Любовь, страсть, ненависть - Коллинз Джоан (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Вместе с Ником и Блуи Джулиан набросился на негодяев. Они быстро расправились с преследователями Агаты, в считанные секунды все было кончено, и мексиканцы убрались прочь, выкрикивая жалкие угрозы. Агата опустилась на песок, дрожа от страха и стыда и тщетно пытаясь прикрыть голое тело руками. Слезы ручьем текли по ее лицу, она вся была покрыта ссадинами и синяками.
– Возьми. – Джулиан снял с себя рубашку и протянул ей. – Надень это. Мы переправим тебя на яхту. У нас есть аптечка первой помощи.
Агата быстро накинула на себя рубашку, радуясь, что она достаточно длинная и закрывает бедра. Ник пошел разыскивать ее одежду, а Джулиан помогал ей идти. Агата посмотрела на чудом уцелевшие часы. Было пять минут первого. Как быстро все произошло! Что бы эти твари сделали с ней, если бы Джулиан вовремя не подоспел? Ей было невыносимо больно думать об этом, а уж что Джулиан думает о ней!.. Он, наверное, думает, что она ненормальная.
– Ты сумасшедшая, – сказал он с милой улыбкой, положив крепкую руку ей на спину. Агата дрожала. – Что ты, черт побери, делала на берегу ночью? Разве ты не знаешь, что это опасно?
– Я стала жертвой… – сказала она слабым голосом, понимая, как нелепо это звучит. – Я зашла в бар…
– Хорошо. – Он улыбнулся. – Хотя это ничего не объясняет, пойдем на борт. Тебе, моя дорогая, надо выпить чего-нибудь крепкого.
Джулиан помог Агате взойти на борт «Изабеллы». Из-за своих светлых волос и бледной кожи она казалась такой болезненной и ранимой, что явно нуждалась в защите. Женщину, у которой хватает глупости гулять по ночам одной на мексиканском пляже, вряд ли можно считать вполне нормальной. Когда он ввел ее в кают-компанию, в душе у него проснулось старомодное чувство ответственности мужчины за женщину. Агата опустилась на софу, пытаясь восстановить дыхание, а Джулиан направился к стойке бара. Он налил ей полный бокал, и она с благодарностью выпила. Янтарная жидкость приятным теплом разлилась по телу. Он улыбнулся ей, и она робко улыбнулась ему в ответ. Что бы сказала Доминик, узнав о ее ночной прогулке? Она бы, наверное, подумала, что Агата недостаточно серьезна и ответственна, чтобы быть ее наставницей. Ее насмерть перепугали, избили, вываляли в грязи, она никому не нужна.
– Почему бы вам не принять душ? Вы почувствуете себя намного лучше, – сказал Блуи. – Давайте я провожу вас.
– Спасибо, – сказала Агата, заливаясь краской, когда глаза Джулиана еще раз с сочувствием остановились на ней.
Бодрящие струи воды потекли по ее ноющему телу, она стала тереть его мочалкой, как бы отчищая грязь. Грубые полотенца Блуи пахли камфарой, но ей было хорошо, она наконец-то очистились от песка, пота и следов грязных вонючих рук насильников. Она надела шорты, на которых каким-то чудом уцелели почти все пуговицы, за исключением верхней, и рубашку Джулиана. На столе лежала расческа, и Агата попыталась расчесать запутавшиеся волосы. Она посмотрела на себя в зеркало. Уже лучше. Испуг еще заметен, но от шока она уже оправилась. Вернувшись в кают-компанию, она застала Джулиана, Блуи и Ника сидящими за столом с бокалами в руках, они рассматривали какие-то журналы и книги, посвященные яхтам. Джулиан встал.
– Проходи и садись, Агата, – доброжелательно сказал он. – Ты выглядишь уставшей, выпей вот это.
Агата сделала глоток из своего бокала и скривилась: напиток оказался слишком крепким для нее.
– По специальному рецепту Блуи. – И он подмигнул ей. – Хорошо помогает от того, что тебя беспокоит, дорогая: морская болезнь, слабость в животике, ежедневная нервотрепка на съемочной площадке, короче, что бы там с вами ни было, специальный напиток Блуи излечит вас от всего.
– Что это? – с любопытством спросила она. Хоть Агата редко пила спиртное, разве что стаканчик вина, она чувствовала, что этот вкус ей нравится.
