Пансион св. Бригитты (СИ) - Шипунский Всеволод (книга жизни TXT) 📗
- Кх-м, кх-м... – прокашлялл преподобный, не зная, что ответить, ибо все ждали его слова. – Вы, матушка, предполагаете... всёх сестёр, стало быть... э-э... очистить сегодня от грехов?
- О нет, ваше преподобие, - живо отвечала матушка Элеонора. – Всех было бы слишком долго. ...А что думает наша старшая сестра-наставница? – со значением обратилась она к Агнессе.
Та, уже всё поняв, обречённо поднялась, вышла на середину и низко поклонилась святому отцу и матушке-настоятельнице.
- Ваше святое преподобие, - заговорила она голосом страдалицы Бригитты. - Дозвольте покаяться мне первой, как старшей среди сестёр. Видит Господь, что не виновна я ни в каких деяниях и поступках... ни в чём и никогда... но в помыслах всё же виновна!
- И грех мой – первый среди Семи смертных грехов – есть гордыня. Прикажите же, святой отец, наказать меня и тем самым очистить душу мою... А я приму всё с покорностию и благодарностию.
И сестра Агнесса печально склонила своё вытянутое утиное лицо.
- Прежде чем назначить вам, сестра, нужное наказание, - важно отвечал преподобный, - расскажите нам о своих греховных помыслах. Мы должны знать, насколько далеко вы углубились во грехе.
- Да, что же сказать... – сестра Агнесса задумалась. – Возносилась я мысленно над сёстрами своими... считала их ниже себя... помыкать да приказывать любила... Нравилось мне быть старшей над сёстрами, повелевать. Сейчас сама это явственно вижу.
- Только ли над сёстрами возносилась? – в голосе матушки Элеоноры послышался металл. – А ещё?.. В директорском кресле себя не воображала ли? Говорить правду! Господь видит все мысли.
- Что вы, матушка?.. Хотя да... Были мечтания... Был грех, Господи!
- Хорошо, что не соврала... Дальше! – директриса была сурова. – С гордыней разобрались. Что скажете, сестра Агнесса, о седьмом смертном грехе – похоти? Есть ли к нему склонность?
Агнесса густо покраснела. Она думала, что дело обойдётся одним смертным грехом, и к обличению собственной похоти была не готова: она молчала.
- Дочь моя, - выступил патер, - не пытайтесь скрыть грех, ибо тогда он останется с вами. А вам нужно очиститься! Покайтесь, сестра, во всём...
- Грешна я, падре! Но только в мыслях... Приходят они иногда, мысли похотливые. Особенно во сне... Хоть и не сплю почти совсем... Вся в заботах об нашей обители... А как голову на подушку преклонишь... Ох, Господи!
- Что «ох»? – матушка Элеонора хотела знать всё в подробностях. – Что видится?
Агнесса низко опустила голову, не в силах рассказывать такое.
- Что?! Отвечай, как на духу... Ты и есть на духу, сестра! Говори!
- ...Бесы видятся, - глухо заговорила Агнесса, смотря как бы внутрь себя. – Одолевают...
- Бесы? Мужеского полу? – быстро уточнила матушка. – И что они хотят?
- Блуда хотят... Приступают ко мне с этим...
- Какие же они?.. Бесы эти?
Тут сестра Агнесса замолчала надолго.
- Ну, что за бесы? С хвостами, нет ли?.. – не унималась матушка. – На кого походят?
- ...На Франко, - наконец, после долгого молчания, призналась Агнесса. Все сёстры дружно ахнули, обменявшись многозначительными взглядами и стали косить на сидевшего в углу с безучастным лицом Франко.
- Нечего там переглядываться! – возвысила голос матушка. – Каждая потом расскажет о своих греховных помыслах. Каждая!.. И не дай Бог, кто соврёт! – и с пристрастием продолжила допрос Агнессы. – Что же бес этот... в виде Франко... что же он делал с тобой?
Лицо матушки Элеоноры, как всегда при экзекуциях, покрылось пятнистым румянцем, а взгляд её гипнотизирующе уставился в глаза сестры Агнессы. Та как-то вдруг ослабела, руки её повисли, а взгляд сделался бессмысленным.
- Наклонял меня, юбки задирал... Руки запускал, хватал всяко...
- Дальше... Блуд совершал?
- Совершал...
- Ну, а ты что?.. Противилась?
- Не противилась... Хотела ещё... Похоть одолела, господи!
