Белое пламя дракона - Крымов Илья (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Они двинулись вдоль берега знакомой им реки, чье более мелкое и узкое ответвление стремилось на юго-восток. Им предстоял тяжелый путь по камышовым зарослям до вершины ближайшего оврага, откуда Тобиус собирался взлететь. Но не на Крыльях Орла, а с помощью телекинеза.
– Ой!
Эмма дернулась и резко вырвала из шеи попавшую в нее иглу. Мгновением позже точно такая же вонзилась Тобиусу в плечо.
– Костяная…
Еще две стрелы попали в Эмму, после чего она качнулась и рухнула. Тобиус, чувствуя, как и к его разуму подкрадывается тьма, с рыком выплюнул струю ревучего огня. Вся растительность вокруг воспламенилась, туман, отброшенный взрывной волной, пугливо затаился на дне неглубоких оврагов, в ужасе бежали лягушки и комарье. В груди Тобиуса засели еще три костяные иглы. Будь он обычным человеком – потерял бы сознание уже после первой, но его печень и почки противостояли яду стоически. После еще двух игл волшебник все же упал навзничь, ударившись головой, и последним, что он увидел, были взрывы индальских фейерверков во мраке.
Тобиус всегда боялся высоты, беспокойников, драконов, демонов Пекла и много чего еще, но большинство своих страхов он обязан был перебороть, ибо маг не имеет права отдаваться им, поскольку это мешает концентрации. Поэтому все свои страхи он переборол во время обучения, но страх высоты всегда был самым назойливым.
Открыв глаза и увидев умопомрачительную панораму мира с ужасной высоты балкона, на котором он стоял, Тобиус не испытал никакого страха, и это было первым признаком того, что он спит.
Исполинская горная цепь закрывала собой половину мира, расходясь влево и вправо до самого горизонта, и пронзала снежными вершинами мягкую зыбь облаков. Вторую половину мира занимало небо. В Валемаре было лишь одно естественное горное образование такой высоты и длины – Драконий Хребет, неповторимый и грандиозный в своем природном великолепии массив, разделявший континент пополам с севера на юг.
Тобиус стоял на просторном полукруглом балконе, выступавшем из тела сверкающей на солнце алебастровой башни. Под балконом, очень далеко внизу, куда он бесстрашно взглянул, раскинулись ярусы великолепного белого города, сплошь одетого в тот же алебастр и белый мрамор, сверкающего золотыми шпилями тысяч малых башен, ажурной вязью улиц, изумрудной зеленью парков и садов и богатством роскошных дворцов. По небу без зримой опоры кружили огромные острова белого камня, на которых тоже зиждились дворцы, башни и сады восхитительной красоты. Гораздо ниже балкона из тела башни в сторону гор отходил подвешенный на немыслимой высоте мост, который оканчивался посреди пустоты, и обрыв его венчала арка грандиозного стационарного портала. Поток людей и нелюдей в пестрых одеждах беспрерывно тек по правой половине моста в арку, а по левой двигались те, кто пришел с обратной стороны портала.
Серый волшебник знал лишь одно подобное сооружение, подробно описанное в книгах, и он вновь уверился в том, что спит.
Тобиус прошел с балкона и оказался в очень светлой продолговатой зале. Он остановился, бесстрастно разглядывая стены, отделанные теплым желтым мрамором и ляпис-лазурью, колонны белого гранита, обвитые вырезанными на них драконами, чьи раскрытые крылья образовывали межколонные арки, а из пастей било яркое белое пламя, бесчисленные полки с книгами, уходящие под высокий потолок, купол которого был исполнен в виде кругового витража, набранного из желтых и синих стекол.
Несомненно, эта длинная узкая зала принадлежала волшебнику, кабинет, библиотека, лаборатория. На полках в шкафах с дверцами, забранными тончайшим горным хрусталем, покоились артефакты и магические механизмы, назначения большей части которых Тобиус не понимал. В одном из ее концов высился подиум, столь широкий, что на нем уместился бы омнибус, запряженный четверкой тяжеловозов. Приблизившись, волшебник понял, что то, что он принял за подиум, являлось письменным столом, потому что за ним сидел человек в резном кресле. Над широкой столешницей летали магические зеркала всех форм и размеров в количестве нескольких десятков. Подобно обособленным окнам, каждое зеркало показывало нечто свое, отдаленные места, сгустки света, каких-то людей и нелюдей, чертежи, тексты, картины, цепочки знаков. Все это перемещалось над пустым столом, не вызывая у того, кто за ним сидел, никакого интереса.
Сухопарый широкоплечий мужчина средних лет был одет в темно-синюю мантию, застегнутую на яркие бирюзовые пуговицы. Его крупный вытянутый череп с глубоко посаженными глазами и горбатым носом был выбрит до блеска, а длинная заостренная борода, закрученные усы и густые брови имели цвет под стать мантии.
