История первого дракона (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (книги хорошего качества txt) 📗
— С пятнадцати лет зарабатывать на жизнь воинским искусством? Ты слишком скромен, — растерянно хмыкнула я. Это вызвало ещё один приступ веселья; да такой заразительный, что я тоже не удержалась и захихикала.
— Вась, а кто для тебя Серж?
— Почему ты спрашиваешь? — нахмурилась я. Он неожиданно смутился.
— Да, понимаешь… Такое впечатление, что вы друг друга любите, но… Больно уж странная пара получается; до такой степени странная, что в это трудно поверить. Полукровки миу с другими видами вообще почти не встречаются, а уж чтобы с гаргульями! Ты что хихикаешь?
— Нет, ничего, — с трудом выдохнула я сквозь душащий смех. — Слышал бы тебя Серж! Мы друг друга любим, это ты правильно подметил. Но он мне как брат, он буквально меня вырастил, — я ностальгически вздохнула. — Мы выросли вместе, у одного пожилого отшельника. Я своих родителей и не помню, он подобрал меня в лесу, а Серж раненый к нему попал, тоже случайно. Ну, и потом, после смерти наставника, единственного близкого существа, стараемся поддерживать друг друга. Путешествовать вот отправились вместе.
— Извини, я не думал, что всё так грустно, — чуть нахмурился он.
— Да, всё нормально. Мы уже привыкли, — я вздохнула.
Мы действительно уже привыкли, что родителей больше нет. Они все вместе погибли в автокатастрофе, и осталось нас двое; хорошо, к тому времени оба уже были совершеннолетними. Поначалу было очень тяжело — морально, о чём и говорить нечего, да и физически. Мы оба учились, я вообще не работала, Серж на своей кафедре получал копейки. Потом мы вдвоём устроились в его квартире, мою сдали, оба нашли себе по подработке, в усталости и бытовых хлопотах топя боль потери. Человек ко всему привыкает, а пять лет — это всё-таки довольно большой срок.
— В таком случае, я не ошибусь, если скажу, что такая дружба гаргульи и девушки-миу не намного менее странная, чем любовь, — он, заразительно улыбнувшись, тряхнул головой, убирая с лица упавшую прядь. — Ага! А вот, кажется, и друг Ганса, — возвестил Михаэль, когда мы миновали ворота самыми последними, умудрившись пропустить мимо себя телегу и пару всадников, и всё из-за моего «великолепного» умения держаться в седле.
Я не знаю, что удержало меня от падения, когда я увидела этого самого «друга». До крайности ехидной улыбкой меня встречал наш с Сержем проводник. Сытый прищур зелёных глаз заставил меня нервно сглотнуть и пожалеть о том мгновении, когда я пошла в поисковики — занятие, в общем-то, благородное и полезное, вот только… Знала бы, во что всё это выльется!
— Какое экзотическое у нас нынче путешествие намечается, — весело присвистнул черноволосый воин. — Ещё один миу! Подожди, а вы что, знакомы? — удивлённо покосился он на меня.
— Я бы такие знакомства… — пробормотала я.
— Договаривай, котёнок, — невежливо встрял Прах, всё так же ухмыляясь. Ухмылка на кошачьей физиономии вообще странно смотрится, а уж такая, да ещё у данного конкретного представителя этого племени…
Я договорила и, кажется, он пожалел, что спросил: от такой скромной миниатюрной девушки таких слов кот явно не ожидал. Михаэль рядом тихонько захихикал, Ганс сдержанно улыбнулся, стараясь не обидеть товарища, а Зойр с Сержем, переглянувшись, грянули богатырским ржанием.
Одарив меня совершенно непонятным взглядом, проводник цокнул языком, понукая коня (где он его только взять успел?), и мы, выстроившись парами, двинулись вперёд. Ганс с Прахом, Зойр с Михаэлем и — замыкающими — мы.
— Вот он какой, закон подлости в действии, — мрачно хмыкнула я.
— Надеюсь, он не будет тебя доставать при таком количестве народа, — не слишком уверенно предположил Серж. — В любом случае, пусть попробует рискнуть шкурой.
Я душераздирающе вздохнула. Если наша жизнь здесь начинается ТАК, то страшно даже представить, что будет дальше. Но, в любом случае, поверишь в руку Провидения, в очередной раз столкнувшую нас с этим котом.
— И что он ко мне так прицепился? Вот как репей к хвосту, честное пионерское! — хмуро буркнула я.
