Знак фараона - Бекитт Лора (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Он перевел дыхание и обратился к сыну:
— Мериб! Постарайся стать тем, кем хочешь стать. О будущем Харуи позаботится твоя мать, а тебе придется строить его самому.
Хетес подвел к ложу Анок. Девушка смотрела остановившимся взглядом и двигалась как во сне.
— Анок, — голос Мериба дрогнул, — прости за то, что я уделял тебе мало внимания и думал только о себе. Теперь ты свободна. Выходи замуж за кого хочешь и будь счастлива. — Он скосил глаза на Хетеса. — Лекари сказали, ты все сделал правильно. Благодарю за то, что продлил мне жизнь. Я нуждался в этих минутах.
— Это не я, — испытывая неловкость, произнес Хетес, — это боги. Быть может, они сделают так, что ты останешься жив!
— Я не хочу, чтобы ты умирал! — прошептала Анок и прижала руки к груди.
Мериб тяжело вздохнул и ничего не ответил.
К ложу подошла Хнут и опустилась на колени.
— Господин! Позвольте сопровождать вас в загробный мир!
— Нет! — отрезал Мериб и позвал брата Тии: — Тимес! Возьми папирус и запиши: рабыня Хнут получает свободу и десять дебенов золота. — После чего при всех сказал девушке: — Я не знаю, отчего умер твой сын. В этом нет моей вины. Да, я не хотел признавать его своим. Но если бы я мог вернуть прошлое, то, клянусь, поступил бы иначе.
Хнут заплакала навзрыд и прижалась щекой к его руке.
Хозяин дома распорядился относительно раздела имущества. Когда Тимес закончил писать и свернул папирус, сказал:
— Теперь я хочу остаться наедине со своей женой.
Тия не заметила, как все, кто минуту назад окружал ложе, покинули помещение. Хнут вышла последней, она несколько раз оглянулась, но не осмелилась задержаться.
Тия пребывала во власти странного смятения. Она понимала, что муж умирает, что осталось совсем немного времени, чтобы сказать ему что-то важное и чтобы он мог ей ответить, и все-таки те слова, что приходили на ум, казались ничего не значащими, пустыми.
Наконец она решилась спросить:
— Зачем к тебе приходила эта женщина?
Мериб на мгновение опустил веки, а после ответил:
— Не знаю. Она не успела ничего сказать — случился обвал.
— Почему на вас обрушились камни?
— Вероятно, придуманная мной конструкция оказалась несовершенной, — ответил архитектор и добавил: — Пусть меня похоронят в другой гробнице. Купи самую скромную где-нибудь на окраине Города мертвых.
— Мериб! — Тия посмотрела на него полными слез глазами. Она осторожно и ласково гладила его руку, а потом тихо сжала, согревая в своей. — Не сдавайся! Я не хочу, чтобы ты умирал!
— Тия! Все будет так, как суждено... Я знаю, что ты никогда не любила меня, и все же я был счастлив с тобой. Или мне так казалось. Я хочу, чтобы после того как я отплыву к другому берегу, ты вышла замуж за человека, которого по-настоящему любила все это время. Мне трудно произносить его имя... Ты знаешь, о ком я говорю. Только пусть он хорошо относится к детям.
— Почему ты говоришь мне такое?! — воскликнула Тия. Она была потрясена до глубины души.
Мериб слабо улыбнулся.
— Потому что перед смертью человек начинает видеть пройденный путь и понимает, что не сможет повторить прожитую жизнь. Повторить и что-то исправить. — Он вздохнул. — Мы все равны перед смертью. А что будет потом — никому не известно. Надо надеяться, что это просто переход от временного мрака к вечному свету.
Тия вспомнила, как он когда-то говорил ей о том, что за гранью жизни ничего нет, и содрогнулась.
— Я хочу, чтобы ты жил, — искренне произнесла молодая женщина. — Я обещаю тебя любить! Я навсегда останусь с тобой.
Молодая женщина заплакала, и у нее было такое ощущение, будто плачет не она, а ее сердце. Прежде она испытывала нечто подобное только в тех случаях, когда думала о Тамите. Должно быть, Мериб это почувствовал, потому что с неожиданной силой сжал ее руку.
— Я знаю, сейчас ты говоришь правду. А теперь иди. Я хочу спать.
Пришел один из лекарей. Он обещал позвать Тию, если Мерибу станет хуже.
В соседнем помещении ждала заплаканная Хнут.
— Госпожа, — сказала она, — нам нужно поговорить.
