Сто причин поверить - Романова Галина Владимировна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
– Понятно. – Настя кивком простилась и пошла к выходу.
– И не тратьте силы понапрасну, – добавила консьержка ей уже в спину. – Мало их, дур безмозглых, сводящих счеты с жизнью?..
Грибов слонялся без дела по автостоянке, дожидаясь ее возвращения.
– Нашел, кого искал? Или забросил поиски после моего СМС? – уточнила Настя, когда Гриб уже уселся рядом.
– Не забросил. Отсмотрел весь материал. Он у них каждые две недели обновляется.
– Видел Мишина с красавицей?
– Видел. И с красавицей-женой, и с красавицей-любовницей. И затруднюсь сказать, кто краше. Обе как из журнала.
Она покосилась, и он тут же спохватился.
– Нет, ну краше тебя, Настюха, никого нет. Это стопудово.
– Да иди ты, – отмахнулась она от него со смешком. – При каких обстоятельствах ты их видел?
– При обычных. Бытовых. Он приезжал в супермаркет иногда один. Иногда с женой. С любовницей встречался на стоянке. Она подъезжала, пересаживалась к нему. Они общались. Она выходила и уезжала.
– Какая у нее машина?
Простой вопрос неожиданно вогнал Грибова в ступор.
– Так, это… Нет у нее, я понял, машины. Она приезжала на такси, я так понял.
– Ясно.
Она замолчала, погрузившись в размышления. И когда Грибов велел ей остановиться возле хорошо знакомого ему кафе, тут же полезла в карман за телефоном.
– Что будешь есть? – спросил Грибов, развернув на столе толстое меню.
– Выбери сам что-нибудь, – отмахнулась она. – Гарнира не надо. Мясо, овощи какие-нибудь и кофе. Много кофе!
Пока ее коллега делал за нее заказ, Настя внимательно читала информацию об отце Инги Мишиной. В самом деле, человек был при жизни авторитетным и обеспеченным. Год назад погиб при невыясненных обстоятельствах. После его смерти осталась всего одна дочь, которая унаследовала большой участок в ближнем Подмосковье, огромный дом, целый автопарк раритетных автомобилей и, конечно же, счета в банке, о размерах которых корреспонденты гадали на все лады.
– Год назад… – проговорила Настя вполголоса. – Как раз тогда, когда у Мишиных начались скандалы.
– Что? – поднял голову от тарелки с ухой Грибов. – Не понял.
– Инга Мишина год назад осталась богатой наследницей после гибели своего отца. Который, к слову, погиб при странных обстоятельствах.
– И? Куда ты клонишь, не пойму? – Валера зачерпнул еще пару ложек ухи, проглотил их и закончил: – Что Мишин сначала убил тестя, а спустя год избавился от жены ради наследства?
– Ты гений, Гриб. Туда и клоню!
– Ладно тебе сочинять, Настюха. – Он аккуратно вычерпал тарелку. Отодвинул ее по столу. – Смотров даже слушать ничего не захочет.
– Может, так, а может, и не так. Дождемся результатов экспертизы, ага?
– Да не верю я в эту историю, Настюха. Банально все как-то.
– Ага… Только банальность эту ни за что не докажешь. Смотри, как все удачно складывается… – Она подтащила к себе по льняной скатерти тарелку с мясным рагу, только что принесенную официантом. – Богатый папа. Обеспеченная дочка. Чем не партия для артиста из труппы районного Дома культуры? Налицо расчет?
– Ну… Возможно. Но Инга же красавицей была. Может, у них была любовь?
– Может, была, а может, и нет? Богатый папка погибает, дочка год истерит и выходит с балкона. Как все удачно складывается, Гриб.
Настя вцепилась в кусок мяса вилкой и ножом, кромсая его на мизерные части.
– Удачно для Мишина, но не для нас с тобой. Смотров дал тебе день. Ты им воспользовалась. Установила личность любовницы Мишина. Сейчас поедим, опросим ее и… Все. Я, честно тебе признаюсь, таскаюсь за тобой только из глубокой к тебе симпатии. Если бы не мои к тебе чувства, я бы и пальцем не пошевелил. Самоубийцы – это особенная каста. Они вне нашей компетенции. И вне нашего понимания.
Глава 5
Она сидела перед зеркалом и не видела его из-за слез, заливающих ей лицо. Оно было прекрасным даже в слезах, даже с растекшимся гримом. Но она его не видела.
