Милая обманщица - Смит Дорис (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Рассчитывать? — в удивлении переспросила Хейди.
— Да, я вас понимаю, но больше мы ничего не можем сделать. Я отведу вас к ней в палату.
— Но я… — Хейди казалось, что медленно, но непоправимо сеть затягивает ее, превращая против воли в Сюзанну Десмонд. Но раз Пол ничего не объяснил врачу, то что она теперь может сказать? — По-моему, не… А сколько это может продлиться? — Вопрос прозвучал неуместно и грубо.
— Трудно сказать точно, мисс Десмонд, я ведь не Господь Бог. Сейчас ваша мать в сознании и ждет вас. Хотите, я скажу, что вы не смогли прийти?
Хейди вдруг осознала, что слишком многого требует от врачей. Какое право, в конце концов, она имеет втягивать их в свою ложь? Раз Пол уехал, теперь выбор за ней.
Она медленно покачала головой:
— Нет, доктор, прошу вас, отведите меня к ней.
— Вы спросили, как долго это может продолжаться. Думаю, ваша мать скоро опять впадет в кому и будет оставаться в таком состоянии до тех пор, пока не откажет сердце. Это может продлиться от нескольких дней до нескольких недель. Боюсь, определеннее сказать нельзя. — Он остановился у двери палаты Антонии, заглянул в стеклянное окошко двери. — Вашей сестре пришлось нелегко. Она будет рада, что вы теперь разделите с ней эту ношу.
— Моя… А моя сестра… она тоже здесь?
Сестра! Откуда она взялась? Пол ведь сказал, что никаких родственников больше нет, в панике размышляла Хейди.
— Да. Она приходит каждый день, даже когда ваша мать без сознания. — Во взгляде врача отразились понимание и сочувствие. — Наверное, вы хотели бы сначала переговорить с ней. Дженни! — позвал он негромко, приоткрывая дверь палаты.
Момент для Хейди был ужасающий. Несмотря на реакцию Рори Харта, сестре наверняка понадобится лишь один взгляд, чтобы понять подделку. Первую секунду Хейди боролась с желанием спастись бегством. Но открылась дверь, и вышла Дженни.
Длинные каштановые волосы ниспадали на плечи, длинное овальное лицо не выражало никаких эмоций, хотя радости на нем тоже не было. Молоденькая, лет двенадцати-тринадцати, почти ребенок. Представив, через что пришлось пройти в последние несколько дней этому юному созданию, Хейди переполнилась сочувствием и забыла о собственных страхах.
— Дженни, — ласково произнесла она. — Прости, что меня так долго не было.
Собачьи карие глаза — образец верности. У Дженни были глаза и взгляд спаниеля, но смотрела она, как собака, потерявшая хозяина.
Врач переводил взгляд с одной на другую.
— Наверное, вы давно не виделись? — спросил он.
— Никогда, — ответила Дженни.
— Тогда хотите, я вызову медсестру, чтобы вы поговорили в ее кабинете наедине?
— Спасибо, не надо, — вновь ответила Дженни. Хейди не без зависти заметила, что голос у нее очень красивый. — Думаю, нам не о чем говорить. — И она обратила взгляд своих преданных карих глаз на свою якобы сестру. — Вы проходите в палату. Мама вас ждет давно уже.
Девушка произнесла это так, словно: «Она ждет вас уже пятнадцать лет».
— Прошу вас, не надо так… — Хейди хотела пойти за ней. Но доктор остановил девушку.
Дверь за Дженни закрылась. Он снова открыл ее и кивнул Хейди, приглашая войти в палату.
Тихий голос позвал ее:
— Сью?
Хейди все еще нерешительно стояла на пороге. Но такое она уже когда-то испытала. Такой же вечер, только месяц назад. В палате собрались друзья, чтобы помочь, но мама искала и ждала только ее. И никто не был ей нужен, кроме дочки. Ее последние слова: «Хейди, уже пора пить чай?» — говорили о старании до конца казаться здоровой и бодрой.
Голос вновь спросил:
— Сью?
И она торопливо подошла к постели больной.
— Да, я здесь, мама. Я здесь.
Как ни опасна и запутанна была ситуация, с Антонией никаких проблем не возникло. Она ни о чем не спрашивала и пребывала в счастливом полузабытьи:
— Ах, мои глаза! Так обидно, я не могу тебя как следует рассмотреть…
Хотя голос был едва слышный, тонкий и прерывистый, как ниточка, в нем еще чувствовались красивые музыкальные переливы, как у Дженни. От этого возникал еще один, не менее жуткий вопрос: а как говорила Сюзанна?
