За гранью снов - Хоффман Нина Кирики (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Всему виной твоя глупость, — сказал тот.
Джулио вскочил.
— Нет, — закричал он, прижимая скрипку к груди.
На какой-то момент его охватило чувство вины, когда он подумал, что все это из-за него. Но разве он просил похищать себя из класса, не дав даже убрать скрипку в футляр? Нет. Из глаз его лились слезы. Никогда в жизни он еще не был так зол.
— Сядь, — сказал мужчина уже в третий раз.
— Нет.
Мужчина взмахнул рукой и произнес несколько слов. Джулио обнаружил, что ноги сами несут его к креслу. Он сел.
Потом взглянул на другого юношу. Тот пристально смотрел на него, как хищная птица на мышь. Джулио, стыдясь, утер слезы. Может, он и не мог противиться приказам незнакомца, но он не собирался показывать свою боль тем, кому до этого нет дела. Гнев жег его изнутри. Ему удалось унять слезы.
— Расскажи мне о своих друзьях! — Теперь в голосе незнакомца появились нотки злости.
Он теряет контроль. Джулио не раскрывал рта. В нем было столько злости и боли, что не осталось места для повиновения.
— Очень хорошо, — сказал мужчина. — Подумай немного.
Он взмахнул рукой три раза и произнес тяжелые леденящие слова. На полу, вокруг стула, на котором сидел Джулио, появились какие-то знаки: два концентрических крута в голубом пламени, а в кольце между ними неизвестные символы, начертанные кроваво-красным. Джулио почувствовал, что у него внутри все заледенело. Он крепче сжал гриф скрипки, но его рука будто онемела; он даже не чувствовал пальцев. Мужчина сделал еще один жест и добавил какие-то слова, еще более холодные и острые, как бритва.
И Джулио пропал.
Полная темнота, темнее слепоты. Жуткий холод, пронизывающий до костей. Какое-то время — тишина.
Потом появились звуки. Голоса, вой, крики и каждый — чистый, холодный поток эмоций: искреннего горя и сожаления, умопомрачающего ужаса, кипящего гнева. И каждый из них впечатывался в мозг и сердце Джулио.
Он был таким хорошим слушателем.
Потом возник гнус, норовящий впиться в глаза Джулио. Ему казалось, что глаз уже нет. Крохотные зубы вгрызались в мозг, и каждый укус причинял отдельную боль.
Он боролся. Он отмахивался от жалящего гнуса, пытался руками закрыть уши. Но его тела как бы не было с ним, и защититься было нечем. У него остались только слух, кожа, мозг и сплошная боль. Крики ужаса флейты, пронзительный визг скрипки в злости, гулкие удары барабана, ухающего гневом, бесконечная грусть виолончели и голоса других инструментов, которые он никогда не слышал, выражавшие чувства, от которых ему хотелось кричать и заламывать руки. Полный разлад и дисгармония. Глубокое отчаяние трубы, шелест ужасного стыда литавров, невыносимые крики пытки, боли и агонии. Джулио силился сделать из всего этого музыку, но хаос не хотел укладываться в мелодию. Каждая новая нота, каждый новый голос резал и пилил его, причем по-своему, в своем темпе.
Это становилось все сильнее и невыносимее.
Наконец он перестал бороться и пустил все это в себя. Стало еще больнее.
Он чувствовал, как его режут на куски. Ему нужна была помощь.
— Натан! — закричал он. Но никакого звука не последовало: у него не было рта.
Звук существовал где-то рядом. Он резал его.
Нужно было начать свою собственную песню.
Он мысленно произнес: «Натан». Получился какой-то писк. Он снова мысленно позвал его, стараясь отвлечься от всего, что причиняло боль.
— Натан! — Его крик перекрыл весь шум, он услышал, как его собственный тенор звучит посреди всей этой какофонии.
— Да?
Это голос Натана! Джулио собрал все свои силы:
— Натан!
— Кто это? Кто меня зовет?
Ниточка звука! Используя каждое слово как узел, Джулио подтягивал себя ближе к источнику, откуда шел голос. Это был единственный связный звук посреди хаоса.
— Натан?
— Что? Кто здесь?
Джулио вытягивал себя оттуда, куда его занесло, пытаясь вынырнуть на поверхность. Теперь он оказался совсем в другом месте. Крики стихли, и укусы прекратились. Теперь он висел в другой, более мягкой темноте.
— Натан, — снова позвал он и удивился, насколько чисто и ровно прозвучал его голос. Таким он его еще никогда не слышал. На какой-то момент он забыл обо всем, вслушиваясь в него.
