Чужой - Бенцони Жюльетта (прочитать книгу .TXT) 📗
«Да» Лорны и «нет» Гийома прозвучали одновременно, и девушка презрительно улыбнулась.– Нужно было настроить ваши скрипки! Так «да» или «нет»?
– Нет, – твердо ответил Гийом. – Любовница – это женщина, которую мужчина любит достаточно сильно, что дает ей право владеть его сердцем и чувствами. Твоя кузина не может претендовать на это звание. Теперь... я все же должен сказать тебе правду. В течение только одной ночи, слышишь, только одной ночи, которую я провел в Овеньере, мы... потеряли разум. Может быть, виновата буря... она добавилась к незабываемым воспоминаниям. Я потерял голову и не перестаю об этом сожалеть. Ты слишком молода, чтобы понять... такого рода отношения.
– Моя мать была моложе, однако и она не допускала их. Я начинаю понимать... О Боже! Я чувствовала, что эта женщина принесет нам несчастье, и вы позволили ей совершить преступление: разрушить нашу семью. Хорошая работа... достойная дочери Ричарда Тримэйна!
– Я не вижу, почему я разрушила семью? – заметила Лорна. – Мне кажется, наоборот, я ее увеличиваю.
На этот раз Артур заставил ее замолчать.
– Вам следовало умереть со стыда, – сказал он, – а вы упиваетесь злом, которое совершаете...
– Как великолепно мужчины друг друга поддерживают! Артур! Вы мой брат и тем не менее встаете на сторону вашего отца? Конечно, я виновата, – добавила она с саркастическим смешком. – В ту знаменитую ночь я изнасиловала невинного...
– Я никого не извиняю, но не позволю сделать свой трофей из большого несчастья других! Элизабет права: этот ребенок, если он существует на самом деле или если он появится в срок, нанесет семье непоправимый вред.
– Вам очень идут эти слова, – с издевкой произнесла молодая женщина, – сами-то вы, сами-то вы здесь принесенный извне член семьи.
– Конечно... Однако я знаю свое место. Здесь моя семья, я ее люблю и хочу ее защитить!
– Мы все тебя любим, Артур, и ты это знаешь! – сказала Элизабет. – Мне никогда не придет в голову путать тебя с твоей... полусестрой. Однако ты должен согласиться, что я не могу выносить такое положение! Что вы собираетесь делать, отец?
Расстроенный и сбитый с толку Гийом грузно опустился на стул. Все происшедшее было ужасно, он не осмеливался даже смотреть на Лорну, так как боялся не сдержаться при виде ее наглой улыбки...
– Не знаю! Я должен подумать... и найти приемлемое для всех решение...
– Все зависит, что вы под этим понимаете, – сказала Лорна. – Если вы хотите прибегнуть к таланту доктора Аннеброна или мадемуазель Леусуа, то знайте, я не позволю больше никому из них прикоснуться ко мне. Я хочу сохранить этого ребенка!
Незаслуженное оскорбление, брошенное по отношению к его друзьям, вернуло мужество Тремэну. Он презрительно пожал плечами.
– Это вся благодарность, которую вы им адресуете за то, что они с такой преданностью вас лечили? Действительно, только дочь вашего отца может думать так. У нас аборт – преступление, и они оба отвергли бы его с ужасом. В этих сложных обстоятельствах я вижу одно только решение: устроить вас, куда вы захотите. В Париже, например, поскольку вы его так любите. У вас будет свой дом, и я обеспечу вашу жизнь...
– ...до тех пор, пока один из многих мужчин не влюбится в меня и не предложит свою руку и состояние, как когда-то сделал дорогой сэр Кристофер?
Она расхохоталась, будто произнесла удачную шутку.
– Как мало у вас воображения, мой дорогой Гийом! История может повториться, не так ли? Спокойный уголок и женщина, переживающая свой грех в набожном уединении или в распутстве? Большое спасибо! Это не для меня! Я не из тех, кого можно отшвырнуть. Не забывайте, что из-за нашей встречи я никогда не стану герцогиней! Это заслуживает уважения...
– Тогда что вы хотите? В конце концов не...
– Да! Чтобы вы женились на мне! Это – единственное решение, если вы не хотите, чтобы весь свет узнал о ваших подвигах! Попробуйте меня удалить отсюда тем или иным способом. И все, кто чего-нибудь стоит в этой округе, получат письмо с просьбой помочь несчастной племяннице, соблазненной и брошенной своим дядей... Газеты, кстати, тоже!
