Загадка театральной премьеры - Иванов Антон Давидович (онлайн книга без .txt) 📗

— Как это при чем тут зарплата! — похоже, нашел наконец повод перевести разговор Борис Олегович. — Это ты, Нина, купаешься в благополучии…

— Я? — возмутилась Нина Ивановна. — Что ты такое несешь, Боренька?

— Конечно, и моя вина тут есть, — нашелся Борис Олегович. — Слишком уж я вас с Олегом приучил к обеспеченной жизни.

— Ты… меня… приучил? — задохнулась от праведного негодования жена. — Между прочим, мы с тобой, кажется, вместе основали нашу фирму. И теперь вместе в ней работаем.

— Но в отличие от тебя, Нина, я не утратил ощущения реальности! — издал мелодраматический возглас глава семейства Беляевых.

— По-моему, я действительно утрачиваю ощущение реальности, — потрясла головой Нина Ивановна.

— Вот, вот, я и говорю! — сардонически захохотал Борис Олегович.

«Нет, с ним вроде бы все нормально», — подумал Олег.

— Ты, Нина, совершенно не знаешь, как приходится теперь тяжело работникам образования! — продолжал Борис Олегович.

— Я не понимаю другого, — отвечала жена. — Какая связь тяжелой жизни работников образования с походом в театр, который ты каким-то образом организовал?

— Самая прямая, — ответил муж. — Я решил оказать посильную помощь.

— И куда же ты им устроил билеты? — не мигая смотрела на него жена.

— Естественно, к Прошечкиным, — снова значительно сбавил тон муж. — Они люди хорошие, вроде бы как друзья. И за билеты не надо платить.

— К Прошечкиным? — побледнела Нина Ивановна и, как была, в пальто, опустилась на стул возле вешалки.

— А что ты, Нина, в этом видишь плохого? — не глядя на жену, спросил Борис Олегович.

— Многое, Боря, — устало проговорила Нина Ивановна. — Ты разве забыл, что у Прошечкиных завтра премьера?

— Наоборот, помню, — ответил Борис Олегович. — Именно потому я и решил устроить удовольствие как ребятам, так и Андрею Станиславовичу. Еще неизвестно, когда они смогут в следующий раз попасть на такое модное мероприятие.

— И, конечно же, ты, Боря, не подумал, что у Прошечкиных очень маленький театр, — хмуро произнесла Нина Ивановна.

— И это учел, — с чувством собственного достоинства изрек глава семейства Беляевых. — Я сразу предупредил Генриха, что ребята могут посидеть и в проходах.

— По-моему, Боря, ты просто решил таким образом поссорить нас с Прошечкиными, — горестным тоном произнесла жена.

На лице Бориса Олеговича воцарилось какое-то странное выражение. Олег готов был поспорить, что мать попала в точку. Однако глава семейства Беляевых с пафосом возразил:

— Не говори глупости, Нина. Почему это Прошечкины должны с нами поссориться? Я ведь пропагандирую их искусство. Так сказать, несу его в массы. Верней, массы несу к их искусству, — уточнил он.

— Боря, ты же прекрасно знаешь Олежкин класс, — возразила Нина Ивановна. — Они обязательно что-нибудь сотворят.

— Это почему? — возмутился Олег. — И вообще мы даже не все пойдем, а только половина.

— Какая разница, — отмахнулась Нина Ивановна. — Пашков-то идет?

— Обязательно, — подтвердил Олег.

— Ну вот, — с трагическим видом выдохнула Нина Ивановна. — А ваш Пашков один десятерых стоит. Значит, скандал обеспечен.

— Мама, не забывай, что мы все уже взрослые! — воскликнул Олег.

— Это вам так кажется, — покачала головой мать. — Боря! — повернулась к мужу она. — Ну, почему ты со мной не посоветовался. Лучите бы мы купили для них билеты в какой-нибудь другой театр.

— Чисто женская логика! — отбил выпад муж. — Значит, по-твоему, Нина, другой театр может лететь в тартарары, только бы твои любимые Прошечкины не пострадали!

— Боренька, ну зачем ты так, — смутилась Нина Ивановна. — Другой театр, конечно, мне тоже жалко. Но в данном случае я боюсь, что после твоего демарша Прошечкины нас больше никогда никуда не пригласят.

— Я бы не сильно расстроился, — вырвалось у главы семейства Беляевых.

— Вот ты и проговорился! — всплеснула руками жена. — Я знаю: ты никогда не любил Люду и Генриха!

