Возвращение к Скарлетт. Дорога в Тару - Эдвардс Энн (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
«Зашел Сидней Хоуард. Сказал, что это его последний день. Его манера всегда быть поглощенным своими мыслями никогда не покидает его. Но отойдя в сторону, он повернулся и, пожав широкими плечами, заговорил резко и слегка сардонически: «Да, я закончил. Но это не киносценарий. Это переписанная книга. Но что еще я мог сделать? Я просто использовал слова и сцены мисс Митчелл». Все с жаром стали переубеждать его, говоря о затраченных им усилиях и достигнутых результатах. Никто, казалось, не согласился с ним. «Сами увидите», — сказал он и вышел».
И Хоуарда действительно вызвали обратно, чтобы переделать ряд сцен, но в конце концов, 12 октября, не удовлетворенный этим рабочим сценарием, Сэлзник обращается с просьбой о помощи к Пегги. Через Кей Браун ей было передано приглашение присоединиться к Сэлзнику и его жене Ирэн на борту теплохода, направляющегося в Швецию или на Бермуды, с тем чтобы в атмосфере отдыха и покоя они вместе могли бы перечитать сценарий. Пегги решительно отказалась.
Тогда было сделано другое предложение: Сэлзник приедет в Чарльстон или любое другое место, которое укажет Пегги. Но она снова отказывается, используя в качестве предлога свои общественные обязательства и слабое здоровье отца.
Тогда Сэлзник объяснил Кей Браун, что поскольку он намерен убрать из сценария Хоуарда некоторые сцены, то нуждается в «связках» или «переходах» взамен них, и если бы Пегги согласилась помочь хотя бы в этом, он был бы счастлив сохранить в тайне ее участие в работе над сценарием и заплатить ей крупную сумму.
Опасаясь однако, что любое ее участие в работе над фильмом недолго останется тайной, Пегги ответила решительным «нет». И Сэлзник, убедившись, что Маргарет Митчелл действительно думает так, как говорит, нанял нескольких известных писателей для работы над сценарием.
Первым был Оливер Гаррет, и Куртц докладывал Пегги: «Изменения, похоже, пойдут в направлении сокращений… Появление близнецов Тарлтонов опускается, а Красотка Уотлинг появится лишь мельком».
Ф. Скотт Фитцджеральд был следующим, чем страшно гордилась Пегги. Но через несколько недель уходит и он, написав своему редактору Максвеллу Перкинсу:
«Мне категорически было запрещено использовать любые другие слова, кроме слов из романа Маргарет Митчелл, и потому, когда мне необходимо было вставить какую-то новую фразу, я должен был ползать по всей книге и выискивать что-то подобное, что подошло бы к этому случаю».
В конечном счете Сэлзник решил сам взяться за сценарий. Началась переписка с Майрик, Браун и Пегги. Письма и телеграммы шли по всем направлениям, и маршрут их напоминал следы, оставленные мечущейся курицей.
Эскизы костюмов и даже головного платка Мамушки отправлялись Пегги для одобрения. Отвечала она и на некоторые вопросы Сэлзника, такие, например, как: нет, Ретт не мог бы ехать на глазах у всех в экипаже Красотки Уотлинг — это было бы «не по-джентльменски»; Ретт не мог быть грубым с Красоткой; Красотка не должна вести себя фамильярно с кучером; Скарлетт могла себе позволить вольно разговаривать с кучером, а Красотка — нет, поскольку не была «порядочной»; кучер мог демонстрировать свое презрение к Красотке, но без нахальства; белые бедняки ненавидели негров, и негры платили им той же монетой — не любили и не уважали их; Ретт никогда бы не вышел из экипажа Красотки Уотлинг перед домом тети Питтипэт, продемонстрировав тем самым свое неуважение к Мелани и Скарлетт, поскольку никто не рискнул бы принять его в доме после столь грубого нарушения светских приличий. Пегги даже высказала предложение (которое не было принято): если уж сцена между Реттом и Красоткой Уотлинг вне неприличного дома Красотки так необходима, то можно было бы показать Красотку, провожающую Ретта от входной двери до его лошади.
Но несмотря на этот взрыв сотрудничества, Пегги не сделала никаких замечаний ни по сценарию в целом, ни по отдельным его сценам.
