Удельная. Очерки истории - Глезеров Сергей Евгеньевич (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
У бабушки с дедушкой было десять детей,но шесть умерли в раннем возрасте. Богатство деда было призрачным: перед семьей постоянно висела угроза нищеты и разорения. Дети, получив начальное образование (3—4 класса), отдавались «в люди». Так было и с моим отцом и с его братом Александром, которые в 13-летнем возрасте были отправлены в Петербург, в магазин Петра Евграфовича Семенова, для работы «мальчика на побегушках». А старшая сестра Маша, спасая семью от разорения, вышла замуж за известного угличского владельца сыроваренных заводов А.Н. Курилова. Маше было в то время 19 лет, а Курилову перевалило за 55.
Бабушка Анна Тихоновна умерла в 1893 году в возрасте 46 лет, а дедушка Павел Яковлевич умер в 1898 году в возрасте 56 лет. Похоронены они оба в городе Угличе.
Своего дедушку с маминой стороны, Игнатия Людвиговича Ярошевича, я не видел: он умер за семь лет до моего рождения. Происходил он из крестьян Виленской губернии Виленского уезда местечка Костевич. О его нелегкой солдатской службе рекрута в армии мне рассказывала бабушка, а потом и мама. Со дня его призыва в армию и до увольнения в отставку прошло 23 года. К этому времени ему исполнилось сорок лет, а он превратился в больного, немощного старика, полного инвалида. Руки у него были скрючены, как куриные лапы, обхватывающие насест: ладони и пальцы рук были покрыты сплошной единой мозолью и совершенно не разгибались. Астматический кашель, с приступами удушья, и тяжелый суставной ревматизм сделали его непригодным к службе в армии. Уволившись в отставку, дедушка шесть лет батрачил, ходил по дворам и кое-как зарабатывал на жизнь, пока не встретил Устинию Саврюкову – вдову бывшего мастерового Гаврилы Саврюкова.
Он оставил Устинию вдовой с оравой голодных ребятишек и без средств к существованию. Первого ребенка, дочь Сашу, Устиния родила в 1861 году, когда ей было 16 лет. После этого она рожала детей каждый год, но от страшной нищеты, болезней и голода они умирали в раннем возрасте. Единственным исключением была дочь Саша, которая, несмотря на все невзгоды, росла здоровым и жизнерадостным ребенком (забегая вперед, скажем, что впоследствии именно она основала «семейное гнездо» на Павловской улице в Удельной. – С. Г.). В 1876 году, когда Саше исполнилось 15 лет, она убежала из родительского дома.
И.Л. Ярошевич и У. Саврюкова. Фото начала XX в. Из архива Т.Н. Лобановой
В 1884 году Устиния Саврюкова вступила в законный брак с отставным солдатом Игнатием Ярошевичем. Однако Игнатий был римско-католического вероисповедания, поэтому они не могли сразу повенчаться в православной церкви, как этого хотела Устиния. Пришлось Игнатию перекрещиваться в православную веру. Только после этого 16 сентября 1888 года они обвенчались в Брестском Симеоновском соборе.
Устиния была маленького роста, худенькая, она никогда не ходила в школу, была абсолютно неграмотной, но знала много молитв, все религиозные праздники, горячо молилась и соблюдала религиозные ритуалы – постилась и прочее. Она продолжала ежегодно рожать детей, хотя жили они в безысходной нищете, в самодельной глиняной мазанке с земляным полом и с бычьим пузырем вместо стекла в маленьком окошечке, едва пропускавшем свет. Вся мебель их состояла из маленького столика да трех табуреток; спали вповалку на земляном полу; дети – разутые и раздетые и вечно голодные.
Игнатий мастерил своими скрюченными руками детские стульчики и ходил продавать их на базар. Устиния пекла ржаные лепешки или пирожки и продавала их солдатам Брестской крепости. Иногда возвращалась домой вся в слезах, без денег и без пирожков: солдаты все отняли, да еще вдобавок и побили. Жили они, как последние нищие и, естественно, что дети, рождаясь, тут же умирали. В живых осталось всего три ребенка: Саша – первая дочь, о которой Устиния ничего не знала много лет, моя мама – Леночка, да брат ее Василий. А всего моя бабушка Устиния родила 19 ребятишек, при этом моя мама была последней, девятнадцатой.
