Во власти опиума - Фаррер Клод "Фредерик Шарль Эдуар Баргон" (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Вы много знаете, многоуважаемый! Пусть так! Вас не проведешь! Из нас двух вы господин. Приказывайте. Я не знаю интересующей вас тайны. Где вам угодно ее искать?
Фауст с повелительным видом разостлал на полу мантию.
— Мне угодно, — сказал он, — посетить тех, кто тебе не подвластен.
— Отлично, — со вздохом сказал сатана, — дорогу я знаю.
Оба уселись на мантию и унеслись в пространство.
— Что же это за люди, которым удалось свергнуть твое иго?
— Почем я знаю, — ответил угрюмо сатана. — Это таинственные мужчины и женщины, они рассеяны по всему свету. Это ученье, обладающее теми ритуалами, которых я не выношу. Опасные заклинатели — они умеют начертать на стенах огненные слова. Я избегаю общения с ними.
— Это маги, — сказал доктор. — Я их знаю. От них-то я и узнал знак, принудивший тебя к повиновению. Но нет ли других людей?
— Да, — ответил сатана. — Есть еще и другие странные люди, сновидцы, живущие в мечтах, к ним у меня нет доступа. Они презирают землю и смеются надо мной. Больше о них я ничего не знаю.
— Может быть, у них, — прошептал доктор, — найду я тайну, которой ты не знаешь, и обрету покой, которого я так жажду.
Под ними, над усталой землей сгущался густой покров ночи. Дремали города, огражденные от внешнего мира своими стенами, в городах были потушены огни, а на пустынных равнинах вздрагивают высокие тополя, до которых пролетая, касался дьявол.
Там дальше, за голыми горами, ограничивающими землю, заселенную людьми, тянулась страшная равнина, черная от запекшейся крови и белая от старых костей. Мантия путешественников дрожала, как от бури, а Сатана улыбался.
Горизонт осветился красным огнем, вздымающимся к небу причудливыми языками. Вокруг них суетились тощие люди. Приблизившись, Фауст увидел около костра неистово и дико хохочущих женщин. Некоторые из них сидели верхом на помеле из обожженного терна, другие, словно ночные совы, переносились с места на место, размахивая горящими головнями, — еще некоторые похотливо склонились к копытам козла.
— Это итальянки, — объяснил Сатана. — Когда французские ведьмы отправляются на шабаш, они не едут верхом на помеле. С них довольно и самой грубой магии. Впрочем, все они в моих руках, и я владычествую над ними при помощи зависти, гордости, гнева и в особенности любви к роскоши.
Они продолжали увеселяться, образовывая непристойные группы. Фауст с отвращением видел, что они были стары, вялы, шатались.
Там и сям пролетали искры. Сатана коснулся одной из них и она упала на землю в виде прекрасного обнаженного юноши. В мгновение ока две ведьмы жадно устремились к нему и с ожесточением начали из-за него драться. Участники шабаша со смехом и плясками окружили их, и в середине их круга летели брызги крови и клочья волос, вырванных окровавленными ногтями и яростно скрежущими зубами.
— Все мои, — провозгласил Сатана. Его горделивый окрик прорезал мрак зловещей ночи, они понеслись дальше на своей мантии.
— Дорога разветвляется, — сказал дьявол, немного погодя. — По этому пути мы попадем в город всеведущих астрологов и магов.
— Их знания меня не интересуют. Едва ли я найду у них средства обуздать тебя и подавить.
— А той дорогой мы попадем к феям и стригам; они не обладают ни знаниями ни магией, они умеют только отдаваться власти грез.
— Может быть, здесь, — сказал Фауст, — удастся мне освободиться от этой скверной грезы, которую называют жизнью.
Они отправились по второй дороге. Шабаш остался далеко позади. Луна мирно и мягко лила свой свет на землю, где не было никаких резких угловатых очертаний; все здесь было преисполнено округлых мечтательных линий и контуров. Воздух был прозрачным, как если бы мы летели средь горных вершин, и ночь была, как несказанно мягкий бессолнечный день.
На берегу озера виднелся храм с опаловыми колоннами и фронтоном из лунных камней. Он находился в долине между прозрачными склонами холмов в странной долине, где не было ни слез, ни улыбок.
Путешественники остановились около озера, и Сатана угрюмо указал на портик.