Ее сняли с роли! Сволочи! Суки проклятые! За что?!
Причин не было никаких. Она ни разу не пропустила репетиции. Она вполне себе сносно играла. Она красавица, в конце концов. И фигура у нее зачетная – все на месте, без излишеств и недостатков. И да, она даже готова была переспать с главным режиссером их театра – отвратительным, маленьким, жирным тараканом. У него и фамилия была Тараканов, так что не приходилось ничего выдумывать – какими словами его проклинать.
Она, как всегда, пришла на работу вовремя. Она никогда не опаздывала. Переоделась. Нанесла грим. Вышла на сцену, где уже собрались все артисты. Не заметила странной напряженности, царившей на сцене. Даже настороженные взгляды в свою сторону приняла на счет того, что выглядела сегодня особенно красиво.
– Начинаем? – спросила она, потому что все молчали и тянули время.
Тут со своего места в пятом ряду поднялся Тараканов. На худых кривых ножках подошел к сцене и самым противным сиплым голосом объявил:
– У нас произошла замена состава.
Все замерли на тех местах, на которых стояли. Игорь Мишин – ее партнер по спектаклю, исполнитель главной мужской роли – сделался бледным до прозрачности. Даже толстый слой грима не смог этого скрыть.
– Замена состава касается главной женской роли, – просипел главреж.
Мишин так оглушительно облегченно выдохнул, что ей сделалось противно. Мерзкий слизняк!
– Вместо Лопачевой на главную роль назначается Аверкина.
Аверкина?! Серьезно?! Ее с первого ряда не слышно, так она отвратительно декламирует. Ей на шею микрофон надо вешать! Да и внешность у нее посредственная. И груди нет вовсе. Да, она выше Светланы, но и выше Мишина! А он главный герой. И по сценарию состоит в романтических отношениях с главной героиней. Что же это за отношения, когда любовник дышит тебе в ключицу, потому что только до нее и достает своим ртом?!
– На каком основании?! – тонко взвизгнула Света, когда первый шок от неожиданной новости прошел. – Я репетирую с первого дня! Через неделю премьера!
Она почувствовала, что из глаз ее вот-вот брызнут слезы. Не театральные. Не положенные по роли, а самые настоящие – злые, отчаянные.
– Вы… Вы не имеете права!
Света подошла к самому краю сцены. Ее короткая сценическая юбка открывала взору Тараканова не только ее ноги, но и нижнее белье. И если прежний главреж не отвел бы от ее кружевных трусиков глаз, этот поспешил отвернуться.
Таракан чертов! Не зря о нем ходят нехорошие слухи, будто он не способен уже ни на какие плотские утехи. Что-то серьезное со здоровьем.
– Я имею право снять тебя с роли, Лопачева, – вернулся Тараканов на свое место в пятом ряду. – И я тебя снимаю. Аверкина сегодня репетирует. Лопачева, покинь сцену.
Она ушла, громко топая высокими каблуками. Заперлась в своей гримерке, которую теперь тоже придется уступить Аверкиной, и разрыдалась. Слезы лились ручьем, смешивая ее искусный грим и превращая его в грязь.
Просидела, рыдая, в гримерке почти до самого окончания репетиции. Еле нашла в себе силы переодеться в платье. Зачесала длинные волосы наверх, собрала их заколкой. Пошла в туалет, чтобы умыться. Ледяная вода почти вернула ее лицу нормальный вид. Немного прошла отечность. Заперлась в кабинке. И тут дверь в туалет хлопнула. Кто-то вошел. И достал телефон, набирая номер. Слышно было отлично.
– Котик, приветик, – прошептал знакомый бестелесный голос Аверкиной. – Ты не представляешь, что произошло!
Видимо, котик спросил ее: «Что произошло?», потому что Аверкина тут же начала лопотать, проглатывая окончания:
– Эту суку сняли с роли! Поставили меня! Все в шоке. Я тоже! Мне? Еще бы! Это шанс, котик! Эта сука еще не знает, какого шанса лишилась! Тараканов сказал мне после репетиции, что на премьере будет кто-то из прославленных режиссеров. Знаменитый театр! Центр Москвы! Ты представляешь, какой это шанс, котик?
Последовала короткая пауза – видимо, котик тоже захлебывался от восторга, – после чего Аверкина снова продолжила:
