Сталинградская Богородица - Шамбаров Валерий Евгеньевич (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Если терзали и добивали покорную Польшу, что уж было говорить о налаживании отношений с русскими? Но многие нацистские военные и чиновники, особенно ветераны Первой мировой, соглашались, что было бы чрезвычайно заманчивым усугубить раскол в России, снова довести ее до революций. Этим воспользовались покровители Власова. Договорились весной 1943 г. об агитационных поездках генерала в прифронтовую полосу. Сперва повезли его в Смоленск, Могилев и Бобруйск, потом в Ригу, Псков, Лугу, Гатчину. Он выступал перед жителями, говорил о создании «независимого национального государства», о том, что немцы «в союзе с русскими» помогут сбросить «диктатуру Сталина» так же, как русские помогли Германии освободиться от Наполеона. На одном из собраний даже спросил слушателей, хотят ли они быть рабами немцев? Аудитория дружно кричала: «Нет!» Хотя Власов тут же пояснил, что рабами они станут, если будут защищать коммунизм. Если же выступят против коммунизма, превратятся для Германии в «друзей» [3].
Но подобные речи генерала понравились не всем немцам. Гестапо составило подборку цитат из выступлений Власова, доложило Гиммлеру. Рейхсфюрер СС и начальник гестапо Мюллер возмутились и встревожились. Ведь в промышленности и сельском хозяйстве Германии трудилось уже 5 млн пленных и русских невольников! А если возомнят себя равноправными «союзниками», выйдут из повиновения? Гиммлер доложил Гитлеру, и тот устроил выволочку своим генералам. После нее Кейтель издал приказ: «Ввиду неквалифицированных бесстыдных высказываний военнопленного генерала Власова во время поездки (…), происходившей без ведома фюрера и моего, перевести его немедленно в лагерь для военнопленных».
Покровители кое-как выгородили Власова, добились замены лагеря домашним арестом. Но 8 июня 1943 г. на совещании в Бергхофе Гитлер четко разъяснил свою позицию в данном вопросе: «Мы никогда не создадим русской армии, это чистая химера». Он распорядился сохранить «власовское движение» только в рамках пропагандистской акции. Власову запретили набор добровольцев и поездки на оккупированные территории. А русские части, которые уже были сформированы, предписывалось использовать не на фронте, а в тылу, против партизан. Гиммлер доказывал, что их легче будет держать под контролем и проверить лояльность в карательных операциях.
Однако эти перетасовки принесли совсем иные результаты. На фронте солдаты «Остгруппен» убеждали себя, что они и в самом деле героически борются с коммунизмом, со «сталинской тиранией». А сдача в плен для них оказывалась разве что способом самоубийства. Но в тылу они воочию видели зверства оккупантов. Тут уж меркли любые эксцессы прошлых раскулачиваний и коммунистических репрессий. Мало того, теперь самих этих солдат посылали жечь деревни, казнить женщин со стариками. Некоторые втягивались – если сами пропали, чего других жалеть? Катились по наклонной, превращались в палачей, извращенцев, алкоголиков. Но у других брала верх не бесовщина, а природная русская душа. Убегали к партизанам, предупреждая о готовящихся ударах. Вместо расстрела соотечественников открывали огонь по немцам. Погибать – так уж красиво. А может, и не погибнешь? Спасенные замолвят словечко, повоюешь у партизан, заслужишь прощение.
В Берлин посыпались жалобы, и Гиммлер счел их подтверждением своих выводов о ненадежности русских. В сентябре 1943 г. он представил Гитлеру доклад о дезертирстве из частей «Остгруппен», убийствах немецких командиров и солдат. Фюрер настолько вознегодовал, что приказал расформировать все части из советских граждан, а солдат разослать в работу на шахты и заводы. Тут уж схватилось за голову армейское командование. Оно не могло оправиться после Курской битвы, получило новый фронт в Италии, а распоряжение Гитлера вырывало из рядов вермахта чуть ли не миллион бойцов!
Но та же самая измена итальянцев и необходимость каким-то образом заменить их подсказала компромиссный выход. Фюрера кое-как уломали смягчить решение. Не расформировывать русские части, а перебросить на Запад. «Казачий стан» отправили в Италию, казачью дивизию Паннвица – в Югославию, остатки локотской «Русской освободительной народной армии» вывели в Польшу. Аналогичным образом растасовали прочие части «Остгруппен». Их набралось 500 батальонов. По количественному составу – 50 дивизий!