Это было уже слишком. Взбесившийся Гийом буквально впился в горло молодой женщины и судорожно сжал его.
– Не толкайте меня на крайности, Лорна! Есть еще и другое решение: убить вас.
Но Артур и мистер Брент сумели заставить его выпустить добычу. Он отпустил ее, подошел к столу, взял графин, намочил салфетку и провел ею по лицу. В этот момент он вскипел. Сердце его колотилось с удвоенной силой... Однако Лорна немного пришла в себя, отпив вина, предложенного Джереми. Она была очень напугана.
Это было видно по ужасу в ее глазах, когда она подняла их на Гийома, снимая высокое ожерелье с камеей, которое оставило отпечаток на ее шее.
– Простите меня, – прошептала она. – Я... я не хотела... говорить такие вещи!.. На сегодняшний вечер хватит, позвольте мне уйти! Завтра поговорим... более спокойно. Дайте вашу руку, мистер Брент! Артур, пойдем тоже!
Он засуетился. Прошел, извинившись, мимо Элизабет, неподвижной и прямой, не проронившей ни звука во время этой сцены, но в глубине ее глаз светился холодный и безжалостный огонь. Она всем сердцем сожалела о том, что Лорна избегла наказания, которому хотел подвергнуть ее Гийом. Если бы он ее убил, она всеми силами постаралась бы ему помочь избежать последствий. Теперь же было слишком поздно! Женщина была невредима и будет жива и, что очень вероятно, выиграет партию, потому что Элизабет не верила в ее раскаяние, вырванное в момент ужаса.
Голос Гийома доносился будто очень издалека, когда он вздохнул:
– Я думаю, правда, лучше, если мы немного отдохнем. Говорят, что утро вечера мудренее... и завтра...
– Завтра, отец, я покину этот дом.
– Что ты говоришь?
– Я говорю, что уеду и не вернусь, пока эта женщина будет жить в Тринадцати Ветрах!
– Как, ты хочешь уехать? Куда ты поедешь?
– Туда, куда уезжала совсем маленькой, не в силах выносить жизнь здесь без вас. Я уверена, что тетя Роза примет меня, как и прежде, со всей душой.
– Я в этом ни секунды не сомневаюсь, но я тебя не понимаю. Ты сказала, что раньше уехала, потому что тебе меня недоставало. Ты... больше... меня не любишь?
Какое он увидел закрытое лицо, какой взгляд, избегавший смотреть на него, какую позу, в которой уже чувствовалось отчуждение! Будто боясь растрогаться, Элизабет от него отвернулась.
– Не знаю... Что я хорошо знаю, так это то, что я не могу больше выносить ее рядом с вами, держащей вашу руку... Очень легко домысливается и другое. И если я не буду находиться на расстоянии... от супружеской пары, которую вы, конечно, создадите, так как вы будете обязаны жениться на ней, то здесь произойдет несчастье. Дайте мне уехать!
– Подожди еще немного, умоляю тебя! Ты же слышала, что никакого решения не было принято. Кто знает, может быть, она в конце концов примет мое решение...
Он был несчастен, даже жалок в своем желании удержать дочь, которая почти его ненавидела: великолепный Гийом Тремэн не был создан для унижения.
– Вы ошибаетесь, раз она хочет вас получить, она вас получит. Во всяком случае, вы легче примете решение, о котором вы говорите, если меня здесь не будет... Я не буду чувствовать себя такой несчастной рядом с той, которая всегда умела меня утешить...
Вдруг ее снова охватили гнев и разочарование:– Как вы только смогли посмотреть на эту английскую проститутку, когда рядом с вами была самая прелестная из женщин, когда вы могли дышать ароматом настоящей розы!
Затем, так же внезапно успокоившись, она добавила совершенно безразличным тоном:
– Попросите, пожалуйста, Дагэ подать завтра кабриолет к десяти утра. Пойду попрошу Белину помочь мне собрать мои вещи... И пусть никто не пытается помешать мне уехать! Не заставляйте меня убегать!
Несколько минут спустя в ночной тишине раздался стук копыт – Гийом мчался в Варанвиль. Он не мог допустить, чтобы его дочь приехала туда неожиданно. Но главное – он хотел видеть Розу, поговорить с ней, чистосердечно рассказать ей, ей одной, питая лишь слабую надежду, что она его не осудит и поймет.
