Игрушки дома Баллантайн - Семироль Анна (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
— Погоди. Судная Ночь была двадцать лет назад, Эвелин сейчас девятнадцать… Брендону… Богиня моя, ему сто двадцать один. Нет, это невозможно! Прости, конечно, но у замужних женщин случаются любовники. А от них бывают и дети. Перерожденные не могут иметь детей.
«Мальчик мой, ты забываешь о том, что я знаю всех городских перерожденных, благо нас не так много. А уж не знать Брендона и историю его любви… У нас свои легенды».
— То есть…
«Да-да. Я пытаюсь связать твою судьбу с нужным тебе человеком. А ты сопротивляешься, как осел, — с укоризной поджимает губы Агнесс. — Хотел близости с теми, кого боготворишь? Вот тебе живое дитя божества. А ты нос воротишь, привереда».
Через неделю Этьен приглашает Еву в кафе. Пытается разговорить ее, рассмешить, но девушка напугана его вниманием и внезапным напором. Тихонько колупает ложечкой десерт, отвечает коротко, смотрит настороженно. От билета в кино отказывается наотрез. Но Этьен не был бы собой, если б на этом бросил попытки сблизиться с Евой. Проходит несколько месяцев, и он с удивлением осознает, что всерьез увлечен неброской девочкой с холодной улыбкой. Свидания с Агнесс постепенно отступают на второй план, отношения становятся исключительно деловыми. И наконец приходит тот день, когда Эвелин просит Этьена рассказать о себе и своих увлечениях. Он отвозит ее домой и показывает автоматона, которого сам проектировал и собирал еще в университете.
— Он умеет музицировать на пианино, я программировал его на два десятка различных композиций. Этот автоматон — шаг к моей мечте, — рассказывает Этьен, с грустью поглядывая на механического человека. — Предел моих желаний — научиться создавать искусственную жизнь. Моя мечта — возродить утраченное умение перерождения.
Он умолкает, смотрит на Эвелин сияющими глазами и заканчивает:
— Ты — дочь полубога, Ева. Перерожденные с их вечной молодостью и красотой совершенны.
Девушка прячет усмешку, качает головой.
— Ошибаешься. Мой отец — не небожитель, он такой же, как все. У него свои радости и печали, и то, чем ты восхищаешься, он считает своим проклятьем. Я знаю, чего мой папа боится больше всего. Увидеть, как мама постареет и умрет. А он при этом останется вечно молодым и прекрасным.
Она подходит к автоматону, поглаживает его по плечу.
— Отец говорит, что когда тебя выбирает вечность — это ад. Если твоя жизнь искусственна и не наполнена смыслом, она пуста. И в самом понятии искусственной жизни нет ничего особенного.
— Жизнь — это чудо.
Ева смеется. Впервые за все время, проведенное наедине с Этьеном, она хохочет. Встает, выходит на середину гостиной, раскидывает руки, прогибает спину и начинает кружиться на месте — сперва медленно, затем все быстрее. Из горла девушки вырывается странный звук — низкий, шелестящий и в то же время очень мелодичный.
Автоматон, сидящий за столом, поднимает голову и смотрит на Этьена незрячими глазами-лампами. Неуверенно поднимает руки и жестикулирует на амслене: «Я — только видимость живого. Живым существо делает не способность двигаться самостоятельно и думать. Жизнь есть нечто отличное от существования. В существовании нет смысла, нет смысла и в безвременье. Жизнь — это череда поступков и решений, это постоянное развитие. Понимаешь меня, Этьен Легран?»
Этьен не отвечает. Круглыми от изумления глазами он смотрит на танцующую Эвелин. И видит, как смягчаются грубоватые черты лица Евы, как исчезает напряжение, в котором она находится почти постоянно. Девушка безмятежно улыбается, и целый мир кружится с ней в странном танце.
Впервые в жизни Этьен видит абсолютно счастливого человека. И не может оторваться от этого волшебного зрелища.
Утром Этьен выходит из дома, сворачивает по мощенной белым камнем дорожке к гаражу и видит Еву. Девушка сидит на качелях в палисаднике, закутавшись в легкий палантин, и вертит в руках куколку вуду.
— Доброе утро, — нейтрально окликает ее Этьен. — Как ты сюда попала?
— Перелезла через ограду. У тебя в углу сада стена ниже и кладка неровная.
