Кто живет за стеной? - Каретникова Екатерина (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
– И то и другое, – не обиделся Никита и вдруг посмотрел на меня с каким-то странным выражением. – Я понимаю, что это не моё дело. Только лучше бы ты с этим парнем не встречалась.
– Почему? – возмутилась я.
Никита будто не услышал вопроса. Он аккуратно поправил шарф, вытер нос клетчатым носовым платком, подтянул поближе к подбородку замочек молнии.
– Ну почему? – повторила я так громко, что женщина, идущая навстречу, шарахнулась в сторону.
– Если я расскажу, – наконец отозвался Никита, – ты всё равно не поверишь.
И тут я разозлилась окончательно.
– Да я тебе ни минуты не верила! – слова вылетали изо рта, будто сами собой. – Ты же ни разу правду не сказал! Ещё когда про Антиповых рассказывал, и то врал. Мужик тебе дверь открыл? Про жену сообщил? Так нет у них в квартире никакого мужика! Там две бабульки живут. И всё! А у тёти Зои нет ни племянников, ни внуков! И я не знаю, кто ты и зачем всё время лжёшь, но говорить гадости про Андрея я тебе не позволю!
Никита остановился и смотрел на меня, растерянно моргая. Совершенно некстати я заметила, что у него ярко-синие глаза и блестящие чёрные ресницы. На мгновенье мне показалось, что он сейчас расплачется, как малыш.
Но Никита не расплакался. Он дёрнул подбородком, прищурился и быстро пошёл прочь. Наверное, не так уж нужно ему было в магазин.
Я купила майонез в пакете. Такой, если и на пол упадёт, весь не выльется. А потом вспомнила, что в доме кончился папин любимый хлеб с отрубями. Я-то ем обычный – «Столичный» или «Дарницкий», мне всё равно. А папе нравится один сорт. Он его и за обедом уплетает по три куска, и бутерброды на работу только с ним берёт.
В булочной была маленькая очередь. Я пристроилась в хвосте. За прилавком ловко управлялась рыжая Анюта. Когда стоявшая передо мной женщина забрала сдачу и отошла, я увидела, что в зале остались только я и продавщица. Это было здорово. При людях я бы точно постеснялась спросить, а хотелось ужасно.
– Простите, – сказала я, опуская буханку в пакет. – Я вчера у вас ключ от домофона потеряла, а вы мне вернули.
– Я помню, – улыбнулась Анюта. – Как тортик? Понравился?
– Спасибо, – кивнула я. – Торт был замечательный. А вы не подскажете, как выглядел мальчик… Ну тот, который мой ключ вам отдал.
– Подскажу, конечно. Светленький такой. Чуть постарше тебя. Глазищи синие и ресницы, как у девчонки. А что?
– Просто, – замялась я. – Интересно.
– Ага, – хихикнула Анюта. – Мальчик очень даже интересный. Познакомиться хочешь? Могу передать, когда зайдёт в следующий раз.
– Не надо, – покраснела я. – Мы, кажется, уже знакомы. У него ведь куртка чёрная? С пушистым воротником?
Анюта кивнула и заговорщицки подмигнула мне.
– Удачи!
Глава 6
Как ни странно, курица у папы получилась замечательная – ароматная, румяная, с хрустящей корочкой. Правда, оказалось, что её надо есть очень горячей, потому что корочка быстро отмякала и становилась похожей на варёную.
С салатом со второго раза я тоже справилась, и мы отлично пообедали. Папа отправился читать журналы к телевизору. Он всегда по выходным так делает. Включает какую-нибудь передачу про природу или про животных, берёт «Вокруг света» или «Популярную механику» – и на диван. Это у него любимый отдых. Мама иногда ворчит, что люди в театр ходят или на лыжах катаются, а папа только вздыхает и делает вид, что ему попалась очень интересная статья. Вот дочитает и обязательно обсудит с мамой всё, что ей захочется. А пока его лучше не отрывать. Маме, понятное дело, ждать надоедает, и она уходит заниматься своими делами. Иногда мне кажется, что ей и самой никуда идти не хочется, а ворчит она так, для порядка. Но такое у нас бывает только зимой. Летом мы отдыхаем очень даже активно. И на даче клумбы устраиваем, и в походы ходим, и на лодке катаемся. А как зима начинается – всё. Сразу становимся ленивыми и неповоротливыми. Наверное, мы по характеру чем-то похожи на медведей или на барсуков, которые впадают в спячку.
Я мыла посуду и думала про Никиту. Что-то слишком часто я с ним в последнее время встречаюсь. И причём совершенно случайно. А раньше мы ведь ни разу не виделись. Может, конечно, он только вчера приехал к тёте Зое. Ну, или позавчера. Хотя… Можно сто лет жить с человеком в соседних подъездах и ни разу не встретиться.
