Брусничное солнце (СИ) - Мягчило Лизавета (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Я не узнаю тебя, как ты стал таким чудовищем? — Ее пропитанные горечью слова ударили в спину, заставили замереть.
Где-то тоскливо закричала птица.
— Я всегда был таким, Авдотья, вы только то, что хотели видели. Не возвращайся на болота никогда. Ежели увижу здесь, сброшу защитные наговоры, снова бродить лишь до третьих петухов сможешь, такой судьбы и врагу не пожелать.
И она сорвалась с места. Быстро, едва слышно зашелестели травы, раздался всплеск воды.
Яков продолжал стоять, неприязненным взглядом скользя по стенам землянки. У самой двери лежала груда освежеванных кроликов — тушки успели пропахнуть, покрылись слизью. Каково было упырихе все эти дни? Ждать их со щемящим предвкушением, надеяться на доброе слово от матери. Затем волноваться, готовиться к ужину, перестирывая тряпье в болотной воде. И каково ей было сейчас разочаровываться в том, кого она посчитала другом?
Под одежду нырял колючий ветер, Яков продрог, но продолжал стоять. Ноги не несли его в избу.
Спустились на землю сумерки, затихла сонная природа, и тогда все началось. Сотня ярких искр разнеслась по небу, затрещала так оглушительно громко, что захотелось упасть, зажать уши. Он поднял лицо.
Защитный щит гудел, по прозрачной стене пробегала рябь, а затем разрывалась ослепительно-голубым, пуская остатки заклинаний на землю крупными хлопьями. Красиво, Варваре наверняка понравилось бы…
Еще немного, еще пару часов и все закончится, ему бы справиться, не опозориться в последнем бою.
Когда-то, давным-давно, когда мать прижимала его к белоснежной шерстяной шали, пропахшей молоком, когда в печи варилась вкусная сладкая каша, разнося аромат по всей избе, она пугала вздорного сына:
Ежели видишь вошедшую в силу ведьму или колдуна — не дерзи, обходи стороной. Многие из них друг другу названные сестры и братья. И ежели с одним пободаться легко можно, то против десяти не устоять. Говаривала моя бабка, что были на нашей земле жестокие ссоры ворожейских родов. Сбиваясь в кучу, защищая друг друга, они страшнее зверья, Яков. Обглодают до последней кости, ничего от задиры не оставят… Таись. Коль узнаешь, что ведьма в такую семью вхожа — берегись ее, как жара пламени…
Завороженный смертельной красотой, колдун не сразу понял, что за спиной выросла грузная туша болотника, громко шлепая неказистыми жабьими конечностями, побрела в его сторону.
— Слышу шаги, Болотный Хозяин. Идут по твою черную душу, совсем скоро рядом окажутся. — В булькающем вибрирующем голосе послышались довольные ноты. — И болото снова моим будет, незачем станет его покойнику при себе держать. Утопился бы ты… Не худшая смерть, здесь останешься. Подсоблю хочешь?
Яков повернул голову, улыбаясь выжидающе замершей рядом нечисти.
— Обожди немного, потерпи до назначенного часа. А пока расскажи, сколько ведьм во своих владениях чуешь?
Неповоротливая нечисть закряхтела, опускаясь на землю, грузное брюхо вбило в мох затертый до дыр грязный платок, упавший в пылу ссоры с плеч Авдотьи.
— Двое сюда идут, в само сердце болотное. Остальные защиту твою удерживают, хороша-а-а, трех людишек располовинила.
Колдун засмеялся. Зло, хрипло. Удлинились когти, пробежала горячая дрожь по позвоночнику. Глядишь, за собою на тот свет пару недругов и прихватит.
Надежды на победу не было, не было больше сил. Не выживет.
Но если сбежит, если бросит все позади, Самуил доберется до Варвары. Слишком сильна его жажда и ярость, граф не отступится. Сегодня ночью Яков заберет его с собой.
И потекла в тело сила, разрывались золотые цепи на глотках утопцев, забурлила кругом вода, поднимая тела неупокоенных. Эхо издали принесло испуганный, полный боли вопль. Забулькал, захохотал болотник.
— Не видала ведьма твоей силушки, вся твоя волшба в могильной воде таилась. Хоро-о-ш дьяволов сын, уме-е-н.
