Виноградник Ярраби - Иден Дороти (книга жизни txt) 📗
Дети его подрастают, жена понемногу утрачивает свою чрезмерную хрупкость. Молли Джарвис, горячая, чувственная, скромная, ничего не требующая женщина, — идеал, да и только. Лозы его здоровы и сильны, погреба полны. Ярраби переживет этот экономический шторм и, дай-то Господи, еще много других, если придется. Жизнь все еще казалась сулящей надежды и радости.
До той минуты, когда миссис Эшбертон обратилась против него.
Впрочем, это произошло много позже.
Глава XXV
Время вдруг понеслось с необыкновенной быстротой. Киту исполнилось восемь лет, и ему пора было отправляться в школу. Это оказалось весьма кстати, так как в последнее время у мальчика появилась просто страсть просверливать дырки всюду, где попадался хотя бы клочок песчаной почвы. По его словам, он искал золото, однако, вместо того чтобы найти благородный металл, едва не умер от укуса змеи. Если бы поблизости не оказался Пибоди, услышавший его крик, а затем сразу же с давно освоенным мастерством высосавший из ранки яд, они бы потеряли сына. Он и так несколько дней тяжело проболел, а у матери появился нервический ужас перед всем, что двигалось в траве.
«Дорогая Сара, — писала Юджиния, когда беда миновала, — мы только что вернулись — отвозили Кита в школу. Это была моя первая поездка в Батерст, и мне там так понравилось, что я с удовольствием буду туда наезжать. Путешествие, правда, весьма утомительное — надо переваливать через Голубые горы. Мы провели в дороге три дня, останавливаясь на ночлег в палатке, что, конечно, страшно нравилось Киту. Воздух был такой свежий, чистый и морозный, что мне казалось, будто я в горах Уэльса.
Кит вел себя очень хорошо, пока не наступил момент прощания. Тут губы у него задрожали, и он не смог удержаться от слез. Он показался вдруг таким маленьким, что я подумала: какие же мы чудовища — оставляем вот так, на произвол судьбы, свою крошку. Гилберт, конечно, был тверд, но я подозреваю, что и у него тяжело на душе. На обратном пути он долго молчал, а на лице его появилось сосредоточенное выражение, с которым я научилась считаться. Впрочем, школа очень хорошая, и Гилберт утверждает, что она сделает из Кита настоящего мужчину. Его подружка Рози безутешна, но ей придется примириться с его отсутствием. Она становится уже большой девочкой и должна начинать выполнять кое-какую работу в доме.
Мои маленькие дочки очень хорошенькие. Гилберт просто помешан на Аделаиде, а я, по правде говоря, отношусь так к моему солнышку, Люси. Она целиком заполнила в моем сердце место, которое когда-то занимала малютка Виктория. Как бы мне хотелось, чтобы ты увидела ее! Мои рисунки не передают всей прелести — эти локончики, обрамляющие крохотное личико, огромные и также серьезные глаза! Она очень стеснительная, а натура у нее такая нежная, что оскорбить ее чувства очень легко. Я стараюсь по возможности держать девочку возле себя. Ни при каких обстоятельствах я не позволю послать ее ни в какую школу, даже в школу для детей из аристократических семей, которую открыли в Парраматте сестры Чизем.
Там учат музыке, рисованию, танцам и прочим тонкостям, которых так не хватает этой лишенной всякой культуры стране.
Аделаиду, когда она достаточно подрастет, я обязательно туда пошлю, потому что она из тех детей, которым подобное учреждение может принести пользу.
Мы надеемся, что страшный экономический спад наконец миновал. Бедного сэра Джорджа Гиппса, нынешнего губернатора, обвиняют во всем, начиная с его метода распределения земли и кончая симпатиями к ссыльным, которые он будто бы к ним испытывает. На беднягу возлагают ответственность даже за засуху. Он, в свою очередь, страшно возмущается тем, как некоторые скваттеры расправляются с туземцами. Это настоящее варварство — они их просто пристреливают. Впрочем, думаю, эта страна в какой-то степени навсегда останется варварской. Слишком уж она велика, чтобы здесь можно было установить цивилизованные порядки».