Интересно, как у Никиты оказался мой ключ от домофона? А ещё интереснее, что он имел в виду, когда говорил про Андрея. Он же с ним наверняка не знаком. И вообще, если подумать, странный Никита какой-то! Про Антиповых с три короба наврал. Может, постеснялся идти к ним или не сумел вывести Эрика из лифта, а признаваться не захотел? И с тётей Зоей странно. Не племянник он ей, это точно. Внук? Но ведь я на самом деле знаю, что у её дочери нет детей. По крайней мере три года назад, когда она жила вместе с матерью, никого не было. Значит, тут тоже какая-то загадка. А ещё… Что Никита делал в нашем подъезде незадолго до пожара и как туда попал? Если у него и есть ключ от домофона, то ведь от тёти-Зоиного, а не от нашего! Они же все разные. Может, ходил к кому-то в гости и ему открыли хозяева? Хотя ключ-то у него как раз мог быть мой! Ведь говорила же уборщица, что когда я уходила с пирожными, ничего под прилавком не валялось. Это что же получается: Никита вытащил днём мой ключ от домофона, попользовался им, сколько нужно, а потом в магазине отдал продавщице, будто только что нашёл?
Да ладно, ну его! Лучше я про Андрея подумаю. Или нет, позвоню Насте. Вдруг Андрей, как раньше, трубку возьмёт, и мы поговорим? Правда, у него теперь есть какая-то Таня… Но ведь он же на ней не женат! И вообще, я могла всё не так понять. Например, Таня – одноклассница и помогает ему разобраться с геометрией. А что? Запросто! Я ещё в прошлом году слышала, что у Андрея с геометрией полный завал.
Трубку взяла Настя.
– Привет, – сказала я, постаравшись скрыть разочарование. – Как дела?
Настя почему-то не ответила сразу. Она молчала и громко дышала в мембрану телефона.
– Насть, ты что? – не выдержала я. – Не узнаёшь?
– Узнаю, – откликнулась наконец подруга странным голосом. – Только знаешь что, Лен, хоть мы с тобой и дружили с первого класса, но я тебя больше видеть не хочу. Ты… Ты… Да как ты могла! А теперь ещё звонишь как ни в чём не бывало!
– А что случилось-то? – совершенно растерялась я.
– Хоть бы не притворялась! – рявкнула Настя и бросила трубку.
– Лихо, – пробормотала я, застыв у телефона.
Мы, конечно, иногда ссорились с Настей, но никогда она не говорила, что больше не хочет меня видеть. И главное – из-за чего? Обиделась, что я вчера убежала, не попрощавшись? Или что позволила Андрею отвести меня домой? Да нет. Об этом она бы прямо сказала. Да и не такой уж это повод, чтобы так разозлиться. Как будто я подстроила ей какую-то подлость, а теперь не хочу признаваться. Но я же ничего не сделала плохого! Абсолютно ничего. И оправдываться мне не в чем.
Стараясь не заплакать от обиды, я сняла с вешалки куртку и уселась её чинить. Хватит того, что утром ходила, как оборванка! Я аккуратно приложила карман на место и мелкими стежками стала пришивать его через край.
Когда я завязала узелок и обрезала нитку, в комнату заглянул папа. Вид у него был смущённый и немного виноватый.
– Лен, – начал он, – тут такое дело.
Я посмотрела на него. Папа был одет в джинсы и синий пуловер. Из-под пуловера торчал воротник светло-серой рубашки. В такой одежде у телевизора он не сидит. В такой одежде папа ходит на работу.
– Да понятно, пап. Дежурить вызвали?
– Не вызвали, – уточнил папа. – Семёныч попросил. У него на даче проблемы какие-то. Срочно нужно съездить.
– А тебе никуда не нужно, – подхватила я. – Ты можешь подежурить вместо него.
– Ну да, – кивнул папа.
В принципе я уже привыкла. Дело в том, что папа тоже врач, только не кардиолог в клинико-диагностическом центре, как мама, а хирург в районной больнице. Ехать до его работы – четыре остановки на автобусе. Остальные папины коллеги живут гораздо дальше. Поэтому если у кого-то из них случается что-то непредвиденное, они все как один звонят папе и просят их подменить. Почему-то считается, что если ему ехать до больницы недалеко, то и все остальные вопросы с дежурством не по графику решить проще. Например, оставить в субботу дочку в гордом одиночестве. И не сходить на рынок за картошкой и капустой. И не отоспаться, в конце концов. Я иногда злюсь, когда папа вот так неожиданно срывается из дома. И мама злится. А папа чувствует себя виноватым, но отказать товарищам не может. Сегодня мне совсем не хотелось, чтобы кто-то чувствовал себя передо мной виноватым. Особенно, если на самом деле он и не виноват ни в чём. Я ведь только что сама почувствовала, каково это. Прямо скажем, ощущение не из приятных. Поэтому я улыбнулась и успокоила папу:
