Пятый постулат - Орлова Анна (чтение книг txt) 📗
Он, она и ночь — вполне довольно для счастья, пусть плотского, мимолетного и обманчивого…
Видимо, Оливьель любила поспать, поскольку времени у Маши и Весьямиэля оказалось намного больше, чем он предполагал. Новоявленные любовники уже умаялись и сладко заснули в объятиях друг друга, когда Оливьель пробудилась и обнаружила отсутствие с таким трудом заполученного жениха.
Надо отдать ей должное, эльфийка не была дурой и быстро сообразила, куда подевался Весьямиэль.
«Скорее всего, он проснулся, все понял и решил потихоньку улизнуть!» — догадалась она. Безусловно, это не слишком ее радовало (неприятно осознавать, что мужчина поутру старался побыстрее сбежать из ее постели!), но она не унывала. Главное — женить его на себе, а уж потом Оливьель сделает все, чтоб он не смог ускользнуть из ее силков.
Повелитель эльфов, вломившись, как было условлено, в спальню сестры с несколькими ближайшими соратниками, обнаружил ее уже одетой и вполне готовой к преследованию блудного жениха.
Выслушав от Оливьели подробности дела, Гадэль согласился, что нужно отправиться в покои, выделенные Весьямиэлю, и попытаться вразумить его по-хорошему. Ведь эльф провел ночь с сестрой повелителя и теперь должен жениться на ней!
«На крайний случай можно и пригрозить!» — справедливо решил Гадэль, неприятно усмехаясь. И подумал удовлетворенно, что после свадьбы сестры никто не посмеет возразить, если он потихоньку заберет себе человеческую любовницу Весьямиэля. В конце концов, он, повелитель, совершенно свободен, а молодожену должно быть не до утех с человечками!
К повелителю со свитой присоединилась Оливьель, и они дружно направились в покои Весьямиэля.
Дверь оказалась запертой, но это не остановило повелителя. Крепких запоров в гостевых покоях предусмотрительно не делали, а задвижка легко поддалась несложной магии.
Делегация ввалилась в комнату и пораженно замерла: Весьямиэль как ни в чем не бывало спал, удобно развалившись на постели и крепко обнимая свою девку. Гадэль некоторое время не мог оторваться от вида роскошной груди девицы, едва прикрытой одеялом.
«Ах, какая девка… Мне б такую!» — восторженно подумал он. Повелитель напрочь забыл о присутствии свиты и открыто пялился на Машу.
Остальные эльфы тоже во все глаза рассматривали занимательную картину и ждали знака от повелителя, как поступать дальше. Но Гадэлю было не до них, равно как и его сестре.
Оливьель, чуть не плача, глядела на своего (ну, почти своего) Весьямиэля, безмятежно спящего в объятиях рыжей девки. Не требовалось применять магию, чтоб понять, что эта парочка совсем недавно увлеченно занималась любовью — эльфийка была достаточно опытна, чтобы не сомневаться в этом. Но на всякий случай она удостоверилась, прощупав Весьямиэля магией. Сомнений не было: этот негодяй прямиком из постели Оливьели отправился к своей девице! Хотя между Весьямиэлем и Оливьелью накануне ничего так и не произошло (по правде говоря, он был пьян настолько, что ни на что не годился), но эльфийка уже считала его своей законной добычей, и тут такой финт ушами! Впрочем, это не могло помешать свадьбе. Мало ли постельных тайн может быть у мужчины, вот и ее собственный братец отличался экзотическими пристрастиями.
Тут от сквозняка хлопнула дверь, и этот громкий звук нарушил идиллическую картину.
Весьямиэль открыл глаза, оценил обстановку и сел на постели, тем самым разбудив и Машу.
Девушка сонно захлопала глазами (из-за выходки Веся она не выспалась), потом обнаружила присутствующих и заполошно прикрылась одеялом, заметив взгляд повелителя эльфов. Маша была не настолько наивна, чтоб считать, что Гадэль влюбился в нее. Несмотря на внимание, оказываемое ей на пиру, она не обольщалась относительно планов эльфа.
Горделивый вид повелителя не помогал: он все равно почему-то сильно напоминал Маше властителя равнин, самозваного Ронана-дикаря. Быть может, тем, что плевать ему было на чувства и желания женщины, лишь бы получить ее и вдосталь наиграться. Потому Маша и постаралась поскорее исчезнуть с пира, ускользнув в гостевую комнату сразу после того, как ушел пьяный Весь.