— Молчи уж, пионерка. Когда ты в школу пошла, пионерии уже и в помине не было.
— А я, может, в душе! — возмутилась я. — И вообще, может, не будешь придираться к словам?
— Как скажешь, — покладисто согласился он. — А по поводу этого мохнатого… ты же сама предположила, что у него на тебя виды. Вот и надеется завоевать твоё сердце. Хотя, получается у него плоховато… Но ты бы пожалела парня, может, у него любовь?
— Издеваешься, да? — хмурый взгляд не произвёл на гаргулью испепеляющего воздействия. Пришлось объяснять популярно. — Какая к лешему любовь?! Да и вообще, я себя человеком чувствую. Я против межвидового скрещивания! И нечего ржать, тоже мне… я на тебя посмотрю, если тебе вот такое вот хвостатое и с крылышками попадётся, как ты на неё реагировать будешь!
Лихов задумчиво вытянул руку, разглядывая свои когти, и пожал плечами.
— А что, это будет крайне интересно!
— Тьфу, извращенец!
Он улыбнулся с загадочным выражением лица, но промолчал. Настроения развивать тему и что-то из него вытягивать у меня тоже не было, и я покачивалась в седле, разглядывая свои руки. Чувствительные ладони и подушечки пальцев. Мягкая шелковистая шерсть; в неё хотелось зарыться пальцами, прижаться щекой. Только, увы, эта самая шерсть принадлежала не симпатичному мохнатому котёнку, а мне. И длинные, порядка трёх сантиметров, тонкие лезвия-когти, прячущиеся в пазухах на удлинённых фалангах пальцев. Странно, я этого как-то сначала не заметила — что пальцы у меня длиннее, чем были.
Нащупав позади себя дополнительную конечность, с любопытством подёргала себя за хвост и тут же поняла, почему все нормальные кошки этого не любят. Такое впечатление, что тебя кто-то фамильярно лапает за всякие неприличные места; он оказался весьма чувствительной частью тела. Так, учтём на будущее: хвост от посягательств беречь. Не давать дёргать и не давать на него наступать, потому что это, наверное, больно.
Я на всякий случай обвила себя хвостом за талию; ощущение оказалось престранное, но достаточно уютное. Можно сказать, мне понравилось. Во всяком случае, тепло и мягко. Интересно, а мне предстоит линять к зиме?
Представив целый город линяющих и чешущихся при смене шерсти двуногих кошек, я весело фыркнула. Потом подняла взгляд на Праха, добавила его к линяющей компании и захихикала. А потом поняла, что я теперь не успокоюсь, пока этого самого Праха в научных целях не окуну с головой в воду. Безумно захотелось посмотреть, во что превратится этот мохнатый нахал с густой пепельной гривой.
— Се-е-ерж… — задумчиво протянула я.
— Нет.
— Что — нет? — я опешила. — Я же ещё ничего не сказала!
— И не говори! Я уже ответил — нет, я не соглашусь на то, что ты предложишь.
— Почему? Ты же даже не знаешь…
— Ты сначала давилась смехом, а потом плотоядно поглядывала на несчастного кота. Знаешь, как-то не верится, что после этого ты можешь предложить прогулку в лес за грибами.
— Но…
— Я сказал, нет!
— Вот так, да? А зачем ты тогда за меня заступался?! — возмущённо фыркнула я. И только потом заметила, что хвост против воли уже распрямился и хлещет то меня по ноге, то лошадь по брюху. Полагаю, уши тоже оказались прижаты. М-да, с такой мимикой в разведчики не возьмут.
— Это совершенно другое, — флегматично пожал плечами друг детства. — Он вёл себя по-хамски, за что и получил; в следующий раз будет думать, что делает. А участвовать в твоих мелких мстительных предприятиях я не буду.
— Да я не в мстительных! — попытка возразить была царственно проигнорирована. — Ну, и ладно. Не очень-то хотелось! Предатель! — я пренебрежительно фыркнула и пятками ткнула лошадь. Та меня тоже проигнорировала. Так. Это что же теперь, и она тоже будет пытаться мной командовать?
Я поводом подтянула голову лошади так, чтобы видеть её глаз.
— Значит так. Или ты будешь слушаться меня по-хорошему, и всегда будешь ухожена, накормлена и даже не задумываться о существовании хлыста. Или… — я демонстративно выпустила когти. — Предупреждаю, если ты попытаешься меня сбросить и дать стрекоча — догоню. И съем.
