Великие химики. Том 1 - Манолов К. (библиотека электронных книг TXT) 📗

Молодой ученый получил тиоцианат ртути, смешивая растворы тиоцианата аммония и нитрата ртути. Он отфильтровал белый осадок, поставив его сушить, а сам лег спать. Но ему не спалось, а до утра было еще так далеко — время тянулось мучительно медленно. Вёлер встал, зажег свечу и принялся за работу: положил часть тиоцианата ртути на глиняную плитку и приблизил ее к раскаленным углям в камине. Немного погодя, когда плитка нагрелась, белый порошок стал слегка потрескивать. Вещество начало расползаться по плитке, словно живое, изменяя цвет от белого к желтому и сильно увеличиваясь в объеме. Вёлер с интересом смотрел на происходящее.

Когда потрескивание закончилось, он взял новую порцию белого порошка и стал растирать, немного смочив его, между ладонями. Полученную белую «колбаску» он некоторое время посушил на плитке, а потом стал сильно нагревать с одного конца. Послышалось знакомое потрескивание. Горячий конец начал сильно раздуваться и образовывать большой шар, который быстро перемещался вдоль «колбаски», так как реакция распространялась по всей массе. Наконец реакция прекратилась, оставив неподвижную желтую массу. В эту ночь спать Вёлер, конечно, не мог. Ведь он впервые наблюдал термическое разложение тиоцианата ртути, которое протекало так удивительно красиво и необычно.

Вёлер продолжал исследования еще несколько месяцев, а потом он подробно описал явление в своей первой научной статье, которую опубликовали в «Летописях Жильберта» по рекомендации доктора Буха. Статья была небольшой, но она привлекла внимание Берцелиуса, и он весьма благожелательно оценил ее в своих «Ежегодных обзорах».

Это событие вселило в молодого Вёлера уверенность в своих силах, и он решил переехать в Гейдельберг, где работал знаменитый Леопольд Гмелин [396], а также другие известные ученые, среди которых особенно выделялся физиолог, профессор Тидеман [397]. Вёлер прибыл в Гейдельберг осенью 1822 года и как будущий врач начал работать под руководством Тидемана. Однако идея, которая привела сюда Вёлера, по-прежнему оставалась только мечтой. Он выразил желание посещать лекции профессора Гмелина, но тот, к удивлению Фридриха, отказал ему в этой просьбе.

— Вы не найдете в моих лекциях ничего для себя интересного, господин Вёлер. То, чего добились вы сами, намного больше требований, которые мы предъявляем нашим студентам. Ваша статья в «Летописях Жильберта» ясно свидетельствует о ваших весьма солидных познаниях в химии. Я не хотел бы брать на себя роль оракула, но, мне кажется, у вас очень хорошие экспериментаторские способности.

— Но я в жизни не слушал ни одной лекции по химии, — сказал Вёлер с отчаянием в голосе.

— Это не беда. Важно то, что вы знаете. Как угодно, господин Вёлер, но в аудиторию я вас не пущу, а в лабораторию — милости просим, приходите. Я буду рад, если в моей лаборатории вы сделаете новые интересные открытия. Вы можете приходить ко мне всегда, когда вам понадобится получить совет или захочется просто побеседовать.

Об этом Вёлер даже и не мечтал. Ему разрешили работать в лаборатории Гмелина!

Началась новая страница в жизни молодого ученого. Лаборатория Гмелина совсем не была похожа на его домашнюю лабораторию. Здесь было все — и приборы, и аппараты, и химикаты. Вёлер приступил к изучению циановой кислоты и ее солей. После того как Гей-Люссак установил состав цианистоводородной кислоты и цианогена (дициана), изучение свойств последнего показало, что он был очень похож на хлор. С щелочами дициан образовывал соли пока еще не известных свойств. Вёлер получил дициан по методу Гей-Люссака и абсорбировал его раствором гидроокиси бария. Образовался бесцветный раствор, из которого через некоторое время ему удалось выделить две кристаллические соли: одна — цианистоводородной, другая — циановой кислоты. Согласно анализам, циановая кислота состояла из углерода, азота, водорода и кислорода. Вёлеру также удалось получить серебряную и калиевую соли циановой кислоты. Он тщательно исследовал новые вещества. Леопольд Гмелин давал ему ценные советы и указания. В этот же период он работал с профессором Тидеманом и сложные исследования поглощали почти все его время.