— Джулио? Это ты? — В голосе Натана Джулио расслышал тревожные нотки.
— Нат, где я? Я ничего не вижу.
— Ты в моем доме, — сказал призрак. Голос его звучал красиво, но в нем чувствовалось опасение. — Что с тобой случилось?
— Я не знаю. Я… — Джулио потянулся вперед и коснулся лица Натана. — О господи, ты здесь. — Он чувствовал холодную кожу, трепет ресниц, скользнувших по его пальцам, потом дотронулся до носа и губ.
— Джулио, — сказал Натан. Джулио почувствовал, как при этом шевельнулись его губы. — Что ты делаешь?
— Я… — А что он делал? Ведь призрак был неосязаем. Как мог Джулио дотрагиваться до него?
— Извини. Я… м-м-м… просто это было так ужасно! — Он продвинулся вперед, прижался к призраку и крепко обнял его. Он не понимал, как такое может быть, но ему нужно было коснуться чего-то надежного.
— Извини. Прости меня, — бормотал он, прижимаясь еще крепче. Рукой он щупал ткань рубашки Натана, а щекой терся о его плечо. Тело призрака было твердым и холодным, но это была такая же плоть, как и у других людей.
— Мне было страшно. Прости. Я не могу… — Он никак не мог отпустить его. Что, если снова затянет туда, откуда он с таким трудом выбрался?
Но вдруг он заставляет Натана терпеть то, что ему было неприятно? Все равно Джулио не мог оторваться от него. Его охватила паника.
— Все в порядке, — сказал Натан почти спокойным голосом.
Натан, не шевелясь, стоял в его объятиях, словно якорь в темном хаосе моря.
Наконец Джулио успокоился и выпустил друга.
— Прости, — снова сказал он.
— Все в порядке, — повторил Натан, на этот раз чуть тверже. — Ты можешь мне рассказать, что произошло?
— Я не знаю. Почему я ничего не вижу? — Джулио протянул руку, погладил плечо Натана, потом потянулся дальше и дотронулся до стены. Обои показались ему живыми. Потом он с удивлением ощутил под ними ток энергии, вопрос, приветствие, тепло. Он толкнул руку глубже, и она будто погрузилась в теплую воду.
— Что это? — Джулио подошел поближе к стене, надавил на нее и прошел сквозь нее. Вокруг него сомкнулось приветливое тепло и зазвучали успокаивающе колыбельные.
— Эй, — сказал Джулио.
— Привет, мальчик, — ответил дом.
— Где я?
— В моей стене.
— Что? Как? — Он толкнул руку еще чуть дальше и почувствовал, что покинул уютное пристанище.
— А это воздух снаружи.
— Дом. Я не понимаю.
— Приди в себя, Джулио. Ты же призрак.
У Джулио все сжалось внутри. Призрак! Нет. Этого не может быть.
Или может? Как иначе он смог бы обнять Натана?
Если он умер, что ж, по крайней мере, это была легкая смерть. А дом — это гораздо лучше, чем какое-то другое место! Но…
— Дом, — прошептал он.
Чья-то рука ухватила Джулио и вытянула его из стены.
— Это не совсем так, Джулио, — сказал ему Натан. Джулио вцепился в его руку. — Я не думаю, что ты умер. Просто твое внутреннее «я» отделилось от твоего тела, вот и все. Ты можешь сказать, что с тобой произошло?
— Этот человек пришел ко мне в школу и подчинил меня. У него голос как у Эдмунда. Он мог заставить меня делать то, что ему надо, одним только словом. Он увез меня в своей машине в домик где-то в горах и начал расспрашивать о тебе и об остальных. А я не хотел говорить. Вот это мне не совсем понятно. Ведь он мог заставить меня делать что угодно. Он приказывал мне идти, и я шел, велел сидеть — и я садился. Но я не отвечал на его вопросы. Я чуть с ума не сошел.
— Хорошо, — сказал Натан, потом добавил: — Он уже знал кое-что, иначе зачем бы он похитил тебя? Что случилось после этого?
— Он сделал так, что я сломал скрипку мистера Ноа. Я пытался уйти оттуда, а он велел мне остановиться, и я упал на скрипку. Я сломал это чудо. Я никогда не смогу объяснить этого мистеру Ноа! — Джулио снова переполнял гнев. — Потом он снова заставил меня сесть и приказал рассказывать о тебе. Я не заговорил, и тогда он прочитал какое-то заклинание и отправил меня в какой-то ад.
