Майами - Бут Пат (список книг txt) 📗
— Он ведь казался таким ничтожеством, когда мы встретили его тогда, на дне. — Он ничего не мог с собой поделать, хотя и понимал, что говорить подобные вещи страшно нелепо.
— Мы все бываем порой ничтожествами. — Упрек вернулся к нему назад, как он этого и ожидал.
Они спокойно брели по мелким волнам, позволяя рассеяться неожиданно возникшему яду.
— Видимо, съемки будут невыносимыми, — сказал наконец Роб. — Может, мне следовало бы сгинуть?
Он почувствовал угрызения совести, когда пошел с этой коварной карты. Он почти почувствовал, как застыла Криста. Она была такой доброй, такой чистой, такой целеустремленной. И ведь разве в любви и на войне не должно быть все честным, допустим ли даже такой маленький шантаж?
— Ты ведь не слабак и не лодырь, Роб, — сказала она. — Ты сильный, отвечаешь за свои поступки, держишь свое слово. Вот что мне нравится в тебе.
Это было начало.
— Я знаю. Не беспокойся. Я не оставлю тебя в беде. Это Лайза способна на такое… Я хочу сказать…
— Лайза самая красивая девушка на свете, Роб, и где-то в душе она добрая, просто скрывается это за повадками акулы. У нее было страшное детство. И она преодолела это. Я восхищаюсь ей. Она любит тебя. С твоей стороны безумие не испытывать к ней ничего.
— Я никогда прежде не встречал людей, подобных Лайзе.
Теперь настала очередь Кристы почувствовать себя виноватой. Она была ответственна за те вещи, которые случились с Робом, насколько вообще можно было быть ответственным за жизнь другого человека.
— Я полагаю, мы все привыкнем к ней.
— Ты совсем не такая, как Лайза.
— Может, в глубине души такая же.
— Я никогда в это не поверю. Ты не сможешь изменить то, что я чувствую, как бы на себя ни наговаривала. Лучше бы ты действительно была ужасной, Криста, но я ведь знаю, что это не так.
— Почему же я так сильно тебе нравлюсь?
Криста пожалела, что произнесла эти слова. Они случайно выскользнули из ее уст. Почему? Потому, что ей до сих пор не надоела лесть? Потому что Роб Санд был такой милый? Потому что он был так хорош собой в эту лунную ночь?
Его лицо утратило напряженность. Появилась крошечная надежда. Она попросила его сказать вещи, которые и ему самому хотелось сказать.
— Потому что ты красива и не торгуешь своей красотой. Потому что ты умна, но ни против кого не используешь свой ум. Потому что ты добрая, чувствительная и заботливая, а еще ты сильная, а не слабая.
Она остановилась в воде. Это была самая приятная вещь, какую ей когда-либо говорили. Она почувствовала, что дрожит. Электрические пальцы играли на ее позвоночнике. Она внезапно ощутила свое дыхание. Роб Санд всегда был для нее человеком с двумя обликами — очаровательным, сложным мальчиком, дилемма которого состояла в том, что он был слишком хорошим… и превосходным физическим шедевром с телом Адониса и ангельским ликом. И теперь, в море возле Саут-Бич, два Роба Санда соединились в одного.
— Ох, Роб, — сказала она, когда ее решимость растаяла. Она удерживала его на расстоянии словами, языком тела, своей материнской бесстрастностью. И вот она сигналила о своем поражении.
Он брел по теплой воде к ней, он взял ее за руку в лунном свете. Он сжал ее, стоя перед ней, его лицо было всего в нескольких дюймах от нее. У него перехватило дыхание — так он жаждал ее. Обожание струилось из его глаз, проникая в ее глаза. Он положил другую руку ей на талию и почувствовал, как она затрепетала от его прикосновения.
Она закрыла глаза и подалась навстречу ему. Он обхватил ее лицо руками и приблизил свои губы к ее. Его уста коснулись ее уст. Он прижался к ней, желая чтобы она ответила ему. Она чуть приоткрыла рот, все еще не решаясь на интимность. Он коснулся ее языком, осторожно просунул его между ее разжавшихся губ. Ее тело было теперь крепко прижато к нему. Он прижался еще сильней. Он мог теперь чувствовать, как бьется ее сердце. Под своими пальцами он ощущал ее нерешительность. Он увлажнил ее рот, смывая ее робость. Все висело на волоске. В любую секунду она могла оказаться потерянной для него. Потом он почувствовал ее язык. Он потерся о его язык, и ее рот приоткрылся пошире. Они участвовали в поцелуе. Оба. Это был мягкий, нежный поцелуй, и ее руки вытянулись, чтобы привязать его к себе, а голова пошевелилась в его ладонях, требуя еще большей близости, когда она была готова заключить любовный контракт.
