Осколки памяти (СИ) - Ефремова Наталья Владимировна (книги онлайн полностью TXT) 📗
– Я … не могу.
– Можешь! Или за тебя это сделаю я! – рявкнул он. – Подумать только! Больная, голодная, пораненная… под ледяным дождем… на мотоцикле! И ведь я, дурак, согласился. Уму непостижимо!
Он спрятал лицо в ладони, но тут же справился с собой и встал с дивана.
– Ну? Сама снимешь или тебе помочь?
От испуга у Кристины даже немного прояснилось в голове.
– Я сама. Сама!
Ник усмехнулся:
– Давай, – и добавил с явным удивлением: – Хм, идти не может, говорить едва способна, а на всякие скользкие мысли силы остались. Я тебе сейчас поищу какую-нибудь сухую одежду. Не бойся, подглядывать не стану.
Он сделал шаг в сторону, но тут же повернулся к ней:
– Выходит, ты меня стесняешься?
– М-м-м…
– Значит, я понял правильно. Ты. Стесняешься. Меня, – произнес он с расстановкой, словно сам пытался осознать то, что говорит.
– Надо же… Ну все, я не смотрю.
Он отошел к шкафу и, отгородившись от Кристины открытой дверью, бормотал что-то себе под нос о нравах современных девушек. А она как могла быстро стянула насквозь промокшие вельветовые брюки и теплые колготки, бросила их на пол и накрылась пледом.
Через пару минут Ник принес ей спортивные брюки из мягкого трикотажа и вязаные носки.
– Кристи, я схожу на кухню, а ты пока надень вот это. И сразу ложись, договорились? Я постараюсь вернуться побыстрее, но кто знает, сколько провожусь, поэтому не мучайся, приляг.
Он ласково провел ладонью по ее горячей щеке и вышел.
Кристина, чувствуя себя полностью разбитой, опустила голову на валик дивана. Угораздило ее сегодня… Зато она с Ником, поэтому простуда и все остальное не имеет значения. Все, что находится за стенами этой комнаты, не имеет никакого значения.
Она почти заснула, когда Ник вернулся в комнату. Он заставил ее съесть тарелку грибного супа, после чего влил в нее горячий травяной отвар с медом.
Потом Кристина лежала на диване в приятном забытьи, сытая, в сухой теплой одежде и слушала, как снежный дождь барабанит в стекло. Во рту таял пряный привкус незнакомых ей лекарственных трав: Ник отказался давать ей какие-либо серьезные медикаменты без консультации врача. Наверное, это было правильно.
Он отнес пустую посуду на кухню, а вернувшись, сразу позвонил Оливии. До Кристины доносились лишь обрывки фраз:
– Миссис Риверс, здравствуйте. Это Ник Вуд. Да, Кристина у меня. Да, все нормально… Ей немного нездоровится, и сейчас она заснула. Я привезу ее домой, как только она проснется. Думаю, где-то через час или два… Не беспокойтесь, пожалуйста… Нет. Да. Хорошо. Всего доброго.
– Кристи, как ты? – он коснулся ее горячей щеки и, тревожась все больше, беспокойно заглянул в глаза. – Зря я тебя послушал. Нужно было сразу везти тебя домой.
– Нет, ты меня лечишь. Ты просто сам этого не понимаешь, а мне уже гораздо лучше. Присядь рядом, ладно?
Ник сел на диван, положил ее голову к себе на колени и поплотнее закутал в плед. Кристина уткнулась лицом в его рубашку, прильнув к мягкому теплому хлопку, и почти мгновенно погрузилась в чуткую дремоту.
Ее плечи время от времени зябко подрагивали. Она не слышала ни дождя, ни ветра, лишь ощущала пальцы Ника, гладившие ее волосы и пылающее лицо, его руки, обнимающие ее и дарящие чувство защищенности и покоя.
Так сладко было полностью отдаться его рукам, ему самому, так приятно довериться тому, кто любит тебя!
– Я тебя люблю, – пробормотала она сонно и почувствовала его губы на своих приоткрытых губах.
– Медом пахнут, – пробормотал Ник, и его дыхание ласково коснулось щеки Кристины.
– Не надо… Заболеешь.
– Не заболею, – уверенно отозвался он и вновь поцеловал ее.
Ей хотелось добавить что-нибудь ещё, но веки утомлённо смыкались.