Он подходит ближе, замечает темные тени под глазами девушки.
— Давно сидишь?
— Я пришла, когда ты погасил в спальне свет. Вообще я думала, что этой ночью мы снова танцуем.
Этьен присаживается перед ней на корточки, заглядывает в лицо. Ева выглядит расстроенной.
— Сегодня мы не собирались. И, наверное, пока собираться не будем. Пусть люди отдохнут.
Девушка вздыхает, поджимает тонкие губы.
— Ты решил меня наказать, да?
— И в мыслях не было. Хотя понимаю, что стоило бы. Ведешь себя ужасно, — укоризненно говорит он. — Что у тебя за куколка?
Она кладет фигурку ему на ладонь. Платье из лоскута темной парчи, светлые веревочные косы.
— Ева, это кто? Агнесс?
— Это я. Пусть у тебя будет, ладно?
Этьен аккуратно кладет куколку во внутренний жилетный карман, подмигивает:
— Смотри, будешь плохо себя вести — отыграюсь на ней. Как насчет завтрака?
— Нет. Я вчерашней клубникой сыта до сих пор. Отвезешь меня?
— Да, конечно. Я как раз за машиной и шел.
— Этьен, а давай не на машине поедем? Вещей у меня с собой почти нет, на мотоцикле уместимся. И он быстрее.
— Нет. Тебя на мотоцикл я не посажу. Опасно. Твои родители меня убьют, если увидят, на чем я тебя привез.
Ева встает с качелей, сбрасывает палантин с плеч и, подобрав подол легкого платья, садится на корточки напротив Этьена.
— Ну, пожалуйста… — жалобно тянет она, глядя ему в лицо хитрыми лисьими глазами. — Скажем, что у кабриолета «фиаско». Этьен, мне очень хочется. Я обещаю быть послушной и не ссориться с тобой целый день.
— Не канючь. Брать мужчин на жалость уже не в моде, мисс Фланнаган, — стараясь быть строгим, отвечает он. — Я не знаю, какие в Гринстоуне дороги. Давай так: сегодня мы едем на машине, и, если все нормально, я вернусь на днях и покатаю тебя на мотоцикле.
Эвелин кивает с кислым лицом. Этьен бережно заправляет под пестрый тюрбан выбившуюся темную прядь и, словно невзначай, касается ладонью нежной щеки девушки.
— Я соскучилась, — шепчет Эвелин еле слышно. И добавляет: — По дому. Поедем скорее.
Кабриолет выкатывается из гаража, Ева бросает сумку на заднее сиденье и садится рядом с Этьеном. Ловит его удивленный взгляд и спокойно поясняет:
— Раз сегодня твой цилиндр тебя не сопровождает, его место займу я. Ты же не против?
— Я не против, — улыбается Этьен.
«Оттаяла или готовит пакость?» — гадает он, пока Эвелин располагается рядом. После вчерашней нервотрепки ему хочется верить в лучшее. Не терять надежду, цепляться за малейшие проявления ее благодушия.
— Припаркуйся неподалеку от перекрестка Ивнинг-Стар-авеню и Фэйт-стрит, — просит Ева. — Там кондитерская, надо зайти.
В кондитерской Ева набирает два больших пакета всевозможных сладостей, расплачивается и, сияющая, как новогодняя елка, возвращается в машину. Бережно ставит пакеты на заднее сиденье, запрыгивает на переднее.
— Теперь можно ехать, — весело командует она.
— Долго ты что-то. И у тебя усы от молочного коктейля, — ворчит Этьен.
— Мы с Нэн отпраздновали мой отпуск.
— Нэн?..
— Это моя служка. Ей десять, отец пьет, раньше частенько ее поколачивал. Я плачу ей за мелкие услуги и обеспечиваю защиту. А на отце пробую различные сочетания травок.
Этьен вздыхает, хмурится, догадываясь, о каких мелких услугах идет речь. Ева шлепает его ладонью по плечу:
— Ну что ты? Нет бы порадоваться, что я у тебя такая способная ученица…
— Ева, я бы хотел с тобой серьезно поговорить на эту тему.
Улыбка исчезает с ее лица, взгляд становится отчужденным и тоскливым.
— Послушай, мы с тобой еще неизвестно когда увидимся. Я изо всех сил стараюсь быть милой и хорошей. А тебе надо обязательно делать серьезное лицо и заводить неприятные разговоры.
