившись из безмозглого пенька в корневика, оказался единственным членом своего клана. Он был сам себе вождь, так что никто толком не мог ему указывать. И еще он – в силу незыблемых традиций – оказался в совете мудрейших.
Новорожденный Корняга, разумеется, мудрейшим не был. Он был наглым и самоуверенным невеждой. Но традиции для корневиков превыше всего. И умудренные опытом многих сотен кругов вожди некоторое время терпели хилого выскочку. Позволяли ему участвовать в совете, тихо надеясь, что время образумит юнца. Тем более что Корняга оказался вовсе не тупицей.
Но через пару кругов до него дошла очередь председательствовать в совете. И племя корневиков доверило ему свой главный священный символ – Первое Семя. Если верить преданиям, вся раса корневиков вела свое начало от одного из двух крылатых семечек ведьминой гребенки. Второе, которое на заре времен не проросло, хранилось в магическом сосуде и являло собой святыню такой ценности, что просто дух захватывало.
Корняга получил Первое Семя всего на несколько минут, чтобы донести его от священного дупла-хранилища до поляны, на которой должен был проходить совет. До поляны он не дошел.
Корневики со свойственной им дотошностью обыскали весь лес и выяснили, что единственный способ исчезнуть для Корняги был – напроситься в попутчики к демону, который пролетал над лесом. Первое Семя найдено не было. Тогда корневики назначили награду тому, кто доставит им пакостного юнца, и сообщали о ней всем проходящим, пролетающим и проползающим мимо существам. Терпения им было не занимать.
И вот – дождались.
– Та-ак, – протянула я, когда над поляной повисло молчание. – Давай, друг сердечный, рассказывай. Куда дел святыню?
– Спрятал, – с достоинством проскрипел Корняга.
Невзирая на тяжкие обвинения, мой пенек не потерял присутствия духа. Корешки его воинственно топорщились, а черничинки глаз ярко блестели. Я даже залюбовалась мерзавцем.
– Врешь, – трескучим старческим тенорком обвинил его дряхлый пень с древесным грибом на боку. – Мы искали магический сосуд по всему лесу. Его здесь нет!
Я мимолетно задумалась, сколько же сотен кругов должно быть этому старику, из которого труха сыплется, если даже шустрому Корняге уже около сотни. Ж-жуть!
– Магический сосуд я отдал демону, – скрипуче разъяснил Корняга. – В уплату за полет. А Семя я спрятал без сосуда.
Над поляной пронесся тихий стон, исполненный ужаса. Ветер нервно переступил с ноги на ногу. Признаться, мне тоже стало не по себе.
– Да не тяни ты! – прикрикнула я на Корнягу. – Говори, куда спрятал?
– В землю, – скромно сказал пенек.
– К-куда? – запнулся могучий пень, который разговаривал с нами в самом начале, и его внушительный бас сорвался в хрип. – В зем… Где?!
– Да по дороге от хранилища к поляне, – пожал ветками Корняга. – У меня времени совсем не было, демон ждать не хотел. Пойдемте, покажу. Здесь близко.
Пока мы вшестером – я, вулх, Корняга, могучий пень-председатель, трухлявый старик и крепкий приземистый пенек (как мне показалось, этого взяли в качестве охранника) – добрались до места, небо окончательно просветлело и Четтан щедро окатил лес теплом. В кронах деревьев радостно зачирикали, засвистели и защебетали птицы. Я и сама улыбнулась, когда красный луч светила погладил меня по мокрым взъерошенным волосам.
– Вот, – гордо сказал Корняга, простирая ветку. – Здесь.
Я ахнула. Вулх изумленно чихнул. А корневики дружно застонали.
Потому что на указанном Корнягой месте росло невысокое, чуть выше меня, деревце с колючей кроной, такой же всклокоченной, как мои волосы. В кроне было полно всевозможных листьев, травинок, клочьев шерсти и прочего лесного мусора. Ведьмина гребенка была совсем молодая, кругов десяти, не больше.
– Видать, не сразу проросло, – глубокомысленно заметил пенек-охранник.
Могучий корневик повернулся к Корняге, ухватил его за ветку и поднял в воздух. Корняга повис с самым жалобным видом, трепыхая корешками, – как не единожды висел в моих руках.
– Ты, плесень ядовитая, – прорычал корневик, – а ну поклянись, что это действительно было священное Первое Семя!
– Путь меня Мать-корень удавит, если вру! – торопливо проскрипел Корняга.
Вождь уронил его на землю. Корняга ойкнул.
– Значит, что? – вдруг пробасил он совершенно другим, по-детски растерянным тоном. – Неужели свершилось Главное Пророчество?
– Свершилось, – развел корнями старик.
Когда уже поздно вечером мы покидали поляну собраний, в голове у меня звенело. Во-первых, от множества торжественных речей и песнопений. А во-вторых, от превосходного медового кваса, который корневики делали просто мастерски. Честное слово, уж на что я люблю пиво, а лесной квас оказался лучше.