Одной рукой Ник придерживал Кристину за плечи так, что она лежала, как в колыбели, а другой задумчиво перебирал ее распущенные, чуть влажные у висков волосы, легко касался разгоряченного лба и щек кончиками пальцев. Эти ласковые, едва ощутимые прикосновения приятно холодили кожу и гнали от Кристины болезненный туман.
Ник продолжал что-то тихо говорить, а Кристина засыпала, убаюканная его близостью, звуками его неповторимого голоса и руками, нежными, как лепестки полевых цветов.
Сейчас было совсем, как тогда – неповторимое ощущение уюта и тепла, обволакивающее мягким покровом ее всю, от обнаженных рук до серебристых босоножек.
Кристина тихонько улыбалась своим воспоминаниям. Музыка все не кончалась, и это было чудесно. Руки Ника снова надежно оберегали ее от недобрых взглядов, сплетен, боли и другого зла, наполняющего мир. На краткий миг она подумала, что вместе с умиротворением вернулась и она сама, прежняя, любимая и любящая, счастливая и дарящая счастье.
Тогда, зимой, она чувствовала себя отвратительно, но Ник был рядом, и это меняло все. Теперь внутри нее шла невидимая борьба, ее разрывали противоречия, но о них можно забыть, пока звучит музыка.
Она открыла глаза. Ник был одет в строгий черный костюм без галстука и черную облегающую рубашку, одна из пуговиц которой почему-то привлекла ее внимание. Кристина долго не могла определить, что такого было в этой довольно обычной матовой пуговице, а потом присмотрелась и поняла, что та словно пульсирует, совершает мелкие движения в определенном рваном ритме.
Какой знакомый стук, прерывистое частое биение…
Сердце! Ведь так стучит сердце, поняла она и, сняв руку с плеча Ника, положила ее ему на грудь.
Он замер. Стук под ее ладонью усилился.
Горячее, живое, переполненное любовью сердце.
Любовью к ней.
Кристина отсчитала несколько неровных гулких ударов, прежде чем осознала, что они неподвижно стоят в центре танцевальной площадки и Ник пристально на нее смотрит.
Словно очнувшись от наваждения, она отдернула руку и, повернувшись, хотела отойти, но Ник задержал ее, схватив за локоть:
– Кристи, постой!
– Что? – сухо ответила она, глядя в сторону.
– Подожди… Я тебя провожу.
– Не надо. Но… (проклятый внутренний голос!) я еще здесь.
Взмахнув ресницами, она с холодной кокетливой улыбкой посмотрела на Ника, высвободила руку, пользуясь его замешательством, и вернулась к своему столику, где, разумеется, увидела Миранду, которая даже не пыталась скрыть свое изумление.
В соседней компании, через проход, сидел Леней с абсолютно таким же, как у Миранды, выражением лица. Похоже, эти двое наблюдали весь танец и его не совсем обычное завершение и теперь желали получить объяснение. По крайней мере, Миранда, судя по ее явному нетерпению, точно от нее не отвяжется.
Кристина нервно огляделась и заметила еще несколько лиц, обращенных в ее сторону. Да что же это такое, в самом деле! Шагу ступить нельзя без свидетелей и последующих разборок! Ей в лицо бросилась краска, и она, не дойдя до своего столика, повернулась и пошла к выходу.
Ничего, потерпят. Она вообще никому не обязана давать объяснения!
Из зала она прямиком направилась в дамскую комнату. Ей повезло, здесь почти никого не было. Вот что значит медленный танец: кто на ловле, а у кого вообще последний шанс. Зато можно не толкаться в туалете.
От собственного цинизма ее передернуло.
Выкрутив кран с холодной водой на полную мощность, как будто он был в чем-то виноват, Кристина намочила руки и коснулась своих пылающих щек, стараясь не испортить макияж, который ей наложила Оливия. Она стояла, глядя в зеркало, с прижатыми к лицу ледяными ладонями и морщилась от усиливающейся боли в висках.
Что она только что сделала? Зачем она это сделала? И, главное, что ей теперь делать дальше?
Что сказать Вуду, когда он опомнится и подойдет к ней? А ведь он непременно подойдет! Как объяснить свою выходку Миранде? Кристина представила круглые от удивления глаза подруги и криво улыбнулась одним уголком рта. А Леней? Ну, этот-то, как раз, скорее всего, не пристанет. Хотя кто его знает, у него, похоже, припадки стеснительности и заикания чередуются с состояниями, близкими к нормальному, и тогда он может изобразить допрос с пристрастием. Наверное, решил, если она с ним сегодня пару раз станцевала, то вручила на себя лицензию? Ха!
