Ваниль и шоколад - Модиньяни Ева (книга жизни txt) 📗
Пепе, любимая, я должен сказать тебе правду: всю свою жизнь я любил только одну женщину. Эта женщина – ты. И я тебя потерял. Тебя отнял у меня трижды проклятый Раймондо Мария Теодоли ди Сан-Витале, чтоб его чума взяла.
Вот что я хочу тебе сказать: если ты все еще уверена, что совершила ошибку, оставив его, чтобы продолжать жизнь со мной, я готов предоставить тебе развод и всю вину взять на себя. У меня перед глазами пример твоего отца. Не хочу, чтобы ты сбежала от меня в погоне за старой любовью, когда я буду в его возрасте.
АНДРЕА
4
Приведя в порядок дом бабушки Диомиры, Пенелопа вдруг поняла, что больше ей делать нечего. Она обошла весь дом от погреба до башенки, безуспешно ища, чем бы ей себя занять. Повсюду царили чистота и порядок. Из ее спасательного надувного плота словно выпустили воздух, и она захлебывалась в коварном море одиночества.
Ее бегство из дома пошло на пользу и семье, и ей самой: оно помогло ей понять, что давно пора поставить точку в отношениях с Мортимером. Но она не знала, как это сделать. Может, достаточно поднять телефонную трубку, набрать номер, услышать его голос и сказать: «Все кончено»? Нет, это не имеет смысла. Стоит, положить трубку, как она вновь окажется в прежнем положении.
Нет, она должна его повидать, посмотреть ему в глаза, рассказать о себе. Она не передумает. Мортимер ей бесконечно дорог, но ее жизнь навсегда связана с Андреа и с детьми. При ремонте Пенелопа решила непременно сохранить старомодный настенный телефон в холле и теперь направилась туда с твердым намерением им воспользоваться. Однако, уже подняв трубку, она решила, что лучше сначала выпить кофе.
Войдя в кухню, Пенелопа поставила кофеварку на огонь. Тут зазвонил дверной звонок. Она выглянула в окно. Это был ее сосед.
– Можно войти? – спросил профессор.
– Вас привлек запах кофе. Я угадала? – спросила она, открывая дистанционный замок.
Он пошел вперед по дорожке, а она побежала ему навстречу.
– Почтальон знает, что ты дома, но по привычке подсовывает твою почту мне, – объяснил он, передавая ей пачку писем. Пенелопа положила их на круглый столик в холле, потом провела старика на кухню.
– А знаешь, врач запретил мне пить кофе, – сообщил он таким тоном, словно священник запретил ему грешить.
– С каких пор? – спросила Пенелопа, выставляя на стол две чашки прекрасного, синего с золотом русского фарфора, – все, что осталось от великолепного бабушкиного сервиза.
– С вчерашнего дня. У меня было головокружение. Изабелла испугалась и позвонила Фантини. Он приехал, осмотрел меня и вынес приговор: «Никакого кофе, вина, острых соусов и принимай эти таблетки от давления».
Изабеллой звали служанку профессора, а старый доктор Фантини лечил и бабушку, и Ирену, и саму Пенелопу и ее детей, когда они заболевали летом.
– Стало быть? – Пенелопа застыла с кофейником в руках, не зная, наливать ему кофе или нет.
– Не могу отказаться от твоего приглашения, стало быть, выпью. Я вовсе не ставлю перед собой цель дожить до ста лет. В моем возрасте прибегать к подобным трюкам, чтобы прожить на пару лет дольше… это попахивает трусостью. Каждый имеет право на свое достоинство. Помнишь, сколько раз Фантини говорил твоей бабушке: «Никаких сигарет»? Она его не слушала. Без курева, возможно, она бы еще немного пожила. Но как? В каких условиях? Неужели на старости лет жизнь должна превращаться в борьбу за выживание? Еще ложечку сахара, пожалуйста. Ты же знаешь, я люблю сладкий кофе… Спасибо, дорогая. Так о чем это я? Ах да, насчет борьбы за выживание. Я не хочу прозябать, я хочу умереть в одночасье, как твоя бабушка. Что ты об этом думаешь? – спросил он, поднося чашку к губам.
– Я вообще не хочу, чтобы вы умирали. Всякий раз, когда уходит дорогой человек, он как будто уносит с собой частицу и нашей жизни, – ответила Пенелопа.