Девушка предпочла Гадэлю Веся и ничуть не сокрушалась о сделанном выборе: Весь оказался прекрасным любовником, хотя делал такое, что стыдно сказать…
Маша порозовела от воспоминаний, а тем временем Весьямиэль демонстративно обнял ее за плечи (должно быть, они забавно смотрелись вместе — девушка была заметно выше и явно крупнее) и холодно промолвил:
— Доброе утро, повелитель. Чем обязан чести лицезреть вас в такой час?
Это было сказано так, будто Гадэль должен был немедленно устыдиться и покаяться в нарушении правил приличия, однако тот и не подумал смущаться — в конце концов, это его собственный дворец, а повелителю позволено многое из того, что неприемлемо для подданных.
— Вчера вечером ты ушел с пира в покои моей сестры, — прямолинейно начал повелитель, решив, что честность — лучшая политика. И выдержал паузу, давая Весьямиэлю сознаться во всем.
Но тот и не подумал признавать, что провел ночь в постели Оливьели.
— Что вы, повелитель! — возразил он с преувеличенным ужасом. — Разве я мог так оскорбить вашу сестру?! Я провел эту ночь здесь, девушка может засвидетельствовать.
Гадэль бросил взгляд на Машу, которая решительно кивнула, подтверждая слова Веся, хотя и не посмела заговорить, помня его предупреждения.
Оливьель попыталась что-то возразить, но повелитель одним жестом заставил ее замолчать и настойчиво продолжил:
— Что ж, пусть так! Как мужчина мужчину, я тебя понимаю, но это не помешает браку с моей сестрой. Ты достоин ее по происхождению, и я вновь предлагаю тебе руку Оливьели.
«Зачем мне ее рука? — непочтительно хмыкнул про себя Весьямиэль и цинично закончил: — Мне и другие части ее тела без надобности!»
По правде говоря, Весьямиэль не ожидал такого поворота событий, он надеялся, что такая явная демонстрация симпатии к Маше лишит Оливьель желания окольцевать его. Однако что-то пошло не так, видно, эльфийка настолько засиделась в девках, что готова закрыть глаза на странные вкусы жениха.
Но что делать?! Весьямиэль быстро соображал, ища выход из ситуации. Задумка с Машей была хороша, но все же этого было недостаточно. Впрочем, он ничуть не сожалел о прошедшей ночи — Маша оказалась наивной, но легко обучаемой, и доставила ему немало удовольствия. Но не время предаваться воспоминаниям — если все пройдет гладко, то у него еще будет возможность освежить в памяти приятные моменты, а если нет, то придется развивать воображение в постели с Оливьелью!
План у Весьямиэля был — рискованно правда, как отреагирует повелитель, но зато его уж точно не женят на эльфийке. Если поверят, конечно.
Весьямиэль вздохнул с деланым сожалением и постарался придать своему лицу удрученное выражение:
— Прости, о повелитель, но я не могу принять твое лестное предложение!
За спиной Гадэля ахнула Оливьель, а Весь продолжил, извиняясь:
— Я был бы рад связать свою судьбу с прекрасной Оливьелью, однако я уже женат!
— Но ты ведь вчера сказал, что еще никому не давал клятвы! — запальчиво возразила Оливьель.
Весьямиэль с трудом мог припомнить, о чем с ней беседовал, и принял виноватый вид.
— Прости меня, прекрасная Оливьель. Я постыдился признаться, что связан узами со смертной, с человеком…
Он предусмотрительно крепко сжал плечо Маши, стараясь сделать это незаметно. Весьямиэль отчаянно надеялся, что девушка сообразит, что к чему, и не станет возражать. Маша, видно, все поняла — не пискнула и не принялась перечить.
Оливьель ахнула и отшатнулась. Если связь с людьми считалась предосудительной, и эльфы считали это извращением, то женитьба… Весьямиэль читал, что у эльфов существовало так называемое временное супружество, если остроухий был так неосторожен, что заключал брак с представительницей короткоживущего народа. Не с людьми (это неслыханно!), но с оборотнями, к примеру. Это случалось очень редко — за тысячи лет едва насчитывалось несколько десятков таких семей, но обычай это не отменяло.