Некоторые попали на итальянский фронт, другие во Францию, охранять «Атлантический вал» от высадок десанта, охранять склады, аэродромы. Немецкие части, прежде выполнявшие эти задачи, переводились в обратном направлении, на восток. Части были не лучшего состава, старших возрастов. Считали, что они-то будут служить в спокойном месте, но и им пришла пора отправляться под русские снаряды и танки.
Что касается эмигрантского Народно-трудового союза, то он попытался воспользоваться немецким отступлением для своей «национальной революции». Будоражить людей, когда немцы сбежали, а советские органы еще не утвердились. В нескольких городах были организованы митинги, печатались листовки. Выдвигались лозунги «Покончим с Гитлером, возьмемся за Сталина!», «За свободную Россию без немцев и большевиков». Но уж такого нацисты не потерпели. В 1943–1944 гг. гестапо круто взялось за НТС и разгромило его структуры как в оккупированных странах, так и в самой Германии.
31. Битва за Днепр
В пламени сражений горели не только чудища «тигров» и «пантер». Издыхали и лопались, смрадными пузырями химеры «белокурых бестий», корчились и отступали темные духи, вызванные из потустороннего мрака нацистскими вождями и магами. А наша страна преображалась, принимала древний и величественный облик Святой Руси! Церковь снова была с народом. Они снова были неразрывны – церковь, народ, воины. В одном строю. Так, архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), ныне причисленный к лику святых, в 1941 г. находился в ссылке и обратился к Калинину, чтобы ему разрешили работать по «старой специальности» – он был врачом-хирургом высочайшей квалификации. Разрешение было получено, он трудился в госпиталях, спас тысячи раненых, за свои разработки по медицине стал лауреатом Сталинской премии.
На средства, собранные верующими, были построены танковая колонна им. св. Дмитрия Донского, авиационная эскадрилья им. св. Александра Невского. Конечно, дело было не только в нескольких танках или самолетах. Местоблюститель патриаршего престола Сергий пояснял, что церковь через эти танки и самолеты посылает русскому воинству свое зримое благословение – точно так же, как святой Сергий Радонежский послал Дмитрию Донскому святых иноков Пересвета и Ослябю. Главным же вкладом церкви в победы оставалось ее молитвенное служение. Она объединяла людей, просыпающихся от безбожного кошмарного сна. Помогала им очиститься, вела вместе с собой. Нарастали потоки молитв к престолу Всевышнего. А разве могли противостоять Ему самые извращенные премудрости нацистских магов и «высшие неизвестные»?
Союз с церковью Сталин решил закрепить и расширить. Сразу после Курской битвы, 4 сентября 1943 г., на его дачу в Кунцево были приглашены Молотов, Берия и три митрополита: Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Иосиф Виссарионович выразил церкви благодарность за помощь фронту. Завел речь о созыве Поместного собора для избрания Священного синода и патриарха. Когда митрополиты заметили, что для подготовки требуется около месяца, пока архиереи со всеми транспортными трудностями доберутся до Москвы, Сталин распорядился доставить их самолетами – и собор был назначен на 8 сентября.
Была высказана и просьба об открытии богословских курсов. Сталин готов был пойти дальше. Спрашивал – почему курсы? Лучше учредить духовную академию, семинарии. Но Сергий возразил: «У молодежи не сформировалось нужное мировоззрение для такого образования». Решили начать с курсов, а уж потом открывать высшие учебные заведения. Сталин согласился и с другими просьбами митрополитов: об издании журнала Московской патриархии, об открытии храмов, освобождении священнослужителей, все еще находившихся в заключении и ссылках. А со своей стороны сделал предложения, о которых его гости даже не смели просить. Распорядился выделить церкви финансовые субсидии, обеспечить патриархию продуктами, предоставить ей несколько автомашин. Велел отдать ей особняк бывшего германского посольства в Чистом переулке, оборудовав его мебелью и имуществом. Был также создан государственный орган, Совет по делам церкви. 8 сентября 1943 г. на Поместном соборе патриархом Московским и всея Руси был избран Сергий (Страгородский) [65, 112].