— А за что мне их особенно любить? — прорвало наконец Бориса Олеговича.

Тут Олег понял, что надо вмешаться. Иначе, чего доброго, дело дойдет до крупного скандала.

— Успокойтесь, родители, — сказал он. — Мы в театре Прошечкиных ничего плохого делать не собираемся. Тем более что в спектакле играет мать Наташки.

— Какой Наташки? — удивленно поглядела на сына Нина Ивановна.

— Наташка — дочь Инги Турундаевской, — напомнил Олег.

— Она что, теперь в вашем классе учится? — полюбопытствовал Борис Олегович.

— Нет, просто Наташка — хорошая Женькина знакомая, — не стал вдаваться в подробности Олег. — Она сама пригласила его на спектакль.

— Вот видишь, Нина, — с торжеством произнес муж. — Значит, с нашей стороны одним человеком меньше.

— Ах, Боря, с тобой невозможно спорить, — махнула рукой Нина Ивановна. — Иди переодевайся, а я пойду поставлю разогревать ужин.

— Давно бы так, — с чувством превосходства заметил Борис Олегович и, мурлыкая веселую мелодию, направился в спальню.

Олег вернулся к себе в комнату. Он решил еще раз позвонить Пашкову. Трубку взял отец Лешки и Сашка, известный нейрохирург Пашков-старший.

— Здравствуйте, — вежливо проговорил Олег. — Можно Лешу?

— Леши нет, — устало отозвался Пашков-отец.

— А когда он будет? — спросил Олег.

— Трудно сказать, — последовал неопределенный ответ Пашкова-старшего.

— Попросите его, пожалуйста, перезвонить Олегу, — попросил мальчик.

— Попрошу.

И Пашков-отец повесил трубку.

«Странно, — подумалось Олегу. — Куда это Лешку унесло? Неужели что-нибудь случилось? И разговаривал он со мной как-то странно. Может, отправился за Сашком следить? Или еще что-нибудь интересное разузнал с тех пор, как мы с ним расстались?»

— Олежка, за стол! — хором позвали с кухни родители.

Вульф первым вылетел из комнаты. Аппетитом он мог сравниться разве что с Женькой. Олег последовал за псом. Но не успел он еще достичь кухни, как раздалось настойчивое пиканье домофона.

— Кто там? — нажал кнопку Олег.

— Это я! Пашков! — проорали в динамике домофона. — Быстро спускайся!

Глава III

Культурное мероприятие в действии

Сейчас спущусь, — начал натягивать кроссовки Олег.

— Куда это ты собрался? — выскочил из кухни Борис Олегович.

— Да я… папа… мне, в общем, надо, — лихорадочно придумывал какую-нибудь вескую причину сын.

— Опять со своими оболтусами во что-то влезли? — немедленно насторожился родитель.

— Да ни во что мы не влезли, — поторопился его успокоить Олег. — Просто тут Пашкову понадобилось…

— Ах, значит, Пашкову! — взревел Борис Олегович. — Папа приехал с работы! Папа хочет поужинать в кругу семьи! Но такая роскошь, конечно, ему недоступна. Вот вкалывать в поте лица — это пожалуйста!

— Папа, ну зачем ты вечно преувеличиваешь? — под шумок уже натягивал куртку Олег. — Я просто на минутку, потому что Лешке надо…

— Почему твоему Пашкову все вынь да положь? — воскликнул Беляев-старший. — Мог бы и подождать часок, пока мы поужинаем.

Тут домофон, словно назло, вновь ожил.

— Ты чего возишься? — бодренько прокричал Лешка. — Долго мне еще ждать?

Олег хотел ответить, но отец, отпихнув его, рявкнул в домофон:

— А сам ты подняться не можешь? Я, между прочим, никому не позволю вмешиваться как в свою личную жизнь, так и в распорядок семьи!

— Здравствуйте, дядя Боря, — последовала вежливая реплика Пашкова. — Как поживаете?

— Пока ты не возник, поживал прекрасно, — мрачно изрек глава семейства Беляевых. — Давай поднимайся, раз уж пришел.

— Может, лучше не надо? — проявил неожиданную деликатность Пашков. — Неудобно вас беспокоить.

— Ах, тебе неудобно! — проорал Борис Олегович.

— Поднимайся, Лешка, — пресек дальнейшую дискуссию Олег. — Я уже приготовил тебе учебник.

Домофон смолк, чего нельзя было сказать о Борисе Олеговиче. Смерив пытливым взором сына, он коротко бросил: