Судьбе наперекор… - Лукина Лилия (читать книги без .txt, .fb2) 📗
Если бы кто-нибудь проводил соревнования по кормлению людей, то баба Варя несомненно стала бы чемпионкой, но мне на следующее утро удалось от нее ускользнуть под тем предлогом, что анализы сдаются натощак, и я поехала в поликлинику, сопровождаемая ее охами и вздохами, что я упаду в голодный обморок, и категоричным требованием сразу же вернуться домой, чтобы позавтракать.
Но мне совершенно не хотелось есть и я, выйдя от Вали, тут же позвонила Пану.
— Разрешите отчитаться, Владимир Иванович?
— Разрешаю,— ответил он.— Подъезжай и поднимайся сразу к Павлу Андреевичу.
В кабинете Матвея я вернула Панфилову конверт с фотографией и только было собралась начать рассказывать, как Владимир Иванович остановил меня.
— Знаешь, Лена, я себе уже голову сломал, все никак не мог вспомнить, какую же такую серьезную услугу ты мне оказала? — его глаза смеялись.— Так что не надо нам рассказывать, как ты стрелки с Семьи на себя и на меня переводила, мы уже в курсе,— и он, запрокинув голову расхохотался.
— Та-а-ак... — укоризненно глядя на них, сказала я.— Наблюдали, значит?
— А ты как думала? Что я тебя без присмотра отпущу? — удивился Пан, а Матвей попросил:
— Ты лучше расскажи, что в посольстве сумела узнать.
Все еще немного обиженная таким недоверием я рассказала им о Лоринге и своих предположениях. Пан молчал, поглядывая на Матвея, который задумчиво смотрел в окно.
— Да, странная история,— сказал Матвей, наконец.— И мне она мне все больше и больше не нравится. Я дам задание узнать все, что возможно об этой фирме и ее владельце. Совершенно непонятно, что же такое этому Ло-рингу надо, что он ни перед чем не останавливается и, самое главное, сам засвечиваться не хочет.
— А я, Павел Андреевич, хочу в областном архиве с документами поработать, в истории завода и этой семьи покопаться. Кажется мне, что причину такого пристального интереса нужно в прошлом искать.
— Вполне может быть,— согласился он.— Хорошо. Копайся! Тем более, что и помещение еще не готово, и документы до конца не оформлены.
— Кстати, Павел Андреевич, Владимир Иванович сказал мне, что штат я сама буду набирать. Кое-кто на примете у меня уже есть, вот я и хотела спросить: можно будет Славу и Сережу взять? Они говорят, что ничего серьезного за ними нет, но я хочу знать, как вы на это посмотрите?
— Ах, так они уже Слава и Сережа? — засмеялся Панфилов.
— Да, Вячеслав и Сергей,— нахмурилась я.— Чего же в этом странного? Они со мной, когда мне плохо было, знаете как возились?
Но Матвей только плечами пожал и кивнул на Пана:
— Эти вопросы ты, Лена, с Владимиром Ивановичем обсуждай. Я, как ты понимаешь, всех этих людей знать просто не могу.
А Панфилов, немного помолчав, сказал:
— Бери. Но тебе еще заместитель потребуется.
— Зачем? — удивилась я.
— А затем, Елена, что ты пока весь объем работы себе еще даже не представляешь. Что ты по поводу Солдатова думаешь?
— Ничего хорошего,— я поджала губы.
— Ты на него все из-за той истории злишься, когда Толька Богданов человека насмерть сбил, а ты дело отказалась закрыть?
— Да! Из-за нее!
— Зря ты так, Елена,— серьезно сказал Панфилов.— Не знаешь ты, как ему тогда руки выкручивали — катерочки-то с яхточками у новых русских где стояли? А на судреме! Вот Богданов на все кнопки и нажал! А Солдатов, между прочим, горло драл, тебя защищая, и отстоял. Тебя же, вообще, требовали из милиции убрать, а он добился, чтобы на работу с трудными подростками перевели. Временно. А уж то, что ты сама рапорт написала, так он в этом не виноват. Могла бы и потерпеть немного. Так что зря на мужика не греши.
— А я ничего этого не знала,— растерялась я.— Он мне ничего не говорил.
— А ты чего от него ожидала? Что он перед тобой хвалиться будет, что своих людей в обиду не дает? — удивился он.— Плохо же ты его знаешь!
— Да, получается, что действительно плохо,— согласилась я.— Ну тогда я, конечно, не возражаю.
