Прекрасная изменница - Смит Барбара Доусон (мир книг txt) 📗

По словам Софи, Роберт умер медленной и мучительной смертью. Вдова выглядела такой бледной, слабой и беззащитной, что хотелось прижать ее к груди, согреть, утешить. Однако опыт подсказывал, что красавица способна и на ухищрения, и на лицедейство.

Может быть, ее утомила жизнь с положительным, уравновешенным, склонным к уединенным занятиям и размышлениям Робертом? Интересно, планировала ли она отравление заранее, возможно, на протяжении многих месяцев, или подсыпала яд импульсивно, в момент эмоционального всплеска? А что потом? Сидела у постели умирающего и тайно злорадствовала, наблюдая, как он угасает. Грант пришел в неописуемую ярость.

До чего же он ее презирает!

И в то же время желает.

На этот раз расчетливой красавице не удастся вышвырнуть его из собственной жизни. Он законный опекун Люсьена и может являться в Малфорд-Хаус в любое время.

Мысль о маленьком сыне Роберта встревожила Гранта.

Серьезный и искренний, мальчик складом характера напоминал отца. Ну а от матери юному герцогу досталась яркая внешность. Он с такой печалью и искренней любовью вспоминал папу, что в сердце Гранта шевельнулась жалость. Детство Гранта как небо от земли отличалось от детства маленького Рамзи, и все же он хорошо знал, что значит тосковать по отцовской любви.

Как же мальчик отреагирует на обвинение матери в убийстве и на заключение ее в тюрьму? Грант вовсе не хотел доставлять ребенку мучения. Люсьен обожает маму, а она в нем души не чает.

Если принять во внимание предполагаемую роль в смерти супруга, Софи оказалась на редкость внимательной и заботливой матерью. Она трепетно опекала Люсьена, а с прекрасного лица не сходило взволнованное выражение. Во время встречи в библиотеке нетерпеливо ждала малейшего повода отослать ребенка прочь, подальше от гостя, и при первой же возможности отправила в детскую учить уроки.

«К сыну я тебя не подпущу. Боюсь дурного влияния».

Эти слова ранили Гранта: неужели герцогиня искренне верит в то, что он способен испортить, растлить ребенка? Видимо, так оно и есть. Софи наверняка проконсультировалась с сотней адвокатов, пытаясь лишить его прав опекунства.

Но вот вопрос: почему Роберт поручил заботу о сыне именно ему, не имеющему ни малейшего понятия о воспитании детей, не представляющему, что значит быть отцом? На ум приходило лишь одно объяснение: Роберт вспомнил о старом друге и доверил ему судьбу единственного ребенка, потому что подозревал жену в отравлении.

Опасно недооценивать Софи: она умна и изобретательна. Чтобы добиться доверия и вырвать признание, потребуется немало усилий, обаяния, тактической тонкости и изощренного коварства. Ну а пока остается лишь задавать осторожные вопросы, чтобы восстановить картину последних дней Роберта.

Грант направился к лестнице. Хотелось снова, в двадцатый раз перечитать письмо Роберта. А вдруг обнаружится какой-нибудь не замеченный раньше намек? На смертном одре Роберт неуверенной рукой нацарапал довольно невнятное послание…

Тишину дома внезапно нарушил приглушенный крик.

Грант ошеломленно замер посреди холла. Кричала, несомненно, женщина. Причем не в парадных комнатах, а выше, в одной из многочисленных спален.

В его спальне?

Грант бегом бросился вверх по лестнице.

Глава 4

– Насколько я понимаю, сегодня ты принимала посетителя, – заметила Хелен.

Она пристально взглянула на Софи. Обе сидели в столовой, за длинным столом, по правую и левую руку от того места, которое обычно занимал Роберт.

Подняв высокий тонкий бокал, Софи пригубила вина и выдержала проницательный взгляд Хелен.

– Да, Грант Чандлер вернулся из-за границы. Заехал, чтобы выразить соболезнование и почтение и… познакомиться с Люсьеном.

– Наверняка не принимает опекунство всерьез, – безапелляционно заявила Хелен. – Разве он не получил документ об отказе от опеки?

– Получил, однако наотрез отказался его подписать. Поверь, мне это также не нравится, как и тебе.

Попрощавшись с Грантом, она долго мерила шагами библиотеку, пытаясь найти выход из западни. Достала экземпляр завещания Роберта и принялась вновь изучать написанные сухим казенным языком строки, хотя адвокаты уже предупредили, что в документе не удастся отыскать даже самой маленькой лазейки.

Грант Чандлер назван главным опекуном Люсьена.

– И что же он рассказал? – спросила Хелен. – Как долго он намерен пробыть в Лондоне?

– Не уточнял. Сказал лишь, что арендовал дом всего в нескольких кварталах от нас, на Беркли-сквер.

– О Господи! Значит, собирается остаться.

– Вполне возможно.

Хелен окончательно расстроилась.

– Какой кошмар! – посетовала она. – Почему брат возложил громадную ответственность на плечи самого никчемного человека, который к тому же не являлся членом семьи?

Софи прекрасно понимала почему. Хелен не могла этого знать. А Роберт знал, что ребенок у Софи не от него, и все же принял сына Гранта как родного.

– Когда-то они были друзьями, – сказала Софии. – Думаю, именно поэтому.

– Детская дружба не повод отдавать судьбу Люсьена в руки мошенника! Грант Чандлер чуть ли не с детства отличался дурными наклонностями.

– Ты ведь тоже знала мистера Чандлера, не правда ли? Он на несколько лет моложе тебя.

– На три года, так что этого шалопая я отлично помню. Он постоянно втягивал Роберта в неприятности: то подначит убежать с церковной службы, то подстроит какую-нибудь пакость соседям.

– Так почему же Роберту строго-настрого не запретили общаться с хулиганом?

– Наш папа отличался необыкновенной добротой, терпимостью и умением прощать. Не раз повторял, что мальчишки есть мальчишки. Зато я сгорала от негодования. Грант Чандлер позорил нашу благопристойную округу. И когда ему исполнилось шестнадцать, его родной отец выгнал мальчишку из дому. Ходили слухи, что…

О своей семье Грант никогда ничего не говорил.

– Слухи?

Хелен на секунду задумалась, потом позвонила в колокольчик и из соседней комнаты выплыли двое слуг, убрали тарелки и поставили на стол фарфоровый чайник. После обеда леди пили ароматный чай.

Софи разлила чай по чашкам, с трудом сдерживая нетерпение. Золовке протянула ее любимую, с крошечными голубыми цветочками.

– Пожалуйста, Хелен, только не останавливайся на самом интересном месте, – шутливо попросила она. – Жестоко испытывать мое любопытство. Считаю, что об опекуне собственного сына я должна знать как можно больше.

– Мне почему-то казалось, что история тебе известна. Ведь одно время мистер Чандлер вызывал у тебя особый интерес. Не так ли?

Софи натянуто улыбнулась. В голосе Хелен звучало не подозрение, а презрение к любой глупышке, которая могла хоть на минуту предпочесть мошенника герцогу Малфорду.

– Да, он входил в число моих кавалеров. Но никогда не рассказывал, почему отец от него отказался.

– Тебе полезно будет услышать почему, – ответила Хелен и, когда слуги удалились, продолжила: – Поговаривали, будто мальчик не был благородных кровей.

Ошеломленная Софи едва не раздавили хрупкую чашку. Неужели Грант родился бастардом? Не может быть. Ведь отец признал его законным сыном.