Ефремовы. Без ретуши - Раззаков Федор Ибатович (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
После «Ширли-мырли» Ефремов три года не снимался. После чего в 1997 году принял предложение Сергея Урсуляка с Киностудии имени Горького сыграть одну из главных ролей в его фильме «Сочинение ко Дню Победы». Это была роль фронтовика – бывшего штурмана Дмитрия Киловатова, который теперь возглавляет общественный Фонд армии и спорта. Он двадцать пять лет не виделся с двумя своими однополчанами, членами экипажа самолета-истребителя. Один из них – убежденный коммунист (М. Ульянов), другой (В. Тихонов) – эмигрант, на старости лет потерявший зрение и прилетевший на родину, чтобы поучаствовать в Параде Победы. Они горячо спорят друг с другом о причинах бед и напастей дня сегодняшнего. Но когда один из них попадает в беду, его друзья готовы на все, чтобы спасти боевого товарища!
Как вспоминает С. Урсуляк: «В нашем фильме «Сочинение ко Дню Победы» у Олега Николаевича Ефремова была третья по объему роль. Его персонаж – олицетворение совести. Это обманутый, добрый и честный человек. Как и с любым крупным артистом, с Ефремовым было легко и просто работать. Не было никаких побочных сложностей, не было с его стороны ни малейшего желания самоутвердиться, поруководить мною. Ефремов оказался очень доверчивым актером и человеком. Самое удивительное в том, что он делает на экране, – зоны молчания, паузы. Это самые дорогие лично для меня минуты и как для человека, и как для режиссера. Многие, не только я, всегда вспоминают в фильме «Три тополя на Плющихе» именно те кадры, когда герой Ефремова молчит. И в «Сочинении ко Дню Победы» особенно дороги те мгновения, когда он смотрит на выходящих из самолета пассажиров и тоже ничего не говорит. Олегу Ефремову это удавалось в силу того, что его внутренняя жизнь была необычайно интенсивной, в такой степени, что слова не являлись самым главным, определяющим…»
Этот фильм появился не случайно – то была дань уважения тем ветеранам, которых угораздило дожить до 90-х – до времен, когда почти все, завоеванное во времена СССР, оказалось попросту растоптано и разворовано. И ветераны за всем этим наблюдали, не имея никакой возможности что-либо изменить. В фильме, кстати, есть эпизод на эту тему. В нем ветераны репетируют парад, который пройдет вскоре на Красной площади. Во время отдыха один ветеран (актер Анатолий Соловьев), когда к нему подсаживается другой ветеран – слепой Лев Моргулис (актер Вячеслав Тихонов), мрачно заявляет: «Хорошо тебе, Моргулис, не видишь всего этого». А когда к ним подходит молоденькая медсестричка и спрашивает, какие лекарство им дать, мрачный ветеран заявляет: «Яду».
Лучше всего в сценарии была прописана роль Михаила Ульянова, а Ефремов и Тихонов оказались у него на подхвате. Но в целом их трио вполне сложилось. Хотя до «Белорусского вокзала» или «Человека с аккордеоном» фильму все-таки далеко.
Еще один фильм 1997 года с участием Олега Ефремова – «Ах, зачем эта ночь…» Бориса Бланка по мотивам произведений Леонида Андреева. В этой картине герой нашего рассказа снялся вместе со своим сыном Михаилом Ефремовым, чего уже давно не случалось – с 1976 года, с момента съемок сериала «Дни хирурга Мишкина». Причем в следующем году отец и сын снова снялись вместе – в фильме «Чехов и Ко» режиссеров З. Ройзмана, Д. Брусникина, А. Феклистова и Ю. Бердникова. Там у Ефремова-старшего случилось две роли – отца Саввы Жезлова, священнослужителя, и помещика Камышова, а у Ефремова-младшего была одна роль – вольноопределяющего Кнапса. Это было как раз в год громкого скандала между отцом и сыном, когда Ефремов-старший выгнал своего сына из МХАТа за то, что… Впрочем, об этом еще будет время рассказать подробнее.