Но внезапно ее словно заморозили. Он почувствовал, как ее тело оцепенело. Ее руки уперлись ему в грудь, отталкивая его. Ее губы отступили от него. Вместо них было ее смущенное лицо, ее рот уже подыскивал слова, которые разрушат его радужные видения будущего.
— Нет, Роб я не могу… Мы не должны, — в отчаянии бормотала она.
В ее глазах стояли слезы, когда она отказывала своей страсти. На его глаза тоже навернулись слезы, он понял, что потерял ее.
— Пожалуйста, прошу тебя, — молил он.
Она не ответила ему, лишь протянула руку и взъерошила ему волосы, и ее жест был исполнен любви и нежности, которые едва не переросли в нечто гораздо большее.
— Пора возвращаться, — сказала она.
30
Лайза спешила в отель. У нее редко возникало чувство, что она что-то упускает, а на этот раз оно крепко засело в ней. Это был инстинкт. Вечер на Саут-Бич только разворачивался, и в каждый миг возникали новые повороты и изгибы драмы. Роб принадлежал ей, но только пока. Он втюрился в Кристу, и это приводило Лайзу в неистовство. Но ведь Криста была влюблена в Питера Стайна. И это выводило ее из конкуренции. Но в любую минуту должна была появиться мамаша Баксовна в облике Мери Уитни с золотым ключиком от такого будущего, о котором Роб мог только мечтать. Да еще Стив Питтс парил, словно гологоловый гриф над каньонами. Да еще жуткая Мона, которая способна уделать горбуна из Нотр-Дам, если понадобится увести его от другой женщины, тоже положила свой голодный взгляд на Роба. Лайза взглянула на свое платье. Она едва могла разглядеть пятнышко крови, но знала, что оно там сидело. Единственная вещь, которая имела значение. Совершенство должно оставаться совершенством. Ее правило номер один.
«Кардозо» стоял на берегу. Она ворвалась в холл, не утруждая себя ответом на «алло» девушки за столиком администратора. Лестница или лифт? Ее покои находились на верхнем, восьмом этаже, однако лифт пришлось бы дожидаться целую вечность. Она кинулась на лестницу, одолевая ступеньки, словно это была бегущая дорожка в гимнастическом зале. Какого дьявола Криста и Роб вообразили, что им нужно играть в биллиард? О'кей, это была подходящая забава для возраста Лайзы, но Криста уже слишком стара для подобных вещей, ну а Роб слишком молод. Она воткнула ключ в скважину и ворвалась в комнату. Она уже придумала, какое наденет платье — облегающую «Монтану», от которой — она гарантирует — весь город сойдет с ума.
Она бросилась к гардеробу и быстро влезла в космический стиль «Монтаны». Она разгладила платье на лучшем в мире теле и проверила у зеркала результат. Она покрутилась перед волшебным стеклом наподобие Марии из «Вестсайдской истории». Красивая женщина, да, да, да. Она одета так, что сразит всех наповал.
Лунный свет струился в комнату с балкона. Она подошла к французской двери. К чему спешить? Мир всегда подождет свою звезду. Она распахнула створки настежь. Соленый воздух ударил ей в лицо. Она шагнула на балкон и направилась к перилам. Стояла великолепная ночь. Лунные лучи окрасили волны серебром. Силуэты пальм выделялись на безоблачном небе. Ночь для влюбленных. Она почувствовала романтическое настроение в теплом ночном бризе. Она взглянула через пляж на мелководье и увидела там обнимающуюся парочку. Она не завидовала им, потому что скоро тоже будет на их месте, занимаясь любовью более умно, с гораздо более красивым мужчиной, чем тот жалкий неудачник с пляжа. Или она не Лайза Родригес, богиня девяностых, девушка, которая устанавливает любовные стандарты для простых смертных? Она засмеялась. Ей действительно было немного жаль тех юношу и девушку. Она с жалостью думала об их незначительности и о банальности их хилых, неумелых объятий, когда они ищут глупого единения в эту банальную ночь, напоминающую почтовую открытку. Пока она смотрела на них, любовники разомкнули объятья. И затем, держась за руки, они побрели назад по песку в сторону дороги, что проходила под ее отелем. Лайза наблюдала за ними, и ее губа искривилась от ощущения надменного превосходства. Глядя на них, ничтожных, она чувствовала себя замечательно. Девушка шла хорошо, как модель. Их здесь много, на пляжах СаБи. Она улыбнулась сама себе, глядя на них. Они шли, тесно прижавшись друг к другу. Он выглядел немного похожим на беднягу Роба. Сложен был, впрочем, хорошо. И девушка была высокой, с очень хорошей осанкой. Телом она слегка напоминала Кристу, но, разумеется, лицо окажется весьма разочаровывающим.