– А-а… это секрет, – улыбаясь ей, сказал Джулиан. Она была очень странная женщина, такая мягкая и невинная, у нее такие грустные глаза и трагическое выражение лица. Конечно, Агата не в его вкусе, но по ее глазам Джулиан понял, что она от него без ума. Внешне почти монашенка, на шее маленькие четки вместо бус, но в ней есть что-то непонятное, странное, только что? О, черт, какие влюбленные глаза! Он занервничал. Нельзя потворствовать фантазиям слабовольных женщин. Он берег себя для сцены.
– Выпей, – сказал он и посмотрел на часы. – Уже час ночи. Завтра всем нам рано вставать. Мало кто хотел бы оказаться в такой ситуации, правда? – Он хитро подмигнул Агате, которая нервно улыбнулась в ответ.
– Не говорите никому, они решат, что я совершенная дура, ведь меня предупреждали, чтобы я не выходила одна на улицу. Пожалуйста, пообещайте, что никому ничего не расскажете.
– Обещаю, Агата, и ребята поступят точно так же, – сказал Джулиан. Его голос прозвучал нежно, как любовная ласка. – Это наш маленький секрет, Агата, – добавил он, и она покраснела от счастья.
Агата была слишком взволнована, чтобы заснуть. В своей душной комнате, прижимая подушку к ноющему телу и закрыв глаза в любовном томлении, она вновь переживала дивные часы, проведенные с Джулианом. Пожалуй, стоило подвергнуться такому нападению, чтобы привлечь внимание своего идола, думала она. Она вспоминала его сильные загорелые руки, нежно убирающие с ее лба волосы и поддерживающие во время ходьбы, и ее пульс начинал биться учащенно. Его рубашка. На ней все еще была его рубашка, которую он отдал ей на пляже. От рубашки пахло его турецкими сигаретами, она различала слабый запах пота, смешанный с едва уловимым ароматом одеколона.
Она водила руками по телу, прижимая рубашку к животу, между ног, гладила ею свою грудь. Агата чувствовала, что у нее начинается жар. Она все время видела перед собой лицо Джулиана, его глаза смотрели на нее с нежностью и любовью. Его обнаженная грудь с бисеринками пота прижималась к ее груди… его мускулистые руки гладили ее плечи, а губы целовали волосы. Агата почувствовала, что достигла такого пика удовольствия, какого она никогда раньше не испытывала. Она перекатывалась из стороны в сторону с плотно закрытыми глазами, зажав между ног рубашку Джулиана, ее тело напрягалось и трепетало от неописуемого удовольствия, а губы шептали в темноте его имя.
Глава 7
Захария Домино добился того, что все в Голливуде считали невозможным. Пять лет у него был тайный роман.
Им с Рамоной Арман доставляла большое удовольствие любовная связь, о которой никто не знал. Это их вполне устраивало. Он был не женат, а Рамона хоть и была замужем, так редко видела мужа, что почти забыла, как он выглядит. Все тридцать лет ее карьеры Голливуд сотрясало от сплетен о ее интрижках и приключениях, но точно никто ничего не знал. Никто точно не знал, сколько ей лет, а она, в свои пятьдесят, выглядела очень и очень хорошо. На лице почти не было морщин, тело было гибким и стройным, а в постели ей позавидовала бы и двадцатипятилетняя женщина.
Они с Заком проводили время на ее роскошной вилле, расположенной на одном из холмов прямо над заливом. Тайна их отношений охранялась многочисленными телохранителями и немецкими овчарками.
Обед она приготовила ему сама: цыпленок в соусе с его самым любимым блюдом – жареными бобами и маисовыми лепешками, которые, по ее мнению, повышали потенцию. После обеда она принесла ему бокал красного вина и толстую гаванскую сигару. Они сидели, обсуждая фильм, в частности ее роль в нем. Она была недовольна своей ролью и согласилась играть ее только потому, что остальные роли в фильме для женщин ее возраста были гораздо хуже. То, что она играла мать Доминик, приводило ее в бешенство.
– Я все-таки звезда, – жаловалась она, – одна из самых ярких звезд за всю историю. Это просто свинство, что сейчас я вынуждена играть какую-то второстепенную роль. – Она произнесла слово «второстепенную» так, как будто сдула с губы крошку табака. – У меня такая прекрасная роль в итальянском фильме, просто прелесть. Роли молодых героинь я не собираюсь больше играть, но я очень жалею, что в этой картине не смогу сыграть роль получше. А ведь я же умею, Зак, я могу.