Из-под стола послышалось жалобное «мяу!». Молодая, явно беременная кошка терлась о ноги Пенелопы.
– Ты взяла себе кошку? – удивился профессор.
– Это она взяла меня себе. Она давно уже кружила в саду. Я давала ей поесть и попить, а потом заметила, что она беременна. Тогда я поставила для нее корзинку под верандой, постелила на дно старый свитер. Надеюсь, она там окотится.
Профессор поблагодарил за кофе и ушел. Кошка поплелась за ним в сад. Пенелопа закрыла входную дверь; теперь она была готова позвонить Мортимеру. Она набрала миланский номер, но слуга-испанец сообщил ей, что доктор в Бергамо. Тогда Пенелопа позвонила в палаццо Сан-Витале.
– Рада вас слышать, синьора, – отозвалась Чезира. – Сейчас передам трубку доктору.
Через несколько мгновений в трубке раздался его голос:
– Привет, Пепе.
– Мне надо с тобой увидеться, – сказала Пенелопа.
– В любой момент.
– Я в Чезенатико. На дорогу уйдет три часа.
– Можешь приехать, когда захочешь.
– Сейчас запру дом и выезжаю.
– Я жду тебя.
Пенелопа медленно опустила трубку на рычаг, обошла весь дом, запирая двери и окна. Опять послышался жалобный кошачий призыв. Пенелопа выбежала из дому и нашла кошку в корзине под верандой. Маленькая бродяжка смотрела на нее умоляюще. Видно было, что она вот-вот окотится и что ей больно. Пенелопа принялась осторожно и бережно массировать ей живот. Так делал Мортимер, когда она рожала Луку.
ТРЕТЬЯ БЕРЕМЕННОСТЬ
1
Пенелопа вошла в дом с тяжелой одышкой: нелегко было тащить два больших пакета, полных провизии. Она была уже на девятом месяце беременности и поправилась на десять кило. Телефон звонил. Поставив сумки на пол, Пенелопа бросилась снимать трубку. Это звонил ее муж из редакции.
– Пепе, я сегодня пригласил на ужин Москати с женой. Приготовь что-нибудь изысканное, у тебя здорово получается. Прошу тебя, постарайся, мы не должны ударить в грязь лицом.
Она еще не отдышалась, ноги у нее сильно отекли. Профессор Вивиани, наблюдавший ее с самого начала, обнадежил Пенелопу, заверив ее, что ребенок чувствует себя превосходно, а ей самой нужно только придерживаться строгой диеты. Увы, именно это у нее никак не получалось. Она не могла удержаться от тайных набегов на кондитерскую в конце квартала, где объедалась сладкими булочками с ванильно-шоколадной начинкой.
– Но почему именно сегодня? Я так устала, Андреа, – робко возразила Пенелопа.
– Но ведь сейчас всего одиннадцать утра! У тебя впереди целый день. Успеешь отдохнуть, а вечером будешь в отличной форме. Я на тебя полагаюсь. Целую, – он повесил трубку.
Пенелопа без сил опустилась в кресло и сбросила с опухших ног казавшиеся колодками туфли. Безнадежный вздох вырвался у нее из груди. Ей еще предстояло убрать постели, выстирать корзину белья, приготовить обед, съездить в школу за Лючией и Даниэле. А после обеда придется готовить «изысканный» ужин. Какой там отдых! Андреа был озабочен только тем, чтобы не ударить в грязь лицом перед Москати и его прекрасной половиной, которой он продолжал изменять с Дианой Мильяваккой. Ему хотелось похвастать перед Москати своим прекрасным домом и тем, сколько блюд умеет приготовить к ужину его жена. Он даже не задумывался над тем, что все это – труд и заслуга одной только Пенелопы. Чтобы отремонтировать и привести в порядок новую квартиру, Пенелопа истратила весь свой авторский гонорар за «Воздушный поцелуй». Ей была крайне необходима помощь в домашнем хозяйстве, но она понимала, что не может себе позволить нанять прислугу, и продолжала сама тащить семейный воз.
Она со всем возможным старанием приготовила ужин и уложила спать Лючию и Даниэле, строго-настрого велев им вести себя хорошо, так как у папы будут важные гости, потом накрыла на стол в столовой: постелила фламандскую скатерть, поставила фарфоровый сервиз, английское столовое серебро и великолепные бокалы богемского хрусталя, принадлежавшие еще бабушке Диомире.
