Откровения Екатерины Медичи - Гортнер Кристофер Уильям (читать книги регистрация .TXT) 📗

Атмосфера сгустилась. Я не верила, что Наварра представляет серьезную угрозу правам Валуа; если Карл, боже упаси, умрет, не оставив наследника, у меня есть и другие сыновья. Однако если Жанна будет отлучена от церкви, ее королевство обречено стать добычей соседних католических стран — либо Франции, либо Испании. Я не склонна была тратить наши и без того скудные силы на завоевание Наварры, зато Филипп — совсем другое дело. Колиньи знал, что сам подтолкнул его к этому войнами, которые развязывал одну за другой. Я могла лишь гадать, сожалеет ли он хоть изредка о том, что совершил, вспоминает ли с раскаянием тот час, когда предал наш союз, предпочтя поверить наветам Филиппа.

Если и сожалеет, то никогда об этом не скажет. И в любом случае на сей раз он должен покориться моей воле. Одних только обещаний недостаточно. Колиньи должен доказать, что способен склониться перед волей власти, которая превыше его собственной.

— И это все? — наконец проговорил Колиньи. — Вот что, стало быть, вы мне предлагаете взятку?

— Полно вам, это всего лишь дружеское соглашение. — Я издала отрывистый смешок. — Мы ведь были когда-то друзьями, не так ли?

Колиньи пропустил мой вопрос мимо ушей.

— Вы захотите, чтобы принц Наваррский перешел в католичество?

Я помедлила. Как он догадался?

— Вероисповедание принца Наваррского, — осторожно проговорила я, — его личное дело. Однако если мы покажем, что особы королевской крови, исповедующие разную веру, могут жить в мире, быть может, этому примеру последуют и простые люди.

Колиньи промолчал. Я взяла портфель и достала письмо.

— Просто подпишите. В конце концов, ни о чем больше я вас не прошу. Если Жанна откажется, так тому и быть.

С этими словами я обмакнула перо в чернильницу и протянула Колиньи. Мгновение он колебался, однако читать письмо не стал. Затем он подался вперед и начертал под письмом свою подпись — оказавшись при этом так близко, что я могла бы дотронуться до него.

Я посыпала подпись Колиньи песком.

— В этом году мы будем праздновать Рождество в Париже. Приглашаю вас присоединиться к нам. Следующее заседание Совета будет проведено уже после Нового года.

— С вашего разрешения, я проведу Рождество в Шатильоне, с женой и детьми. — Губы Колиньи дрогнули в некоем подобии улыбки. — Я женился сызнова в Ла-Рошели. Господь пожелал повторно одарить меня счастьем на склоне лет.

— Примите мои поздравления, — услышала я собственный голос, но не нашла в себе силы посмотреть на него. — Надеюсь, вы будете очень счастливы. До свиданья, господин мой.

Колиньи поклонился. Едва он вышел, я прижала дрожащую руку ко рту. В кабинет бесшумно проскользнул Бираго.

— Он подписал, — промолвила я. — Однако я хочу, чтобы с него не спускали глаз. Я… я ему не доверяю.

Бираго, пятясь, удалился и захлопнул за собой дверь.

Я взглянула на письмо, на четкие завитушки подписи — и мучительная боль всколыхнулась в глубинах моего сердца, словно рвущийся наружу крик.

Часть 6

1571–1574

АЛАЯ НОЧЬ

Глава 29

Письмо возымело действие: Жанна сообщила, что приедет, и я отправилась рассказать обо всем Марго. Она застыла в кресле, уставившись на меня так, словно услыхала из моих уст сквернословие.

— Если это шутка, то весьма дурная, — наконец проговорила она.

— Уверяю тебя, это не шутка. Королева Жанна и ее сын приедут в мае. Мы примем их в Шенонсо. Если все пойдет, как было задумано, в августе вы с принцем Наваррским сыграете свадьбу.

— Вряд ли. — Марго поднялась на ноги. — Он — гугенот, еретик. Он меня недостоин.

Я оглядела ее, не решаясь встать из кресла — причиной тому было очередное обострение ишиаса. То, как я поступаю с Марго, было мне совсем не по душе — хоть она внешне и кажется взрослой, все же она мое дитя. Плоть от плоти моей, которую я вынуждена принести в жертву благу королевства. Впрочем, мало кто из нас, женщин королевской крови, выходит замуж по любви; всем нам приходится исполнять свой долг, и Марго повезло больше, чем многим другим принцессам, — ее не увезут в чужую страну.

