Владимир Коккинаки - Бронтман Лазарь Константинович (читать книги без регистрации полные txt) 📗
ориентировку. За все время полета только на протяжении 1 000 километров экипаж
видел землю. Весь остальной путь он проделал в облаках и над облаками.
В районе Рухлово Бряндинский установил радиосвязь с Хабаровском. На вопрос о
погоде Хабаровск ответил, что над городом стоит многоярусная десятибалльная
облачность. Гористая местность, окружающая Хабаровск, высокие сопки были закрыты
облаками и туманами.
И тогда летчик, просидевший 20 часов за штурвалом самолета, принял
единственно правильное решение — выйти к морю, там определиться и низом итти к
конечному пункту. Для этого решения требовалось не меньше мужества, чем для того,
чтобы безрассудно кинуть машину вниз. Самолет пошел по направлению на Сахалин, к
Татарскому проливу. На этом обходном маневре экипаж потерял полтора часа. Затем,
определившись, летчики вернулись к Хабаровску.
Учтя обстановку в районе Владивостока, экипаж решил сделать посадку. В 9
часов 12 минут 28 июня 1938 года самолет «Москва» опустился в Спасске. За 24 часа 36
минут краснокрылая машина покрыла весь путь от Москвы до района Владивостока,
путь, на который обычно затрачивалось несколько суток. Было пройдено 7600
километров. Средняя скорость перелета составила 307 километров в час.
Во время полета командир экипажа и штурман вели между собой переписку.
Короткие записки с исчерпывающей полнотой характеризуют условия, в которых велся
полет. Вот отрывки из этой необычной переписки:
Бряндинский: Город справа — Унжа.
Бряндинский: Прошли раздел фронта.
Коккинаки: По времени самая мура сейчас (имеются в виду метеорологические
условия в районе рейса).
Коккинаки: Циклон, очевидно, справа остается?
Коккинаки: Попить!
(Штурман передает летчику термос с кофе. Вскоре он сообщает о радиограмме за
подписью товарища Ворошилова, опрашивающего экипаж о ходе перелета. Самолет
подходит к Уралу.)
Бряндинский: Как наберешь нужную высоту и установишь скорость, скажи —
буду делать промеры.
(Перевалили Урал, попали в грозу.)
Бряндинский: Впереди остатки уральского фронта. Скорость — 307. Ветер справа
и сзади слабый. Чего дать кушать?
Коккинаки: Кусочек курицы. Скорость — негусто.
(Вскоре самолет попал в жесточайшую грозу. Пришлось несколько уклониться в
сторону.)
Бряндинский: Кажется, вылезаем. Я думаю постепенно вернуться на трассу.
Запоздали на полчаса. Это к лучшему, в смысле темноты.
Бряндинский: За 7 часов прошли 2000, средняя скорость 285.
Коккинаки: Только бы нам в темноту не вляпаться. (Пилот стремится оказаться к
ночи в таком районе, где в летнее время ночи почти не бывает.)
Коккинаки: Выход на трассу обязательно. Где Обь? Когда кончится мура?
Бряндинский: Первое. Скорость равна 322 (последний замер 1307). Второе. У
меня радио работает, я их слышу, но квитанции не получал. Не всех слушал еще. Я пока
слежу до Оби за ориентировкой, думаю, что приняли.
Бряндинский: Обь пересекли между Самаровым и Кандинским. Ведется расчет.
Коккинаки: Определился?
Бряндинский: Маленькая река Назым.
Бряндинский: Володя! А ведь уже не такие страшные эти болота. Люди будут жить
когда нибудь?
(Внизу — безымянная речка.)
Бряндинский: Ну, чего ты хочешь, на этой речке даже пляж есть!
Коккинаки: Циклон?
Бряндинский: По месту расположения — да.
Коккинаки: Который по счету? К ним так привыкнуть можно.
(От пребывания на большой высоте летчика мучит жажда. Он часто пьет кофе.
Один раз Бряндинский по ошибке передал ему термос с чаем. Летчик выругал
штурмана.)
Коккинаки: Глоток кофе. Не путай.
Коккинаки: Дай кофе. Эту муру обойдем слева.
