Наполеон. Отец Евросоюза - Стариков Николай Викторович (книга жизни .TXT) 📗
Проблемы управления. Вопрос о реформах, которые предстояло ввести в управление, стал главным подводным камнем для нового режима. Если Наполеон встретил сочувствие за пределами армии, то только потому, что он был сыном революции: он вернул уверенность крестьянам, приобретателям национальных имуществ, мелким и крупным буржуа, разбогатевшим вследствие падения старого порядка, не привилегированным, занявшим высшие служебные должности и первые места в армии. Воспоминания 1792–1793 годов воскресли повсюду. Открывались клубы; газеты требовали нового террора, чтобы образумить роялистов и эмигрантов, и массового рекрутского набора, чтобы одержать верх над иноземцами. Наполеону напоминали о его плебейском происхождении; ему внушали необходимость взять в руки якобинскую диктатуру. Спасла бы она его? Можно очень сомневаться в этом. Он боялся этой диктатуры, он любил порядок. Он не хотел быть «королем жакерии». В своем честолюбии он постоянно стремился к тому, чтобы его считали законным государем. Теперь он снова стал императором. Но он отказывался от самодержавия. Все окружающие говорили о свободе; он говорил о ней громче всех остальных. Он понял, что ему следует усвоить для себя приемы конституционного государя. В первых своих прокламациях он обещал, что избирательные коллегии созваны будут на чрезвычайное собрание, Майское Поле, для изменения конституции. В какой форме произойдет это изменение? Нельзя было непосредственно совещаться с избирателями по поводу различных статей. Избрание Учредительного Собрания требовало слишком продолжительной отсрочки и могло вызвать затруднения. Комиссия из юристов и государственных людей, по-видимому, лучше справилась бы с этой переделкой. По рекомендации своего брата Иосифа, Наполеон вверил труд переработки имперской конституции в либеральном духе, одному искреннему другу свободы, а именно Бенжамену Констану.
Франция и седьмая коалиция. Как только собравшиеся в Вене государи узнали о прибытии Наполеона во Францию, они помирились и декларацией 13 марта поставили Наполеона вне закона. 25 марта четыре великие державы подписали новый договор о союзе, целью которого являлось поддержание мира, а средством для этого – война. Державы старательно отделяли Наполеона от Франции и объявляли, что он – единственное препятствие для мира. Однако Франция подвергнута была интердикту. Все французы, занимавшие официальные должности от имени нового правительства, были арестованы и считались военнопленными. Французские суда захвачены были англичанами. Чтобы довести до сведения иностранных кабинетов свои дипломатические циркуляры, Коленкур вынужден был обратиться к секретным агентам. Наполеон рассчитывал было снова привлечь на свою сторону Австрию; ему не удалось даже добиться возвращения императрицы Марии-Луизы. Недостойная жена и равнодушная мать, она поддалась опутываниям Нейпперга и заявила, что пребывание в Вене нравится ей больше, чем в Париже. Ее сын лишен был даже своей французской воспитательницы, г-жи де Монтескиу, которая заменена была австриячкой. Государи Европы готовились, очевидно, воевать с Наполеоном не на живот, а на смерть. Будь они изолированы, Наполеон еще имел бы некоторые шансы разъединить их. Собравшись все вместе в Вене, они оказались безжалостными.
Последняя армия империи. Итак, Франция одна вступает в борьбу с целой объединенной Европой. 20 марта в распоряжении Наполеона было 102 пехотных полка двухбатальонного состава и 57 кавалерийских полков; вместе с артиллерией, саперами и обозом это составляло около 150 000 человек. При деятельной помощи Даву император работает над увеличением этой армии и над приведением ее в боевой порядок. Некоторые полки из двух батальонов развертываются в пять батальонов; призываются обратно старые солдаты, зачисляются на службу рекруты этого года, мобилизуется национальная гвардия. Всюду закупают верховых и упряжных лошадей. В начале кампании император располагает 275 000 солдат, 150 000 национальной гвардии, мобилизованной для участия в боях второй линии, 50 000 матросов и артиллеристов для охраны морских берегов. Вольные отряды назначены охранять Пиренеи, Альпы и Вогезы. Вокруг Парижа начаты работы по укреплению города. Армия остается последнею надеждой Наполеона. Ее энтузиазм прорывается во время банкетов и смотров. Национальная гвардия вооружилась с увлечением: даже женатые люди идут, не отказываясь. За несколько недель Даву восстановил прекрасную армию, и притом армию целиком французскую, без всякого участия иностранного элемента. Наполеон рассчитывает к концу июня иметь в своем распоряжении полмиллиона людей. Он уводит с собой 180 000 человек, в том числе 30 000 конницы. Коалиция выставляет против него более 1 000 000 врагов: 100 000 англичан и голландцев, под командованием Уэллингтона, расположилось между Самброй и Маасом; 150 000 пруссаков, во главе с Блюхером, охраняют линию Мааса; 350 000 австрийцев идут по направлению к Рейну и Альпам; 225 000 русских из-под Нюрнберга уходят во Францию. Другие войска готовятся в тылу. Коалиция европейских государей решила покончить с Наполеоном.