Остановившись в конце мелко исписанной страницы, Юджиния задумалась, покусывая кончик пера. Как грустно, что ей уже так давно приходится иметь от Сары секреты. Когда они были детьми, это было просто немыслимо. Но Сара продолжала жить отгороженной от мира жизнью старой девы, не зная иных забот, кроме ухода за стареющими родителями. Она же за годы, прошедшие после отъезда из Англии, так много пережила!
Гордость не позволяла сообщить Саре, что Ярраби выдержал экономический спад, а сама Юджиния не лишилась привычного комфорта исключительно благодаря продолжающейся финансовой помощи миссис Эшбертон.
И что, несмотря на поправившееся здоровье, она почти всегда, за очень редкими исключениями, спит в своей прелестной спальне одна.
Втайне Юджиния недоумевала, почему Гилберт так ведет себя. Он никогда не был аскетом, и она сомневалась, чтобы он так вдруг стал им. Он слишком весел и беззаботен, чтобы можно было поверить, что поведение его — результат строгой самодисциплины. Судя по его шумным играм с детьми, во время которых Люси стремглав бежала к маме и прятала рожицу в ее юбках, потому что папа был слишком бесцеремонен, он вовсе не был несчастным человеком. Когда он звал кого-нибудь из служащих или пускался в одну из пространных, полных воспоминаний бесед с миссис Эшбертон, которая совсем оглохла, голос его разносился по всему дому. Его лицо стало кирпично-красным — здоровый цвет, обретенный в результате бесчисленных дней, проведенных под жгучим солнцем; глаза у него были веселые и сверкающие.
Вряд ли это мужчина, чьи вожделения удовлетворялись редкими посещениями ее ложа, где он теперь обращался с женой крайне осторожно и опасливо. Он не чувствовал себя с ней свободно со времени рождения Люси, а может быть, еще и раньше. В его глазах было нечто — какая-то тревога, она передавалась Юджинии, вызывая чувство разочарования, а нередко и повергая ее в слезы.
Она думала, что у него, возможно, есть какая-то женщина в Парраматте, и страшно боялась узнать правду, потому что в этом случае придется что-то предпринимать. А что она может поделать с мужем, в чьем сознании сложился такой образ собственной жены, изменить которой он уже не мог и не хотел? Она представляет собой нежное создание, которое надо любовно баловать, до смешного потакая во всем, так чтобы в результате все им завидовали, как некой замечательной паре, не догадываясь о том, что в действительности они давно потеряли друг друга.
Надо было переделать так много всяких дел. Юджиния снова взяла в руки перо и энергично продолжила письмо Саре:
«Когда розы как следует расцветут, я собираюсь устроить прием в саду. Бедняга Пибоди совсем охромел из-за ревматизма, так что я вымолила у Гилберта Джемми Макдугала — пусть приходит, когда его присутствие в винодельне не обязательно. Это порядочный, честный молодой человек, и, уже получив свободу, он хочет остаться в Ярраби, настолько его интересует виноградник. У него имеется честолюбивый план когда-нибудь заиметь свой собственный, и, может быть, он сумеет этого добиться. Во всяком случае, страна дает бывшему преступнику возможность сделать из своей жизни что-нибудь путное.
Так или иначе, это сильный молодой парень, который очень подходит для вскапывания земли и посадки растений. Пибоди ведет себя деспотично — отдает приказы пронзительным, как у павлина, голосом и ковыляет вокруг. Аделаида страшно привязалась к Джемми и всюду ходит за ним, собирая в передник листья и увядшие головки цветов и воображая, что она этим ему помогает. Мы с Пибоди осуществили свою мечту и посадили в низине сирень. Этой весной она впервые расцвела, и я не могу тебе передать, какие ностальгические чувства вызвал у меня этот запах. Мне казалось, я перенеслась в маленькую божественную зеленую лощину, где мы, бывало, играли. Ах, Сара! Если бы только я могла съездить домой повидаться.
В прошлом году Гилберт пообещал мне такую поездку, но проклятый экономический спад разрушил все планы. Быть может, в будущем году, говорит он. Но совершенно ясно, что ехать мне придется без него, так как он ни за что не оставит свой драгоценный виноградник. Я бы захватила с собой Люси, на которую ты могла бы любоваться...»