Проблемы со сценарием были не единственным осложнением в жизни Пегги осенью 1938 года. В это же время болезнь отца требовала от нее массу времени и внимания. И ко всему прочему, ее буквально осаждали репортеры, надеясь узнать хоть что-то относительно претенденток на роль Скарлетт О’Хары. И бесполезно было повторять им снова и снова, что она, Пегги, знает не больше их самих, — пресса отказывалась этому верить.
Через Сью Майрик, помогавшую всем кандидаткам на эту роль освоить южное произношение, Пегги знала, кто из актрис последней прошла кинопробы, но не более того. И похоже, что все эти гадания стали ей просто неинтересны. Да к тому времени и поток претенденток уже иссяк, сузившись до трех всем известных «звезд» из Голливуда — Полетт Годдар, Джин Арктур и Джоан Беннет.
Но вот о чем не знала тогда Пегги, так это о финансовых проблемах, одолевавших Сэлзника. В течение трех лет со дня приобретения Сэлзником и его спонсором Джоном Уитни права на экранизацию «Унесенных ветром» сам Сэлзник без счета тратил деньги инвесторов, и наконец терпение Уитни лопнуло: или Сэлзник назначает точную дату начала съемок и неукоснительно придерживается ее, или теряет поддержку Уитни. И Сэлзник, игрок по натуре, решает рискнуть.
Ясным декабрьским вечером, незадолго до Рождества, он назначает съемки сцены пожара Атланты, которые должны были проходить на заднем дворе его студии, а поскольку сцену эту планировалось снимать с дублерами, то отсутствие исполнительницы главной роли никак не влияло на ход съемок.
Сэлзник, крупный, высокий мужчина ростом более шести футов, стоял на высокой огороженной платформе и давал указания по подготовке к съемкам. И как только заработали моторы цветных кинокамер, Сэлзник велел своим людям открыть газовую форсунку, и пожар Атланты начался.
Взметнувшиеся языки пламени уничтожали фасады домов-декораций, изображавших Атланту времен Гражданской войны. Дублеры исполнителей ролей Ретта и Скарлетт взобрались на повозку и погнали ее вдоль ряда горящих домов. Пот струями лился по лицу Сэлзника, и он снял очки, чтобы протереть их. Его ассистент, однако, уверял, что на самом деле босс просто плакал от радости, что съемки наконец-то начались, пусть и без законченного сценария и даже без Скарлетт О’Хары.
Сэлзник стоял так некоторое время, наблюдая, как пламя пожирает остатки декораций. Задний двор студии представлял из себя в тот момент скопище людей и пожарного оборудования. И вдруг, надев очки, Сэлзник увидел женщину в черном платье и черной шляпе с широкими полями, поднимавшуюся к нему на платформу. Позади нее шел брат Сэлзника — Мирон, агент многих актеров. Поднявшийся ветер взметнул пламя, приблизив его почти к самой платформе. Женщина отвернула голову в сторону и придерживала шляпу, подходя к Сэлзнику, и потому он не мог видеть ее лица.
— Ну, гений, — сказал Мирон, — я хочу познакомить тебя с твоей Скарлетт О’Харой.
Сэлзник изумленно и недоверчиво уставился на женщину, когда она, повернувшись к нему лицом, откинула голову и сдвинула свою широкополую шляпу назад, так что ее темные волосы теперь свободно развевались на ветру. Это действительно была Скарлетт О’Хара — английская кинозвезда Вивьен Ли.
Сэлзник даже не вспомнил, что еще в феврале 1937 года Хей Браун прислала ему пленку фильма «Пламя над Англией» с Вивьен Ли в главной роли. Англичанка привлекла внимание Кей своей способностью излучать шарм и женственность, оставаясь при этом натурой сложной и неоднозначной. Актрису с такими качествами и искал в то время Сэлзник. Получив пленку, он телеграфировал Кей Браун: «Я не в восторге от Вивьен Ли, хотя до сих пор не видел даже ее фотографии. Вот скоро посмотрю присланный вами фильм, тогда и подумаем о мисс Ли». Фильм, однако, Сэлзник так и не посмотрел, поскольку был убежден, что приглашать англичанку на роль Скарлетт не следует.
На скорую руку сделали фотопробы мисс Ли. Все были без ума от нее, и когда Сэлзник сам увидел кадры, он был просто счастлив. Оставалось, однако, еще препятствие: сможет ли мисс Ли освоить южное произношение. Сью Майрик приступила к делу, и через три дня Вивьен Ли вновь прошла кинопробы. И когда посмотрели эту пленку — сомнений больше не оставалось: Скарлетт О’Хара наконец-то была найдена.