Результаты своих исследований Вёлер опубликовал в двух статьях, вышедших в 1822 и 1823 годах.

В лаборатории Гей-Люссака в Париже над подобными соединениями одновременно работал Юстус Либих. Прочитав его статью, Вёлер был сильно удивлен разницей полученных ими результатов. Он отметил это еще в самом начале статьи Либиха. Анализ цианата ртути, полученного Либихом, дал ему основание назвать соединение гремучей ртутью, так как соль обладала очень сильными взрывчатыми свойствами.

Однако цианат ртути, полученный Вёлером, вообще не взрывался. Не было ли допущено какой-нибудь ошибки при синтезе?

Но ошибки не было. Просто стал известен первый случай изомерии (это название дал Берцелиус в 1829 году). Вёлер изучил соединения циановой кислоты, а Либих — изомерной с ней фульминовой (гремучей) кислоты.

Успехи Вёлера в химии, его высокая культура вызвали дружеское расположение к нему не только Гмелина, но и Тидемана, по совету которого он взялся за изучение весьма важной физиологической проблемы — выделения организмом различных веществ в мочу. Вёлер проводил опыты на собаках, а иногда и на себе. Известно, что из организма выводится много отработанных продуктов жизнедеятельности, первое место среди которых занимает мочевина. Это вещество образует бесцветные кристаллы, растворимые в воде. Вёлер выделил мочевину в чистом виде и подверг ее полному анализу. Он установил самые важные свойства этого вещества и показал, какие пищевые продукты в рационе приводят к увеличению его содержания в моче. Тидеман был доволен полученными результатами.

— Ваши опыты, господин Вёлер, проведены великолепно. Вы можете приступать к написанию работы. Получится прекрасная докторская диссертация.

— Не лучше ли будет, если я опубликую материалы в виде статьи в вашем журнале по физиологии, профессор Тидеман? — спросил Вёлер с некоторым смущением.

— Как хотите, — ответил Тидеман. — Можно и так. Второго сентября 1823 года Вёлер сдал последний экзамен

и получил звание доктора медицины — хирурга. Теперь не оставалось ничего другого, как вернуться во Франкфурт, чтобы приступить к работе вместе с отцом. Он направился в химическую лабораторию, чтобы собрать к отъезду свои вещи. Звание доктора медицины нисколько не радовало Вёлера.

Он тихо вошел в лабораторию, не замечая сидевшего у окна Гмелина.

— Ну что ж, расстаемся? — спросил Гмелин. Вёлер поднял голову.

— Извините, я не заметил вас. Пришел собрать вещи. Гмелин подошел к нему.

— Что-то вы не веселы. Отчего так? У вас нет желания вернуться во Франкфурт или, может быть, есть на то другая причина?

— Я буду тосковать без вашей лаборатории, и мне, конечно, будет плохо без ваших советов, профессор, — сказал Вёлер. — Мое сердце не может жить без химии.

— Так отдайте его этой науке! Возьмите пример с меня. Я тоже учился медицине и готовился стать врачом, а теперь я профессор химии.

— Посвятить себя химии? Но ведь у меня нет систематизированных знаний в этой науке.

— У вас достаточно знаний, Вёлер. Если хотите, мы напишем письмо Берцелиусу и попросим его принять вас в свою лабораторию.

Вёлер колебался не долго. Окончательное решение он принял, получив ответ от Берцелиуса. И зимой 1823 года он уже работал в личной лаборатории выдающегося шведского ученого в Стокгольме. За три года до этого в этой лаборатории проводили свои исследования Митчерлих и братья Розе. Теперь здесь работали Берцелиус и Вёлер. Шведский исследователь находился в расцвете своих творческих сил. Его открытия следовали одно за другим, его огромные познания, непревзойденное экспериментаторское мастерство являлись тем чудотворным источником, к которому уже много лет тянулись молодые ученые.