— Ничего! — попыталась пошутить Хейди. — Я все такая же… — Она запнулась. Это было рискованно, но так она казалась себе не совсем самозванкой. — Простушка из всей семьи.
Наверное, так оно и было, если Сюзанна действительно на нее похожа. Ведь породистое викторианское лицо Дженни можно было назвать красивым, а у самой Антонии сохранилась прелесть и нежность юной девушки. Обрамляющие лицо волосы, сегодня не прикрытые повязкой, — очень светлые и мягкие, как у ребенка, широкий рот совершенной формы, огромные выразительные голубые глаза… Сейчас в них виднелась мольба.
— Нет-нет, что ты. Ты есть ты. Как жалко… Моя рука… я не могу даже до тебя дотронуться…
Если бы она только знала, с нежностью подумала Хейди, как глубоко меня тронула. Импульсивно она склонилась и приложилась щекой к щеке страдалицы. Наверняка настоящая Сюзанна не могла бы сделать большего. Но, конечно, прошлое тоже нельзя легко сбросить со счетов.
— Прости меня, — почти не сознавая, что говорит, шептала девушка. — Мне надо было вернуться много-много лет назад. Я причинила тебе столько горя!.. Прошу тебя, не надо плакать. Я же вернулась. — Она еще раз посмотрела на залитые слезами глаза умирающей и решилась: — Я останусь здесь, с тобой, столько, сколько ты захочешь.
— О, моя дорогая, — дрожащим голосом произнесла Антония. Она перевела дыхание. — Я так боялась. Тебя столько лет не было… Но у тебя так изменился голос… нет, не очень, немного… Но я не была уверена до конца… — Антония тем временем продолжала, голос ее немножко окреп: — А ты его помнишь, Сью? Он так тобой гордился. У него было столько планов, но они так и не… — Еще одна мучительная пауза. — Знаешь, мне кажется, я скучала по нему каждый день, всю жизнь. Наверное, это нехорошо?
— Нет-нет, что ты, почему? — старалась успокоить ее Хейди. Нетрудно догадаться, о ком шла речь, — женщина говорила об отце Сюзанны, который умер, когда та была еще маленькой девочкой.
— Это было такое счастливое время, — продолжала вспоминать Антония. — Мы втроем в Гленглассе. Знаешь, там сейчас все изменилось. Ты была права — я… — Она беспокойно шевельнулась. — Мне нужен Эдвард. Там ведь будет Эдвард, да? Я встречу его, когда буду там?..
И снова интуиция пришла на помощь Хейди. Пол говорил что-то о «Джеке Уиттейкере». Значит, Эдвард — Эдвард Десмонд, отец Сюзанны.
— Да, наверняка он встретит тебя там, — убежденно ответила Хейди.
— Не надо было мне выходить за Джека. С ним все было так… по-другому. И Гленгласс… А ты… ты мне помогла бы. Дженни еще ничего не понимает, она маленькая. Ей трудно будет одной. Она позволит этому человеку… бедная Дженни. Она не виновата, не надо было вообще ее заводить…
— Дорогая, перестань, не говори так! — воскликнула Хейди, искренне шокированная.
— Она не похожа на нас, — продолжала Антония. — Бедная Дженни! Ты присмотришь за ней? Прошу тебя, останься с ней.
— Да, конечно, — машинально откликнулась Хейди.
— Обещай мне. — Голос стал настойчивым. — Обещай, что переедешь жить в Гленгласс. Когда я умру, девочку нельзя оставлять одну, хотя бы первое время, пока она не придет в себя и не привыкнет. Ей ведь пятнадцать лет. Всего пятнадцать. — Казалось, она истратила все свои силы. — Так глупо, — внезапно четко проговорила Антония. — Так глупо бояться правды. Но я больше не боюсь.
Тень пробежала по ее лицу, но глаза не закрылись. Когда медсестра услышала звонок и пришла, они так и оставались открытыми и смотрели на Хейди с полным, окончательным спокойствием.
Вечером, добравшись до дому, Хейди нашла Бранда сидящим на своем любимом месте — высоком подоконнике кладовки. Вид у него был крайне недовольный. У тебя все дела, словно укорял он, а я тут голодать должен.
Хейди извинилась. Бранд проявил великодушие. Он зевнул, потянулся и вскочил ей на плечо. Делал он это всегда грациозно и легко. Хейди наловчилась подставлять плечо — обоим это доставляло удовольствие. Сегодня вечером ей особенно нужны такие маленькие утешения.