— Лена,— подключился к нашему разговору Матвей.— А почему ты не предложила на эту должность Михаила Чарова? Ты собираешься его к себе брать?
— Нет, Павел Андреевич,— твердо сказала я и, глядя на его удивленно вскинувшиеся брови, объяснила.— Он, если со ссудой развяжется, то в Питер к Никитину уедет. И потом... Правильно ему генерал сказал: «Предавший единожды, кто поверит тебе».
— Ты права, Лена,— согласился со мной Матвей.— Я рад, что ты тоже так думаешь.
— Как генерал?
— Нет! Как я! — жестко сказал он и поднялся из кресла.— Все. Заканчивай дела на заводе и прямо завтра же отправляйся в архив — там, кого надо, предупредят и разрешение будет уже у директора. Пусть это будет твое первое задание.
— Хорошо,— я тоже встала.— Только, знаете, Павел Андреевич, я думаю, что мне лучше пока поработать там как бы от завода — вдруг на что-нибудь взрывоопасное натолкнусь. Вот и не хочу, чтобы меня пока с Семьей связывали.
Матвей и Пан переглянулись и рассмеялись.
— Кажется, ты излишне перестраховываешься!
— О, нет! — я протестующе подняла руки.— Только зачем искать приключений там, где без этого можно обойтись?
Они снова переглянулись и Матвей согласился:
— Хорошо. Пусть будет так. Но лично директора все равно предупредят. А пока,— тут он хитро улыбнулся, взял со стола большой красивый конверт и протянул его мне,— позвольте, глубокоуважаемая Елена Васильевна, пригласить вас на торжественную помолвку Ирины Максимовны Бодровой и вашего покорного слуги, которая состоится в эту субботу в усадьбе «Сосенки». Вам, как свахе, там отводится самое почетное место. Ибо, если бы не вы, глубокоуважаемая Елена Васильевна, то куковать бы мне бобылем до скончания дней.
— Павел Андреевич,— осторожно начала я, не решаясь взять конверт, словно он мог обжечь мне руки.— Помолвка — праздник семейный и я там буду не к месту... Как и, вообще, в «Сосенках»... Не думаю, чтобы меня там добром вспоминали...
— Ерунду изволите говорить, глубокоуважаемая Елена Васильевна,— жестким голосом перебил меня Матвей, сразу став серьезным.— Иначе говоря, Лена, дурь несешь! Моя семья обязана тебе очень и очень многим, а если кто об этом забыл, так я напомню! Так напомню, что мало не покажется! Ты из-за Бати волнуешься?
Я кивнула, старательно не глядя ему в глаза.
— Зря! — твердо сказал Матвей.— Совершенно зря! Конечно, сначала всем было обидно, но по здравом размышлении... — он вздохнул.— Разные вы с Батей... Совсем разные... Так что приказываю: попусту не переживать и в субботу присутствовать! Ясно? — с шутливой угрозой спросил он.
Я взяла конверт и, старательно подыгрывая ему, с шутливым, правда, только отчасти, испугом, воскликнула:
— Есть присутствовать! — и откозыряла конвертом.
Когда мы с Владимиром Ивановичем спускались по лестнице, он, думая уже о чем-то другом, сказал:
— Иди, ковыряйся в бумажках.. Что могла, ты уже сделала. И не совсем глупо, заметим. В случае чего — немедленно звони, в любое время. А уж, если ты мне понадобишься или новости появятся, то я тебя сам найду.— Тут он поднял на меня' очень серьезный взгляд и совершенно неожиданно сказал: — Кстати, близнецы сразу же после помолвки к себе в полк возвращаются. Так что, если ты хочешь что-нибудь Бате передать, то поторопись.
— Да нечего мне ему передавать, Владимир Иванович,— я пожала плечами.— Суду и так все ясно.
— Смотри, Лена. Тебе виднее,— неодобрительно хмыкнул он и ушел.
А я смотрела ему вслед и думала: «Матвей понимает, что мы с Батей разные и не осуждает меня, а Панфилов почему-то злится. Хоть бы уж в одну дуду дудели, а то один — в лес, а другой — по дрова».
На заводе Солдатов и Чаров искренне обрадовались моему появлению.
— Садись, Елена, я тебе сейчас кофе налью,— радушно предложил Пончик.
— Нет, Семеныч, я больше кофе не пью,— отказалась я и, мысленно посмеиваясь над его озадаченным видом, объяснила: — Сердце. Кардиограмма плохая, так что курить я тоже бросила. Вы уж будьте добры, не дымите при мне, не травите душеньку.