Линьи и Катр-Бра. Намечалось два плана: либо ожидать врага под стенами Парижа – но это значило подвергнуть Францию всем ужасам нашествия; либо смело начать наступление. Наполеон принял второе решение, более отвечавшее привычкам великой армии и вдохновению его собственного гения. Свою атаку он направил туда, где его ждали меньше всего. Его ждали со стороны Дюнкирхена, где он произвел несколько демонстративных движений. Он сумел втайне от врага собрать свои войска на самом важном пункте шахматной доски. Он перешел Самбру у Шарлеруа (15 июня) с целью разделить англичан и пруссаков. Измена генерала Бурмона явилась первой причиной неуспеха. Помимо того, что союзники могли узнать от генерала (хотя он впоследствии и отрицал это) некоторые проекты Наполеона, измена эта вызвала в армии недоверие к вождям. 16 июня одновременно дано было два сражения: у фермы Катр-Бра («Четыре руки»), в том месте, где пересекаются дороги из Шарлеруа в Брюссель и из Нивелль в Намюр, Ней разбил англичан, но не мог использовать своей победы. Он атаковал врага слишком поздно, лишь к двум часам. Он отделил один из своих корпусов, под начальством Друэ д’Эрлона, на помощь Наполеону, потом отозвал его назад, прежде чем корпус достиг императора. Бесполезная прогулка Друэ д’Эрлона между Неем и Наполеоном бесполезно утомила его войска, не оказав осязательной помощи ни той, ни другой армии. В это время Наполеон атаковал Блюхера и пруссаков у Линьи, близ Флерю. Три прусских корпуса защищались с ожесточением и потеряли 20 000 человек. Блюхер, сброшенный с коня и смятый французской кавалерией, ускользнул только потому, что его не узнали. Тем не менее Наполеон, не получив корпуса Друэ д’Эрлона, вынужден был пустить в дело все свои резервы и не мог раздавить пруссаков, как он рассчитывал сделать это. Стратегический замысел Наполеона был достоин славных дней Аустерлица и Ваграма, но выполнение его было вялое. У Наполеона не хватило сил перейти с одного поля битвы на другое и одушевить все своим присутствием. В нем замечалась настоящая физическая усталость, которая выражалась продолжительной сонливостью; он уже не обладал подвижностью своих молодых лет. «Это одутлое лицо», – пишет генерал Петье, – «явилось для нас печальным предзнаменованием».
Генерал Груши при Вавре. Груши, который во главе с кавалерией резерва принял крупное участие в битве при Линьи, поручено было преследовать пруссаков на Маасе через Вавр и Люттих, в то время как Наполеон готовился уничтожить англичан, изолированных в направлении к Блюсселю. К несчастью для французов, Уэллингтон и Блюхер встретились у мельницы Бри, возле Линьи. Они дали взаимную клятву, что тот из двух, кто будет атакован императором, во что бы то ни стало продержится до прихода союзника. Ввиду этого, вместо отступления на Люттих Блюхер собрал свои войска 17 июня у Вавра, к северо-западу, с целью приблизиться к своему союзнику. Груши 18 июня двинулся на Вавр, где застал Тильмана с 25 000 пруссаков, между тем как Блюхер ушел с тремя корпусами своей армии на соединение с Уэллингтоном. Когда Груши услыхал ватерлооскую канонаду, ему стало ясно, что он упустил главную часть прусской армии. Несмотря на мольбы своих трех корпусных командиров, Жерара, Эксельманса и Вандамма, он придерживался буквальных приказаний Наполеона, которые были ему даны 17 июня. 18-го он получил от главной квартиры лишь два совершенно неопределенных приказа; второй из них пришел к нему лишь через четыре часа после первого. Великая вина Груши в этот день заключалась в том, что он не повторил удачной дерзости Дезе при Маренго.