— Ты забыла, что он принц, — заметила я, стараясь говорить сердечно, но твердо, — и когда-нибудь станет королем Наварры. Так что он тебя более чем достоин.

И добавила, опередив ее возражения:

— А если ты помышляешь о том, чтобы броситься к Карлу, — знай, он уже дал свое согласие. Он тоже считает, что твоя свадьба может объединить католиков и гугенотов.

— Ты и вправду считаешь, будто этот брак нас объединит? — Марго широко раскрыла глаза.

— Отчего бы и нет? Пускай вы и разной веры, но ты родишь ему сыновей и…

— Ты хочешь, чтобы он перешел в католичество, — перебила меня Марго. — Объединение тут ни при чем — тебе нужна победа над Колиньи. Ты хочешь сокрушить его с помощью моей утробы.

Ее проницательность застала меня врасплох, хотя чего-то подобного и следовало ожидать. Что ж, придется воззвать к ее целеустремленности.

— Жанна Наваррская тяжело больна. Когда она умрет, ее сын станет протестантским королем, который правит протестантским государством. Гугеноты видят в нем своего вождя. Я не допущу, чтобы он ввергнул Францию в хаос. Его надо обратить в нашу веру. Кто справится с этим лучше тебя?

— И только-то! — отрывисто бросила Марго. — Стало быть, все это произойдет, как ты желаешь, только потому, что ты так желаешь? Интересно, что будет, когда Жанна узнает о твоем намерении? Подозреваю, она не слишком обрадуется, да и сам принц, уж верно, найдет, что сказать по этому поводу. Тем более что он наверняка с почтением относится к своей вере.

— Что принц может знать о вере? Он был еще ребенком, когда Жанна принялась пичкать его гугенотской чушью. После того как будут сказаны все нужные слова и проведены все необходимые обряды, он скоро поймет, что католические молитвы ничем не хуже протестантских.

— И ты в самом деле в это веришь? — Марго недоверчиво рассмеялась. — Тебе прекрасно известно, что Жанна Наваррская душой и телом предана протестантской вере и сына воспитала в том же духе. Как ты не можешь понять, после стольких-то лет войны с гугенотами, что они дорожат своими обрядами не меньше, чем мы своими?

— Мы молимся одному Богу, — отрезала я, уязвленная тем, как глубоко она проникает в суть дела.

Разговор пошел не так, как я задумывала. С каких это пор моя дочь так трепетно относится к вероучению? Да, Марго добропорядочная католичка, однако мне всегда казалось, что на религию она смотрит примерно так же, как и я: это необходимое установление, коему надлежит следовать, потому что иначе воцарится хаос.

— Ты — принцесса из дома Валуа, — продолжала я. — Став королевой Наваррской, ты сможешь нерасторжимо связать своего супруга с нами. Это твой долг и, право же, невеликая плата за грядущий мир.

Лицо Марго дрогнуло. Неужели мне наконец-то удалось затронуть ее гордость? Пускай она и не без ума от принца Наваррского, но разве может она устоять перед искушением сыграть главную роль в нашем будущем благоденствии?

Наши взгляды встретились. К своему замешательству, я обнаружила, что нисколько не убедила Марго. Дочь смотрела на меня так, словно видела в первый раз, и то, что открылось, было ей совсем не по душе.

— Хорошо, — негромко проговорила она затем. — Я сделаю так, как ты просишь. Но ты не заставишь меня полюбить его.

— Без этого жить гораздо проще. Для нас, Медичи, так оно и есть.

Я тотчас горько пожалела о том, что произнесла эти слова. В точности эту фразу некогда сказал мне папа Климент, и я употребила ее с той же чудовищной целью. Марго вздрогнула, отступила на шаг. Мне хотелось утешить ее, хоть как-то смягчить суровую правду моих слов. Вот только я не могла этого сделать. Не могла ни солгать ей, ни притвориться, будто долг, который я возлагаю на нее, не есть акт отречения, который неминуемо повлечет за собой утрату девических мечтаний.