Предания о самураях - Бенневиль Джеймс С. (книги полностью .txt) 📗

Никакой реакции на его слова не последовало, даже тени чего-то подозрительного не появилось. Удзитомо в раздражении пожал плечами и повернулся, чтобы отвязать свою лошадь. И тут же увидел представшего перед его глазами у маленького алтаря Фудо в тени пожилого мужчину. Мужчина опирался на посох из высоко ценимого старцами дерева акадза. Старик перебирал пальцами четки из бусин горного хрусталя. Всем видом он старался показать свое безразличие к постороннему человеку. Удзитомо устремился вперед с горящими ненавистью глазами. Держа руку на рукояти меча, он стал приближаться к старику, готовый наброситься на него. Но тут к нему пришла мысль, сдержавшая его первоначальный порыв. Ведь это смехотворно, если он возьмет в плен старого паломника, пришедшего к алтарю, чтобы вознести свои молитвы Каннон. Старик, похоже, догадался о его присутствии и намерениях. Он повернулся к нему, и Удзитомо увидел его улыбающееся и безмятежное лицо, какое было у отца нашего Удзитомо. Старик произнес: «Ты тоже, юный самурай, в этот ранний час прошел к алтарю Каннон помолиться. Понятно, что никакого зла ты ей не желаешь. Ты ведь так молод и кроме молитвы наверняка выполняешь здесь чье-то поручение». Голос старика звучал уверенно, трогательно и мелодично. По-прежнему внимательно следя за возникновением сверхъестественных явлений, держа меч в ножнах готовым к мгновенному применению, Удзитомо рассказал старцу о своем поручении и злоключениях: как его послали прояснить сомнения своего господина по поводу чудища, появившегося из Сасамэгаяцу, о страхе и ужасе жителей города Камакуры. «Достопочтенный сударь, в вашем возрасте и с вашим жизненным опытом, быть может, вы в курсе всего этого и знакомы с данным местом? Не соизволите ли поделиться заслуживающей внимания информацией, достойной того, чтобы передать ее его светлости».

Старик рассмеялся. «Каннон должна скоро явить свои знамения. Прошлое этого храма сразу же приходит на ум в связи с именем Ёсиоки, широко известным в этих местах. Нитта Ёсиоки, в молодости носивший имя Токудзи-мару, приходился вторым сыном знаменитому тайсё Ёсисады. Он родился от наложницы, то есть женщины простого происхождения, и его отца мало заботила судьба семени, упавшего на стороне. Поэтому он все внимание уделял своему младшему сыну по имени Ёсимунэ. Когда мальчик подрос, он оказался достойным сыном своего отца и стал представлять угрозу для канрё Камакуры и его Сицудзи. Когда по указу императора Го-Дайго, наделенного полномочиями сёгуна Тиндзюфу, Минамото Акииэ послали в Канто, моложавый Ёиоки тут же продемонстрировал на практике свои соображения по поводу ситуации в стране и в скором времени собрал 30 тысяч человек, готовых следовать за ним на соединение с Минамото. Акииэ, однако, не стал ждать такой весомой помощи, и после поражения ему пришлось оставить Камакуру. Ёсиоки тем не менее стал правой рукой своего брата Акинобу. В 7 году периода Сёхэй (1352) он присоединился к своему родному брату Ёсимунэ и кузену Ёсихару (Вакия). Этот триумвират молодых Нитта в последующие годы не давал покоя Канто. Следовали битва за битвой против Такаудзи, лично возглавлявшего свое войско, причем подчас без особого успеха. Однажды три сотни его воинов окружили Ёсиоки с Ёсихару и вроде бы вывели их из игры. Ёсихару, как говорят, побил сотню человек, и парочка, вырвавшись, присоединилась к Ёсимунэ. Тогда Миура с Исидо мобилизовали войско в несколько тысяч воинов. Ёсиоки тут же к ним присоединился. Последовали многочисленные сражения. Такаудзи потерпел поражение и отступил, а Ёсиоки ворвался в Кобукуродзаку, чтобы овладеть Камакурой (1353). Однако недовольство действиями Такаудзи в Канто длилось недолго. Войско Южного двора вскоре рассеялась, и Ёсиоки снова стал предводителем единомышленников и особым источником раздражения со стороны сподвижников Асикага из Канто.