— Вот их обитель. Нельзя сказать, чтобы она была обширна и роскошна. Немногие люди осведомлены об этой обители, а еще меньше таких, которые переступили ее порог.
— Идем, — сказал Фауст.
— Ну, нет! — энергично запротестовал дьявол. — Идите один, если это вам кажется интересным. Мне там не по себе. Я знаю, что там господствует запах чрезвычайно неприятный для моего деликатного носа. Идите, доктор, а я буду иметь честь ожидать вас в поэтической обстановке на лоне вод. До скорого свидания, и да будут феи к вам благосклонны.
Он уселся около озера и своим раздвоенным копытом прикоснулся к воде, которая начала бурно кипеть. Фауст поднимался по ступенькам храма. Над дверями, его внимание привлек выгравированный девиз: «Ни бога, ни дьявола». Секунду он колебался с поднятой рукой и, наконец, толкнул створку, которая легко открылась.
В храме не было ни алтаря, ни статуй, ничего таинственного. На феях не видно драгоценных камней, нет в их руках ни жезлов, ни прялок.
Это обыкновенные женщины или по крайней мере с виду они похожи на них. Их гибкие тела покоются на ложе, а их ясные уста улыбаются невидимому; их светлые глаза неутомимо следят за полетом грез, реющих под священным куполом храма.
Между светлыми плитами вросли в землю какие-то странные растения, которые виднелись по всему храму; храм представлялся своеобразным полем.
Высокие стебли сгибались под тяжестью крупных листьев, колыхались черные цветы, глубокие, точно чаши.
Иногда какая-нибудь из стриг медлительно протягивает обнаженную руку, срывая ближайший цветок. Она долго вдыхает его аромат, потом подносит к губам и всасывает капельку, повисшую на кончике каждого лепестка.
— Я здесь, — закричал Фауст, но феи ничего не услышали, ничего не увидели. Они грезили, вкушая цветы черного мака.
Фауст замолчал. И вот в свою очередь он начал смотреть на купол и в изумлении вдыхать аромат, исходивший от цветов. И вскоре чуть уловимое опьянение проникло в его мозг через ноздри.
В куполе несомненная пустота. Ведь это только пары носятся вдоль фризов, расширяются в клубы, но это странные клубы; они переливаются многоцветными красками. Они принимают странные формы, одновременно — неясные и определенные. И эти никогда невиданные призраки начинают оживать. Вздохнешь, и за этот краткий момент долгая греза возникнет и рассеется, снова возникнет и преобразится в другую.
Мимолетны проносящиеся мимо картины и образы — вот они стали яснее. Туманная мечта, более ясная, совсем реальная, реальная настолько, насколько реальна жизнь, а дальше… Смотрит в упоении Фауст, около его губ искушающе распустился крупный цветок, мощный запах доносится с его тычинок, и Фауст, подражая, медленным движениям стриг, обрывает первый лепесток.., и, мало-помалу, приближает его к открытым губам…
…Вот уже тысяча лет, как доктор Фауст вошел в опаловый храм. Ждет его дьявол у края пересохшего озера, ждет его неотступно.
Доктор Фауст не показывается. Срок договора давно миновал. С небесного свода насмешница луна рисует длинные рога сзади тени Сатаны.
По временам разъяренный дьявол приближается к портику, то быстро отскакивает, его власть ограничена порогом храма; там, внутри, он не смеет властвовать.
И дьявол отходит и садится на прибрежный камень. Копыта его ног продавили в почве глубокие красные впадины, и горящие угли носятся около него.
Скоро он уйдет в ад, не дождавшись Фауста.
ВТОРАЯ ЭПОХА. ИЗ ЛЕТОПИСИ
СТРАХ ГОСПОДИНА ФЬЕРСЕ
В том, что покойный граф Фьерсе был рогат, никто не сомневался ни в городе, ни при дворе. Но немногие христиане сумели бы указать, кто именно содействовал этому, так как графиня была настолько же скрытна, как и легкомысленна. Впрочем теперь она стала и щепетильной; она укрылась в Дофинэ, в уединении своих владений и там предалась богу, так как люди ее уже не хотели. Измены ее остались в далеком и туманном прошлом. Но сплетники, а они всегда найдутся, еще не сложили оружия. И так как слава всякой красавицы основана на ее романах, то насчет ее обыкновенно строили, что она не имела основания слишком гордиться своими тайными связями: если некоторые из ее любовников и были вельможами, то большинство из них оказывались просто лакеями.