Правда, несмотря на крайнюю нужду в семье, когда Леночке исполнилось восемь лет, ей сшили гимназическое коричневое платьице с белым кружевным воротничком и отдали учиться в приходскую школу. Брата Василия пристроили в монастырь, в услужение и обучение к монахам.
Но вот однажды в жизни семьи произошли неожиданные перемены. В августе 1900 года к мазанке, в которой жили Игнатий и Устиния с ребятишками, подъехал черный экипаж, запряженный парой белогривых лошадей, с кучером на облучке. Из экипажа вышла шикарная дама. Ее белоснежный костюм венчала белая широкополая шляпа с черной вуалеткой и большим страусовым пером, в ушах ее горели красные рубиновые сережки, а тонкие пальцы украшали золотые кольца, сверкающие разноцветными огоньками. Весь облик дамы говорил, что приехала она из Петербурга.
Устиния, конечно, не узнала в приезжей даме свою первую дочь Сашу, убежавшую из дому двадцать пять лет назад. Зато для Александры Гавриловны здесь все было знакомо. За четверть века тут мало что изменилось... Встреча с матерью не вызвала в ее душе чувства радости и душевной теплоты. Недолго пробыв в гостях, она одарила мать небольшой суммой денег, пообещала выслать еще и уехала. Вместе с тем Саша признала своими братом и сестрой Василия и Леночку и пообещала взять их к себе в Петербург.
Как она превратилась из бездомной голодной нищенки в светскую даму? Рассказывали, что в Петербург она приехала из Москвы, где служила в богатой аристократической семье в качестве прислуги или экономки. Видимо, тогда она научились шить на машинке, изготавливать шляпы для женщин, готовить вкусные закуски и обеденные блюда, модно одеваться. Известно, что в Петербурге Саша снимала маленькую комнатку на Пушкинской улице, где, пытаясь заработать деньги на жизнь, шила рабочие рукавицы по заказу одного из магазинов. Однако после того как хозяйка заметила, что она приводит к себе мужчин, в комнате ей отказали. Тогда Саша на той же Пушкинской улице сняла большую меблированную квартиру и стала сдавать ее жильцам покомнатно, превратив в маленькую гостиницу.
Дальнейшую ее судьбу решила встреча с Григорием Алексеевичем Бурковым, снимавшим комнату в ее меблированной квартире. Было это примерно в 1886 году, когда Саше исполнилось двадцать пять лет. Он работал бухгалтером в мастерской по изготовлению офицерского обмундирования, семейная жизнь его не сложилась. Вскоре они полюбили друг друга и стали жить вместе.
Имея материальную, да и моральную поддержку, Саша перестала сдавать меблированные комнаты и попыталась изготавливать дамские шляпы. Вскоре она стала иметь много заказов, пришлось взять помощниц, – так возникла шляпная мастерская. При ней организовали маленький магазинчик. Шляпы пользовались большим спросом, и Саша открыла на Лиговском проспекте большой салон шляпных мод. Здесь демонстрировались последние моды Парижа и всей Европы, сюда съезжались знатные дамы Петербурга. Саша встала во главе очень крупного шляпного производства и оказалась в центре высокопоставленного С.-Петербургского дамского общества. Производство и продажа шляп было очень прибыльным, и Саша скоро стала одной из богатых женщин Петербурга.
В 1900 году умерла жена Григория Буркова, после чего Александра Севрюкова смогла обвенчаться с ним, став Бурковой. Именно тогда она разыскала в Брест-Литовске свою нищенствующую мать с ребятишками и перевезла их в Петербург.
В столице Александра Гавриловна не разрешила своей сводной сестре Леночке учиться в школе (а у нее были хорошие способности!), заявив, что «учиться девочкам совсем ни к чему – надо быть хорошей хозяйкой и хорошей женой». И она определила ее ученицей в свою шляпную мастерскую. Брата Василия она отдала в обучение торговому делу в магазин. Леночка очень плакала, просила отдать ее в школу, но сестра об этом и слышать не хотела. Сама Александра Гавриловна была абсолютно неграмотна. Она, как и ее мать, не ходила ни одного дня в школу. Единственно, что она могла, – это поставить свою подпись на документах фирмы. Особенно удивительно, что, будучи совершенно неграмотной, она имела правильную и грамматически чистую речь.