Перед синебородым в углублении, обозначавшем рабочую зону стола, лежала огромная толстая книга, в которой он строчил синим пышным пером. Над большой книгой парило в воздухе еще пять фолиантов, тоже крупных и тяжелых, но не настолько. Синебородый поочередно обращался то к одному из них, то к другому, постоянно заполняя страницы большой книги.
Серый маг довольно быстро понял, что синебородый его не замечает. На всякий случай он кашлянул, однако реакции не дождался. Тогда, не таясь, Тобиус обошел стол-подиум и заглянул волшебнику – а в том, что это был волшебник, он не сомневался ни мгновения – через плечо. Синебородый как раз закончил надпись на странице с искусной зарисовкой горной вершины, заглянул в одну из парящих книг и начал перерисовывать из нее новое изображение. Ни одного лишнего движения, все линии были идеально точны, и очень быстро на странице большой книги появилось изображение тестудина, огромной антропоморфной черепахи, стоящей на задних конечностях. Синебородый стал строчить аккуратным убористым почерком. Знаки были Тобиусу знакомы, он узнал в них ангалуэйн – один из языков Сибфорской культуры, такой древний и столь безнадежно мертвый, что в мире не осталось кого-либо, кто мог бы ему научить… разве что эльфы Лонтиля.
Молодой маг не знал ангалуэйна, этот язык считался мертвым еще во времена зарождения Грогана, а ныне на нем написаны лишь тексты некоторых заклинаний – словоформулы, которые можно выучить, но уже невозможно понять. Тем не менее он посмотрел в большую книгу и попытался запомнить вид и расположение знаков, а вместо этого начал их читать. Если бы это не был сон, Тобиус бесконечно поразился такой своей способности, но это был сон, а потому он просто стал читать:
«Тестудины, как самостийно именуют себя. Племя вельми примитивное да малое, однако же сплоченное да безобидное. Подобно тому, как великая часть иных тварей, тестудины сии в Валемар явились во время Пришествия Последних Скитальцев, в конце эпохи той, думается мне. Долговечные, они супротив иных тварей жизненного сроку века три, а то и четыре свободно пережить способны, но в этом отношении особенный интерес являют старейшины их, социума тестудинского верхушка, кои живут уж тысячи лет, ежели правда то, что удалось узнать мне. Приписана к силам их власть над временны?м потоком, кой оные старейшины менять способны по воле своей. Ежели истинно сие, то я непременно выведаю тот секрет и еще больший обрету контроль над пространственно-временным…»
Синебородый оторвал перо от бумаги, выпрямился в кресле и повернул голову. Его темно-синие глаза с бирюзовыми крапинками взглянули прямо на Тобиуса.
– Кто здесь?
Отложив перо, хозяин медленно вытянул руку в сторону Тобиуса, тот отстранился, и длинные пальцы сжались в воздухе перед его лицом. Хозяин по-прежнему не видел незваного гостя. Слегка нахмурив брови, он вернулся к письму. Тобиус хотел было тоже вернуться к чтению, но в этот момент одно из зеркал издало пронзительный звук. Синебородый одним движением пера заставил парящие книги стать невидимыми, вторым – позволил зеркалу приблизиться и ожить. Внутри появилось лицо женщины, которая что-то быстро произнесла.
– Хорошо, я сейчас появлюсь.
Парящее зеркало вновь «уснуло». Маг закрыл большую книгу, затем пять малых фолиантов, став видимыми, улеглись поверх нее. За креслом в стене было грандиозной высоты зеркало, вмурованное в стену от пола до потолка. Рамой ему служили резные, покрытые ляпис-лазурью фигуры, которые неопытный созерцатель мог принять за человеческие. Они были похожи на людей, мужчину и женщину с правильными очертаниями тел и бесстрастных лиц, нагих, но лишенных корня человеческой наготы. Тобиус знал, что это не люди, а амирамы и что воссозданы они наиболее приближенно к своему хрестоматийному образу. Статуи придерживали мутную блестящую поверхность, в которой отражались лишь неразборчивые пятна неведомых силуэтов. Синебородый подвесил книги в воздухе, вынул из ножен на поясе богато украшенный кинжал и проткнул острием подушечку большого пальца. Он быстрыми точными движениями нанес на поверхность зеркала очень сложный магический знак, а когда кровь впиталась, оно отразило облик мага во всех деталях. Тобиус отшатнулся, так как заметил на миг, что тоже отражается в зеркале. Синебородый взял свои книги без натуги и прошел вместе с ними сквозь зеркальную гладь. Он исчез из одного своего кабинета, но оказался во втором – зеркальной копии первого.