— У меня мало времени.
Тия подумала о детях, которые остались наедине с непониманием и горем.
— Это недолго, — ответила девушка и подняла похожие на черные жемчужины глаза. — Я солгала тебе, госпожа.
— Когда? — растерянно произнесла Тия.
— Давно. Когда ты только появилась в этом доме.
— Ты хочешь сказать, что любишь Мериба? Я это поняла, — перебила Тия.
Хнут отчаянно мотнула головой.
— Да! Я ему тоже нравилась. Я помню, как загорелись его глаза, когда он увидел меня на рынке. Господин купил меня не торгуясь и проводил со мной все ночи. Я не боялась забеременеть, я страстно желала этого. Я забыла о том, что я вещь, забыла про цвет своей кожи. Когда мне пришлось об этом вспомнить, я испытала жестокое потрясение, но по-прежнему не теряла надежды. До тех пор... пока не приехала ты. Тогда все закончилось. Я солгала, сказав, что господин приказал мне прийти в его комнату после того, как ты отказалась ему отдаться. Я явилась к нему сама и предложила утешить. Он был страшно раздосадован случившимся, он чувствовал себя виноватым перед тобой. Он овладел мной, но при этом его сердце было холодным, а мысли были далеки от действительности. Именно тогда я окончательно поняла, что больше не нужна господину, что он любит тебя и способен думать только о тебе! — Ее голос срывался. — Я никогда не желала тебе добра!
Тия привлекла девушку к себе и сказала:
— Ты делала мне только добро.
Они долго стояли, прижавшись друг к другу, потом Тия промолвила:
— Иди к Мерибу. Я побуду с детьми.
Хнут молча кивнула, слизывая с губ слезы.
Тия поднялась наверх. Бедняжка Харуя сидела на материнской кровати, уголки ее губ опустились, а сине-зеленые глаза были полны слез. Растерянный и удрученный Мериб-младший стоял рядом.
— Отец поправится?
— Я надеюсь, — сказала Тия и погладила сына по голове. Потом усадила Харую к себе на колени. — Нам надо спуститься вниз и поесть. И я хочу, чтобы этой ночью вы спали со мной.
— Чтобы нам не было страшно, мама? — спросила Харуя, а ее брат нахмурился.
Молодая женщина подумала о том, что когда он вырастет, то станет копией своего отца.
— Чтобы мне не было страшно, сынок, — мягко ответила Тия.
Она накормила и успокоила детей и провела остаток дня возле постели мужа. Рядом находился врач, он проверял и менял повязки, давал раненому лекарства и опиум.
На ночь Тия осталась с детьми и не сомкнула глаз. В темном, безоблачном небе на удивление ярко горели звезды. Листва в саду казалась вырезанной из черного шелка. Когда Мериб-младший и Харуя уснули, Тия долго вглядывалась в алмазную россыпь небесных светил. Она вспомнила, как Тамит говорил о том, что хетты считают звезды божествами. Многие египтяне думали иначе: Сириус — душа Исиды, Орион — душа Гора. Другие звезды представлялись им обиталищами благочестивых человеческих душ.
Едва ли ее душе суждено поселиться в небе! И даже если бы это было возможно, она с легкостью променяла бы возвышенное вечное пристанище на земную радость и земной покой.
Под утро Тию сморил короткий тревожный сон. Она пробудилась на рассвете, как будто почувствовав внезапный толчок. В саду пели птицы, легкий ветерок раскачивал ветви деревьев, отчего их листва переливалась серебристо-зеленой рябью. По небу разметались полупрозрачные перья облаков. Молодая женщина подумала о волшебном пере, которую богиня Маат клала на одну чашу весов во время Последнего суда. На другой лежало человеческое сердце. И если сердце, словно губка, впитывает переживания и тяжелеет от горя, часто ли оно и перо уравновешивают друг друга?
Тия спустилась в комнату, где лежал Мериб. Каждый шаг наполнял душу тревогой, такой сильной, что было трудно дышать. Она тихо вошла. Утомленный лекарь сидел в кресле, смежив веки. На полу клубочком, будто черная кошка, свернулась Хнут.
Молодая женщина неслышно подошла к постели, на которой без движений лежал ее муж, и боязливо дотронулась до его руки. Рука была теплой. Мериб вздрогнул и открыл глаза. Он смотрел на нее так, будто только что вернулся откуда-то издалека; его взгляд был не таким, как вчера, сквозь страдание в нем просвечивала жажда жизни.
