Портрет смерти (Посмертный портрет) - Робертс Нора (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Она сунула рацию в карман.
– Пибоди!
– Лейтенант, он молчит уже две минуты. Они еще двигаются. Я слышу голос экскурсовода-андроида. Абсолютно уверена. Слов не разобрала, но там было что-то про Чайнатаун.
– Значит, он едет на юг. Всем патрульным машинам. Прочесать районы южнее Канала. Выезжаем. Бакстер, ты со мной.
– У меня машина…
– Брось ее. – Ева не хотела, чтобы он оставался один и садился за руль. – Поедешь со мной. Я поведу машину, – сказала она Рорку. – А вы с Фини и Макнабом начните поиск в файле тех, кто живет южнее Канала. Скорее всего, в районе Западного Бродвея. Все варианты. Жавер, Стивенсон, Одри, Джеральд. Живет один. Неподалеку от автостоянки. Верхние этажи. Ему нужно пространство, свет и панорама.
Она залезла в машину. Проклятая Фрайберн! Разродись эта упрямая баба на десять, даже на пять минут раньше, они взяли бы Стивенсона еще до того, как этот гад наложил лапы на Трухарта.
Минуты. Теперь счет шел на минуты.
– Пибоди!
– Он все еще в сознании, сэр. Что-то бормочет. Правда, я мало что понимаю. – Но она тщательно записывала каждое слово. – «Рация. Бармен. Пицца. Видео. Сержант-растяпа. Доложить».
Направив машину в Нижний город, Ева позвонила в дорожную службу и попросила сообщить, где находится туристский автобус.
– Ты слышишь звуки улицы, Пибоди?
– Стало тише. Я не слышу гудков. Слышу вой сирен, но не слишком близко. Пока не слишком. Слышу, как машина подпрыгивает на ухабах. Наверно, рация лежит на полу. Думаю…
– Стоп. Подожди… – Ева навострила уши. – Ремонтная бригада. Это стук отбойного молотка!
– Слух как у кошки, – пробормотал Рорк. – Я передам это Фини.
Прошло несколько драгоценных минут. Наконец прозвучал голос Фини:
– Ремонтные бригады работают на Западном Бродвее и в Уильямсе, около магазина «Уорс, Бикмен и Фултон».
– Туристский автобус пересекает Баярд… – Ева представила себе карту еще до того, как Рорк вывел ее на экран видеотелефона. – Придется разделиться. – Она доверилась интуиции и сказала Рорку: – Мы поедем на запад.
– Лейтенант, – промолвила Пибоди с заднего сиденья. – Они остановились.
Он должен что-то сделать. Включить режим обнаружения. Слава богу, слава богу, он вспомнил. Наконец-то вспомнил. Но пальцы совсем онемели. Он не мог пошевелить ими. Когда дверь открылась, Трухарт из последних сил сжал рацию в ладони. Только бы не потерять сознание…
Джерри был очень любезен. Он не хотел оставлять синяки. Не хотел причинять боль. Он успокаивал Трухарта, вытаскивая его из фургона.
– Это самая важная вещь в нашей жизни, – сказал Джерри, поддерживая своего пленника и уверенно продвигаясь вперед. Подметки Трухарта стучали по тротуару.
– Убийство, – пробормотал Трухарт. – Вы не имеете права…
– Нет, нет. – Джерри вставил карточку в щель электронного замка, затем прижал ладонь к панели и открыл дверь. – Ты наслушался новостей. Я очень разочарован тем, как они освещают это дело. Впрочем, другого я и не ждал. Ничего, как только они поймут, все изменится.
Трухарт пытался сосредоточиться на том, что его окружало. То ли здесь царил полумрак, то ли у него темнело в глазах.
– Белые стены, почтовые ящики, дверь на охране, два лифта.
– А ты наблюдателен! – негромко засмеялся Джерри, вызывая лифт. – Я тоже. Мама говорила, что я замечал все и видел то, чего другие не видели. Поэтому я и стал фотохудожником. Хотел показывать людям то, чего они не видят.
Они вошли в кабину, и Джерри нажал на кнопку пятого этажа.
– Тебя я заметил сразу, – продолжил он.
– Пятый этаж…
– Да, верно. Я все понял, как только ты вошел в клуб. У тебя очень сильный свет. Такой бывает не у каждого. Во всяком случае, не такой сильный и чистый. Ты особенный.
– Пять… Б, – пробормотал Трухарт. Дверь квартиры плыла у него перед глазами.