- Тьфу! - сплюнула матушка с досадой. - Противиться следует похоти! Всеми силами!.. Вот, ваше преподобие, два смертных греха налицо. Что назначите сестре Агнессе?
- Ну, раз старшая сестра-наставница... В грехах призналась... Пятьдесят!
Сёстры ахнули. Агнесса стояла, безучастно уронив руки, и смотрела в пол.
- Может быть, хлыст? – быстро спросила матушка. – Чтобы усилить воздействие...
- Пятьдесят хлыстов?.. Это чересчур, – задумался преподобный. – Пусть будет двадцать... нет, десять хлыстов.
- Как вы добры, ваше преподобие!.. Даже к грешникам, – воскликнула матушка. – Значит, десять хлыстов и сорок ремней. Располагайтесь, сестра Агнесса! – с ласковой улыбкой она указала ей на кресло. – Сёстры, подготовьте её.
Сёстры Варвара и Мария, переглянувшись, с радостью подхватили стоявшую столбом Агнессу и уложили на кресло лицом вниз. Другие принялись поднимать ей юбки и развязывать подвязки чулок, чтобы спустить панталоны. Все сёстры были приятно возбуждены: вреднее и противнее старшей сестры не было в пансионе никого.
Наконец, над креслом обрисовался плоский, жёлтый, некрасивый зад старшей сестры-наставницы; из промежности её пробивался густой пучок тусклых волос.
Лицо Франко при виде всего этого, брезгливо искривилось.
В этот момент в окошке директорской уборной и показались любопытные глаза двух послушниц...
* * *
Когда Франко взмахнул хлыстом дважды, Агнесса поняла, что не выдержит без криков, вцепилась зубами в кожаный край директорского кресла и искусала его до самой обивки... Когда на заду её вспухли десять рубцов, хлыст сменился на широкий ремень, который пошёл припечатывать и разглаживать этим рубцы обратно, и это было ещё невыносимее.
- Пощади-иите! – кричала Агнесса, вырываясь из рук её державших. – Ваше преподо-о-обие!
- Терпите, дочь моя!.. – хладнокровно отвечал святой отец. - Будьте достойны вашей заступницы, святой Бригитты.
- О, матушка заступница, святая Бригитта!! - орала дурным голосом Агнесса. – Помоги-и-и!..
- ...Да уж, сестра! – холодно заметила ей матушка Элеонора, когда процедура очищения завершилась. – Какие крики вы тут подняли. Не ожидала от вас...
С красным, бессмысленным лицом и растрёпанными волосами, Агнесса стояла перед столом директрисы, ничего, видимо, не соображая.
- Ничего, – бодро говорил святой отец. – Очищение пройдено, а это главное! Не так ли, сестра Агнесса?
- Да... это главное, - как попка повторила Агнесса. – Я пойду?
- Куда же вам спешить, сестра?.. Вы же очистились! – преподобный был полон энтузиазма. - Расскажите, что вы сейчас чувствуете? С души спали тяжкие оковы греха?..
- Спали... Мне в туалет... очиститься... да грехи не пускают... – бормотала она какую-то ересь.
И все поняли, что Агнесса не в себе. Она была тут же отпущена.
- Сестрица Марта, - обеспокоилась матушка. – Сопроводите, дорогая, сестру Агнессу... а то мало ли что. И ужин сегодня в пансионе на вас, вы - старшая. А завтра посмотрим...
* * *
- Все свободны, дорогие сёстры, - говорила матушка, когда Марта вывела Агнессу за двери. – Ступайте к послушницам, проследите подготовку к торжественному ужину. Праздничная форма, не забудьте!
Возбуждённые сёстры потекли к выходу.
- Франко, - остановила она экзекутора. – Вас мы тоже ждём на ужин, – и как бы между прочим добавила: - Не уносите только свой ремень, он может понадобиться. Не исключено, что мне придётся самой ещё кое-кого наказать.
Удивлённый Франко с неохотой оставил ремень на столе: вечером он собирался «наказывать» им свою Марту. Но об этом следовало молчать...
Когда все ушли, и наступила тишина, высокий, худощавый мистер Рочестер в своём чёрном костюме патера вышел из-за стола и остановился напротив матушки Элеоноры, с удовольствием глядя на неё. В своём прекрасно сшитом платье до полу, которое только внешне было монашеским, но подчёркивало её женственную фигуру, стройная, в белой монашеской накидке, матушка была очень красива! И даже очки весьма шли ей.