Коккинаки: Кажется, буду скорость держать меньше, чтобы в ночь не впороть.
Когда Енисей — в 19 часов 12 минут или в 18.12? Дай-ка профиль.
Бряндинский: В 19.12. Москва дала квитанцию о радиограммах.
(Приближается ночное время.)
Коккинаки: Когда будет Енисей?
Бряндинский: Я теперь поспокойнее, все же отклик на все телеграммы оптом
получил. Енисей должен быть в 19.12, по местному времени — в 23.12.
Бряндинский: Что это трясти стало? Что с мотором или баки?
(Все оказалось в порядке. Моторы работали исправно. Но в случае остановки
мотора внизу садиться было негде. Пилот послал штурману записку о работе мотора.)
Коккинаки: Очень уж здесь места неподходящие. пусть он еще 12 часов потерпит.
Бряндинский: Принимаю радио из Москвы.
Бряндинский: Кокки, может, конечно, впереди еще хуже, но я думаю, долетим до
места.
(В разрыве облаков мелькнула река.)
Бряндинский: Тут их много: река Чара, река Токко, потом Олекма — и все в одном
направлении. Володя, ты уже 17 часов ведешь, дай на полчасика.
Коккинаки: Справа еще река.
Бряндинский: Облака, как фарфор, просвечивают.
(Надвигается очередной циклон.)
Коккинаки: А поприличнее погода будет сегодня? С кем держишь связь? Дай
профиль.
(Бряндинский сообщает о радиограмме товарища Ворошилова: «Повторите радио
номер 13. Обязательно слушайте на волне номер 2. Ворошилов».)
Коккинаки: Саша, дай-ка мне чашечку кофе и маленький кусочек булочки. А что
там есть у тебя еще?
(Самолет шел над территорией Дальнего Востока. Летчики определяли место для
того, чтобы пробиться вниз.)
Коккинаки: Пожалуй, проскочим в эту дыру.
Бряндинский: Это мы влево упороли, циклон обходили.
Коккинаки: Не знаю, что за озеро, Амура не видно. Посмотрим дальше.
(Внизу какая -то река.)
Бряндинский: Не пойти ли по реке на восток?
Коккинаки: Под облака и по маршруту!
Бряндинский: Тогда уж просто на юго-восток. Над Амуром должны быть разрывы.
(Самолет пролетает над горами, покрытыми снегом.)
Бряндинский: Здесь зима совсем.
Коккинаки: Прошу чашечку кофе.
Коккинаки: Где Спасск? В Спасск до конца суток успеем?
Бряндинский: Сто километров.
Коккинаки: Тогда посадка в Спасеке.
Коккинаки: Дай карту Хабаровск — Владивосток.
В Спасске герои были тепло и дружески встречены бойцами и командирами.
Спортивные комиссары составили следующий акт:
«В районе Владивостока красный самолет появился на горизонте в 9 часов 06
минут над городом Спасск; в 9 часов 09 минут на высоте 1000 метров сделал
круг и произвел посадку в 9 часов 12 минут.
Состав экипажа:
Летчик — майор Коккинаки.
Штурман — майор Бряндинский.
Состояние самолета исправное, горючего осталось 500 килограммов.
Барографы и пломбы на них в исправном состоянии, сняты с самолета и
переданы в секретную часть.
Самолет опломбирован. Экипаж принимает душ и завтракает. После завтрака
будет отдыхать. По окончании отдыха экипажа сообщим дополнительные
сведения о полете.
Спортивные комиссары: майор Кислов, военинженер 2-го ранга Невинный».
Просидев сутки за штурвалом, Коккинаки сначала не чувствовал усталости. Его
богатырский организм служил на славу. Он взглянул на встречающих и попросил их
отойти в сторону, дать подышать свежим воздухом. Почти все время экипаж летел с
кислородными приборами, дышал искусственным воздухом и стосковался по
настоящему. Затем с огромным наслаждением друзья выкурили по папиросе.
Пилотов пригласили в столовую. Коккинаки есть не хотел. Он выпил подряд
несколько стаканов кофе и лег спать. Проспав семь часов, летчик вышел в столовую,