Олег
Последний вздох
До своего следующего, семьдесят третьего дня рождения Олег Ефремов уже не дожил. В последние месяцы жизни он серьезно болел: у него обострилось давнее заболевание легких и он мог дышать только с помощью кислородного аппарата. Однако Ефремов не жаловался и продолжал работать – руководил МХАТом, репетировал. Летом 1999 года Ефремова подлечили во Франции, он вернулся на родину совсем другим человеком – полным надежд и новых планов. Но вскоре случилось неожиданное: в ноябре Ефремов упал и сломал руку. Его выносили из подъезда его дома на Тверской, чтобы отвезти в больницу, и, видимо, плохо укутали. В результате – воспаление легких, все французское лечение пошло насмарку. Шли переговоры со шведской клиникой о трансплантации легкого, но московские эскулапы говорили, что шансов на выздоровление почти нет. Ведь у Ефремова была масса других сопутствующих болезней…
Рассказывает дочь героя нашего повествования Анастасия Ефремова: «У отца начала усыхать и стала совсем тоненькой одна нога. Он уже не мог пройти больше 100 метров, останавливался и ждал, пока не станет легче. Кто-то посоветовал ему поехать к хилерам на Филиппины. Папа относился к нетрадиционной медицине с юмором, но решил попробовать. Потом рассказывал: «Завели в маленький домик, рядом с которым паслась коза, положили на кровать, поковырялись и говорят: «Вот ваш тромб, мы его вынули». Откуда я знаю, может, его у той козы вынули?» Смех смехом, но нога-то восстановилась! Смерть же наступит от закупорки сосудов…»
Но Ефремов был еще жив, когда 21 января 2000 года в Москве скончалась «великая старуха» МХАТа Софья Пилявская. Ей шел восемьдесят девятый год. В Художественный театр она пришла в 1931 году и проработала в нем почти семьдесят лет. После ее смерти из «стариков и старух» в труппе МХАТа имени А. П. Чехова осталась одна лишь Ангелина Степанова. Но и ее часы уже отсчитывали последние месяцы жизни. Кстати, она умрет в день рождения С. Пилявской – 17 мая 2000 года на девяносто пятом году жизни. В труппу Художественного театра она пришла в далеком 1924 году. Актрису похоронили на том же кладбище, что и Пилявскую, – на Новодевичьем. Там же, где очень скоро найдет свое последнее пристанище и герой нашего рассказа. Но до этого есть еще несколько дней.
Еще в апреле, на Пасху, Ефремов собрал своих детей и внуков, поскольку понимал, что жить ему остается недолго. Завещания им не оставил, но все и без того знали, кому и что он завещает: сыну Михаилу отходила квартира на Тверской, дочери Насте – дача в Валентиновке, а домашняя библиотека – музею МХАТа. Последний возглавлял в ту пору Владлен Давыдов. Вот что он вспоминает:
«Незадолго до своей смерти, уже очень больной, Олег Ефремов решил сделать «обход» дома № 3а по Камергерскому переулку. Пошел по всем этажам здания сверху вниз…
Мы спустились на первый этаж. Там – учебная сцена и зрительный зал Школы-студии. О. Н. сказал: «Здесь я хочу сделать варьете… А тут рядом, в подвале, ресторан «Сережа»…»
19 мая 2000 года Ефремов съездил в Мелихово на фестиваль «Чеховская весна», где его мхатовский курс показывал спектакль «Бабье царство». А спустя пять дней скончался. Последние часы жизни Ефремова выглядели следующим образом.
23 мая у него был врач, который честно сказал режиссеру, сколько ему осталось жить, – около полугода. И больной… обрадовался. За это время он планировал успеть закончить «Сирано де Бержерака» и осенью ввести в «Бориса Годунова» нового исполнителя вместо себя. Его любимый драматург Александр Гельман написал наконец новую пьесу – на этот раз о выборах. Правда, не о тех, которые прошли совсем недавно – в июне 1996 года. Тех самых, что чуть позже будут названы самыми бесчестными выборами в постсоветской России, когда больного и полностью утратившего доверие населения Ельцина снова выбрали в президенты путем чудовищных махинаций и оголтелого пиара под названием «Голосуй или проиграешь!». Кстати, Гельман подписал знаменитое «письмо 42» под названием «Раздавите гадину!», где подписанты призывали Ельцина «раздавить гадов», засевших в Белом доме в октябре 1993 года. Это письмо просили подписать и Олега Ефремова, но он отказался. Видимо, понимал, что жить ему осталось недолго, и не захотел брать лишний грех на душу.
В среду, 24 мая, в 11 часов утра на квартиру Ефремова на Тверской пришла домработница Галя. Как обычно, приготовила кашу, чай. Хозяин дома был еще в постели и сказал, что встанет попозже. Галя, увидев, что Ефремову явно нездоровится, предложила вызвать скорую. Но тот отказался: дескать, само пройдет. Потом добавил: «Отлежусь и пойду в театр». В МХАТ он в тот день не спешил, поскольку назначенная на утро репетиция спектакля «Сирано» была отложена на более позднее время из-за болезни одного из актеров. Ефремов позвонил в театр и попросил свою помощницу Татьяну Горячеву прийти к нему в пять вечера, чтобы вместе с ней отправиться посмотреть антрепризный спектакль Бориса Щербакова. Горячева так и сделала. Но когда она вошла в квартиру мэтра, то первое, что ее удивило, – тишина. Гостья подумала, что хозяин спит, и не стала заходить в спальню. Но когда спустя какое-то время она все-таки решилась потревожить Ефремова, то увидела его лежащим в постели без всякого движения. На полу лежала пьеса Бернарда Шоу «Дом, где разбиваются сердца». Женщина дотронулась до лба режиссера и обнаружила его холодным. Тут же позвонила театральному доктору Тумкину и попросила немедленно приехать: «Кажется, Олег Николаевич умер».