– Да, здесь только две квартиры, но жилец квартиры А работает по ночам. Это упрощает дело. Входи. Ложись, а я пока все приготовлю.
– Чердак… Вилидж? Сохо? Где?
– Вот. Ложись сюда.
Он пытался бороться, но руки и ноги были слабыми, как у младенца. Усилия оказались тщетными.
– Спокойнее, спокойнее. Я не хочу применять силу. Ты имеешь право знать, что тебе предстоит, кем ты станешь. Подожди немного.
«Нужно экономить силы, – смутно подумал Трухарт. – Вот и все. Экономить силы и наблюдать. Наблюдать и докладывать».
– Перестроенный чердак. Просторный. Окна. О боже… Три больших окна на улицу, окна в потолке. Верхний этаж? Стены. О господи… Стены… портреты. Вижу жертвы. Я – жертва. Это я. Я на стене. Я уже мертв?
– Он бредит, Даллас.
– Нет! – Ева стиснула кулак и ударила по рулю. – Он делает свое дело. Черт побери, Рорк, дай мне что-нибудь!
– Ищу. – Пальцы Рорка бегали по клавиатуре электронного блокнота, черные волосы свесились на лицо. – Уже нашел пять вариантов, но будут еще. Здесь живет много одиночек.
– Пятиэтажный дом, чердак.
– Я слышал его, лейтенант. – Голос Рорка был спокойным, как гладь пруда. – Мне нужно несколько минут.
Но Ева сомневалась, что у Трухарта есть несколько минут.
Повинуясь чутью, она пересекла Бродвей и стала объезжать перпендикулярные улицы. Тут спокойнее, думала она. Район художников, молодой богемы и ее поклонников.
Он был достаточно молод, чтобы хотеть поселиться здесь. Деньги у него тоже водились. Никто ничего не подумал бы, если бы увидел, что парень помогает войти в дом другому парню или девушке. Тихие соседи. Молодые жильцы. Никто не станет задавать вопросов, увидев, что кто-то перепил или нюхнул лишнего во время вечеринки. Они и сами не ангелы.
В ночи раздавался вой сирен и раскаты грома. На небе сверкнула молния, похожая на зазубренный нож. Хлынул дождь.
– Позволь объяснить, – сказал Джерри, проверяя прожекторы и фильтры. – Моя мать была удивительной женщиной. Чистой и доброй. Она растила меня одна. Не могла позволить себе бросить работу, но не оставляла меня без внимания. Она была медсестрой и всю жизнь помогала людям. А потом заболела.
Он отступил на шаг и окинул взглядом съемочную площадку.
– Это не должно было случиться. Нельзя было позволить тьме забрать такого светлого и самоотверженного человека. Эту тьму называют тенями, а медики – тенями опухолей. У нее были тени в мозгу. Мы все делали правильно. Делали все, что они говорили. Но лучше ей не становилось. Тени увеличивались и становились гуще. Это было неправильно.
Он кивнул.
– Ну, все готово. Извини, что так долго, но я хочу, чтобы все было идеально. Это в последний раз. Ты будешь завершением моей работы, так что я не хочу совершить ошибку. Свет очень важен для создания образа. Можно улучшить снимок на компьютере. Это тоже искусство, но настоящее искусство заключается в том, чтобы все сделать правильно с самого начала. Я учился много лет. И в школе, и самостоятельно. Но так и не смог устроить выставку в Нью-Йорке. Это крутой город.
В его голосе не было обиды. Только терпение. Пока Трухарт пытался заставить пальцы слушаться, Джерри отошел в сторону, чтобы полюбоваться на свои работы. Работы, висевшие на стене.
Рэйчел Хоуард. Кенби Сулу. Алисия Дилберт. В эффектных позах. Мертвые. В тонких серебряных рамках. Хотя у Трухарта все плыло перед глазами, он видел и другие фотографии этих несчастных жертв. Моментальные снимки. Джерри тоже вставил их в рамки и повесил на стену.
– Год назад у меня была выставка в Филадельфии, – продолжал Джерри. – Небольшая, но хорошая. Это был неплохой старт. Я выезжал на съемки, как положено. Но, когда мама заболела, пришлось поставить на этом крест. Бросить университет и заняться ею. Она не хотела, но разве я мог думать о славе и деньгах, если она была больна? Разве сыновья так поступают? – Он умолк, словно вдруг задумался о чем-то, а потом тихо продолжил: – Я видел, как она умирала, видел, как из нее уходил свет. Я не мог помешать этому, не знал, как. Тогда не знал. Но потом догадался. И жалею лишь о том, что сделал это слишком поздно.