— Ты мне одно напоследок пообещай… — Цепь на глотке болотника растворилась, болотный царь втянул остатки волшбы под разбухшую слизкую кожу. — Если у меня не выйдет, если… — Яков запнулся, раздраженно растирая переносицу и шумно выдыхая. Верить не хотелось, что смерть его может оказаться напрасной. — Гони всю нечисть на светловолосого мужчину, на Самуила. Сделай так, чтобы он с твоих владений больше никогда не вышел. На других не смотри, пока этот в твои воды не поляжет, тяни на дно, дави.
Болотник молчал. Под светлыми вспышками заклинаний он казался ненастоящим, тем самым непонятным существом, обитающим в людских быличках. Было в его рыбьих глазах что-то неясное, что Яков никак разобрать не мог. .Ч.и.т.а.й. .к.н.и.г.и. .на. .с.а.й.т.е. .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.
— Обещай. Не был я тебе врагом все это время, уважал и чтил твои земли. А что до привязи, так иначе б сожрал…
— Сожрал. — Насмешливо согласилась нечисть, вздохнула тяжко, из широкого рта полились потоки грязной воды. — Не уйдет он с болот, потонет. Ты скажи лучше мне, маленький убийца, оно стоит того? Я чую твою тоску, ты ж понимаешь все, с собой прощаешься. Неужели ты загубишь молодую жизнь просто так? Разве стоит?
Громкий треск неожиданно прекратился, раскуроченный, зияющий дырами щит громко лопнул, осыпая серебряным песком воды и траву. Сотни кружащихся в ветре светлячков, пророчащих его гибель.
И впервые, глядя на танец погибающей магии, Яков улыбнулся по-настоящему. Засмеялся, прикрывая глаза.
— Она того стоила.
* * *
Как Глинка могла так обмануться? Забыться. Понадеяться на что-то большее, на что-то светлое. После всех бед, в которых была виновна, после всего зла, что причинила другим. Недостойная.
Один день сменялся другим, а она не могла заставить себя выехать из комнаты, начать двигаться дальше. Все представление о будущем неожиданно стерлось, утонуло в пиве, весь мир затянуло маревом. А под закрытыми веками мерцал его образ, переливался золотыми нитями. Насмешливо тянулись в улыбке губы, плясали бесы в черных глазах и Варвара захлебывалась в боли. Утыкалась в ладони, с нажимом растирая лицо, ругаясь так, что впору отсохнуть языку. Ей бы ненавидеть колдуна, да как можно?
На первом этаже постоялого дома разрастались вширь грубо сбитые столы и лавки, хозяйке было куда проще выставить еду там, чем носить постояльцам в комнаты. Глинка намертво вросла в одну из лавок. Под сочувствующим взглядом хозяйки бросала деньги на стол, упиваясь до дурноты, до забвения. Лучше так, в бреду добираясь до постели, чтобы провалиться в липкую дрему без снов. Лучше так, чем скитаться мыслями в прошлом, теша себя воображаемым продолжением тяжелой, но такой желанной жизни.
Там она оставалась на болоте, там грубо хохотал Яков, когда под тонкой ногой Авдотьи проваливалась вниз коварная кочка и упыриха с надрывным воплем скрывалась под водой. Там они проверяли силки, переругиваясь и шутя.
Здесь она была совершенно одинока. Потеряна.
Сильная ведьма?
Ошибаешься, Яков, еще никогда я не чувствовала себя настолько жалкой и разломленной.
Укладывая лоб на руки, Варвара закрыла глаза, делая шумный вдох. Все плыло, а легче не становилось. Врали все, когда говорили, что пьянство помогает забыть горе, что в водке найдется спасение. Пиво травило не меньше собственных мыслей, ее воротило.
Скамейка напротив тихо скрипнула, удар по деревянной столешнице разнесся гулом в ушах. Варвара приподняла голову.
К ее кувшину присосался потрепанный незнакомец — рубаха разодрана от ворота до плеча, на губе разлился фиолетовый синяк, поднялся вверх по скуле, а кожа на переносице лопнула, оставляя неприглядную полосу подсохшей крови. Сделав пару жадных глотков, он застонал в пустое глиняное горло, шумно поставил посуду обратно на стол и вытер рот широким рукавом с маслянистыми пятнами.
— Ежели вкусно, так сам себе и закажи. — Язык заплетался, голос ее подвел, запнулся на последнем слове, Варвара озадаченно нахмурилась.
Юноша не устыдился, икнув, нажал пальцами на разбитую губу и поморщился, невозмутимо передергивая плечами.
— Отвратное пойло, да разве ты иначе уймешь боль душевную…