Единственным слабым местом Ёсиоки считалась его молодость. Дворецкий Хатакэяма Нифидо Досэй, не справившийся со своими легионами, теперь решил сыграть на этом качестве своего противника и его известной всем тяге к женщинам. Таким образом, он встал на путь предательства и коварства. Тут нашелся человек по имени Такэдзава Укё-но Сукэ Нагахира, владевший поместьем в Верхнем Мусасино и служивший Ёсиоки на мелкой должности. Этого деятеля было легко подкупить, чтобы он втерся в доверие к Ёсиоки и использовал любую возможность во вред своему покровителю. Такой случай никак не представлялся, так как Ёсиоки собирался покинуть Этиго, чтобы начать передвижения в Коцукэ и Мусаси. К тому же он не доверял маневрам Досэя и старался придерживаться отношений только с проверенными сообщниками. По указанию Такэдзавы Досэй привел из Киото очень красивую девушку и подослал ее к Ёсиоки. Отправляя ее как свою дочь, Такэдзава позаботился о том, чтобы Ёсиоки бросил взгляд на эту девушку. В свои 16 лет эта девушка на выданье (цубонэ) из княжеского дома могла вызвать страсть у кого угодно. Ёсиоки по уши влюбился и жаждал ответного чувства. Поймав его надежно в ловушку, Такэдзава решил закрыть ее крышку во время трапезы с сакэ, на которой важными мероприятиями считались сирабёси (танцующие девушки) и музыкальное сопровождение. Все случилось на тринадцатый день девятого месяца периода Эмбун (5–6 октября 1359 года). Девушка, однако, смогла послать Ёсиоки письмо, в котором сообщила ему о приснившемся недобром предзнаменовании и умоляла его не приходить к ней на свидание. Его слуга Ида Масатада, подозревавший Нагахиру в предательстве, тоже выступил против намечавшегося любовного приключения. Под предлогом недомогания наш влюбленный самурай от свидания отказался. Такэдзава пребывал в бешенстве от досады. Заподозрив девушку в измене, он тут же отрубил ей голову, а тело похоронил в своем саду. Теперь Ёсиоки терзала большая любовь вперемешку с неясными подозрениями. Он снова стал докучать Такэдзаве сетованиями на холодность его дочери.

Такэдзава оказался в весьма стесненных обстоятельствах. Он стал выкручиваться, говорить, будто девушка тяжело заболела и ее отправили в Киото, то есть тянуть время, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию с Досэем и поискать достойный выход из нее. К этому делу подключили Эдо Тотоми-но Ками Такасигэ. Он затаил злобу, возникшую после облавы, организованной Ёсиоки в его поместье, расположенном у входа в лагуну. Он предложил сыграть на честолюбии Ёсиоки. «Пообещайте ему голову Куникиё-доно». Досэя трясло до тех пор, пока ему не объяснили все обстоятельства этого дела. А сделать это было совсем не сложно. Смелая попытка сохранить голову Досэю должна понравиться Сукэдоно. Заранее предупрежденному Хатакэяме ничего страшного по большому счету не грозило. Такэдзава стал морочить всем голову. Ёсиоки пользовался в народе непререкаемым авторитетом. На его зов готовы были откликнуться тысячи человек. Асикага Мотоудзи чувствовал на себе необузданную ненависть народа. Готовый к смелым шагам Ёсиоки мог тайно проживать в Камакуре. Приведя с собой 2–3 тысячи воинов, в этом месте он мог чувствовать себя хозяином положения, а также предводителем великой армии. Головы Мотоудзидоно и его Досэя Сицудзи находились в его распоряжении, и клан Нитта ничего не останавливало от того, чтобы в Киото сместить самого Асикагу. Разве один буси из Канто не стоил сотни воинов запада? Ёсиоки проглотил красивую наживку. На десятый день месяца (2 ноября 1359 года) с двенадцатью своими слугами он направился в Камакуру. Такэдзава последовал за ним, чтобы окончательно устроить успех засады на переправе Ягути. [5] Когда судно достигло середины стремнины Рокугогавы, паромщики молча попрыгали в воду и изо всех сил поплыли в сторону берега. Солдаты Эдо, отец и сын, прятавшиеся в бамбуковой роще, поднялись и обрушили тучу стрел густую, как летний дождь. Свою лепту внесли предатель Такэдзава и его сторонники. Ёсиоки закричал в приступе беспомощного гнева: «Вы совершили неслыханный в Японии акт предательства. На протяжении семи рождений Ёсиоки будет преследовать вас как непримиримый враг». Произнося слова проклятия и угроз, он сел на колени, воткнул свой меч себе в левый бок так, что он вышел в правом боку. Повернув это оружие, он распорол себе живот двумя надрезами. Так он покончил с собой. Ида Масатада, дважды ударив кинжалом себе в горло, отделил голову от тела. Сэрата Ума-но Сукэ и Осима Сува-но Ками зарезали себя мечами в горло. Бросившись в воду, они погибли. Юрабё Кураносукэ со своим братом Синдзаэмоном, стоя на планшире судна, убили друг друга. Дои Сабуро Саэмон, Мимасэгути Рукору, Итикава Горо, раздевшись догола, держа в зубах длинные мечи, переплыли на берег и вышли в толпу из трех сотен солдат Эдо. Перед тем как с этими совершенно голыми людьми было покончено, список потерь противника пополнился пятью убитыми и тринадцатью ранеными воинами. Такэдзава и Такасигэ привезли головы князю Мотоудзи, лагерь которого располагался в Ирумагаве. Здесь Такэдзава задержался, чтобы отпраздновать удачу, подаренную ему судьбой». [6]