Были давние и недавние - Званцев Сергей (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Словом, прокурора устроило бы, окажись молодой человек и в самом деле омолодившимся стариком. Такое разрешение странной загадки устранило бы все неясности. Но тогда, надо думать, почерк гоноши должен был сходиться с почерком исчезнувшего старика. Хотя… почему, собственно? Разве с годами почерк не меняется? Не становится к старости дрожащим и нечетким?
Да, конечно. Выводы эксперта, собственно, ни к чему не ведут, разве только лишний раз подтверждают, что на свете все меняется, в том числе и почерк.
Прокурор наконец поднес ко рту папиросу и с наслаждением затянулся. Эксперт подумал, что тот именно такой экспертизы и ждал. Эксперт и на этот раз ошибся. Впрочем, дальнейшее нормальное течение сцены и выяснение взаимных позиций собеседников было прервано стуком в дверь кабинета и появлением Степана Демьяновича. Он был сумрачен, на его чисто выбритом, несколько отекшем лице застыло привычное уныние.
— Разрешите доложить, — отнюдь не молодцевато начал с порога участковый, — новая неприятность от этого… рыжего гражданина, не знаю, как его величать.
Прокурор вопросительно на него смотрел.
— Явился в квартиру с запиской… Вот!
Участковый протянул записку, написанную на оборотной стороне меню.
— Биточки по-казацки, сорок пять копеек, — прочел прокурор и без улыбки обратился к эксперту: — Недорого, ведь верно?
— Просьба читать на обороте, — сказал участковый, — записка, должно быть, писалась в столовой номер пять нашего района.
— Догадка обоснованная, — иронически заметил прокурор, разглядывая записку. — Тут и штампик столовой. Ну, а что на обороте?
Он прочел вслух записку Линевича и свистнул:
— Вот это здорово! Вот все и стало на свое место. Сходство семейное, бывает, что племянник больше похож на дядю, чем на отца. Надо вот только сравнить эту записку с образцом подписи доктора Линевича. А ну-ка, Антон Дмитриевич. Будьте так добры.
Эксперт с любопытством, составлявшим главную его особенность, взял бумажку, повертел и вышел в соседний кабинет-лабораторию. Тем временем участковый приблизился к прокурору и доложил тихим голосом (он-то знал любопытство эксперта и его чуткий слух!).
— Соседи бунтуют, не признают! — уныло произнес Степан Демьянович. — Говорят, отроду доктор никуда не выезжал, почему бы именно теперь ему выехать? И почему им ни слова перед отъездом не сказал? Да и вообще вел себя в последнее время престранно: избегал людей, отворачивался при встречах…
— А что, племянник с этой запиской приходил на квартиру? — спросил прокурор.
— Именно. Да он и сейчас там. Меня вызвали, я записку взял — и сюда. А он ждет моего возвращения. Говорит, пустите меня в комнату, дядя обещал мне стол и дом, я потому и приехал. И насчет паспорта: отдайте, мол, мне паспорт, я дяде отошлю, он человек рассеянный, с него Маршак книжку писал!
— Тут другое интересно, — задумчиво сказал прокурор, — почему молодой человек оказался без документов?
— Забыл вроде, — вздохнул участковый. — У нас, говорит, забывчивость — это семейная черта.
Разговор был нарушен появлением эксперта.
— Да, он прав! — возбужденно воскликнул эксперт. — Вот это уж бесспорно почерк доктора Линевича! Тот же наклон букв, те же углы у «е» и «к». Да, эту записку писал доктор Линевич!
Эксперт протянул прокурору записку, написанную на обороте меню. Прокурор взял листок и еще раз кинул на него взгляд.
— Позвольте! — сказал он. — Записка датирована пятнадцатым мая, а в меню столовой ясно видна дата — двадцать второе. Так что же это выходит: доктор Линевич располагал пятнадцатого мая меню, написанным через неделю!
Эксперт перегнулся через письменный стол и впился в бумажку, которую продолжал держать перед собой прокурор. Да, дата меню не оставляла сомнений: двадцать второе мая. Почему же на обороте записан текст, датированный пятнадцатым? Любопытно, черт возьми, крайне любопытно!
— Вот что, — решительно сказал прокурор. — Записка, бесспорно, написана рукой доктора Линевича, владельца комнаты. Дату — проверим. Нет никаких разумных оснований оставлять его племянника на улице. Вы, Степан Демьянович, велите парня пустить в комнату. Если он у нас будет, так сказать, под руками, это даже облегчит решение всех загадок. Может быть, они окажутся так же просты, как и главная загадка — появление молодого человека с паспортом старика. Кстати, вы не спрашивали, почему он оказался в костюме дяди?
— Спрашивал, — ответил участковый. — Говорит, дядя подарил мне перед своим отъездом. Уж очень, мол, я ходил оборванным, пожалел дядя.
— А откуда он приехал? — не утерпел сгоравший от желания принять участие в расспросах и расследовании интересного дела эксперт.
— Говорит, из Северогорска.
— А где это?
— Наверно, где-нибудь на Севере, — предположил эксперт.
— Вы удивительно догадливы, — заметил прокурор и сказал участковому, возвращая ему записку. — Передадите управляющему домом и пустите парня в комнату Линевича. Да возьмите с него подписку, что все в комнате к приезду его дяди будет в целости и что он не претендует на жилплощадь. А Северогорск запросим. Все!
Если бы автор этих строк был поэтом, он обязательно сложил бы поэму в честь участкового: право же, многосторонняя его деятельность этого заслуживает.
Как много значит для человека человеческое обращение! А человеческое обращение — это прежде всего отсутствие формалистики. Да, конечно, законность прежде всего, по ведь недаром римляне, эти знатоки права, утверждали, что там, где применено слишком много законов, налицо беззаконие. Степан Демьянович не упоминал параграфы и статьи обязательных постановлений, нарушенных молодым рабочим, которого для смеха напоили дружки постарше в первый раз в его жизни. Участковый приходил рано утром на квартиру к родителям плохо проспавшегося парня и тихо вел разговор и с отцом, и с матерью, и отдельно с сыном. Он не говорил грубых или обидных слов, он говорил, как должен был бы говорить отец парня. Да вот беда: у отца накипело, ему тяжело и стыдно, он не может говорить спокойно. А Степан Демьянович может. И он через час уходит, оставив если не полностью утихомиренную атмосферу в квартире, то, во всяком случае, внеся изрядное успокоение.
Словом, хорош Степан Демьянович при тихой погоде. Не шелохнет, не прогремит.
Но на этот раз погода была совсем не тихая. Перед участковым стояла задача: объяснить многочисленным жильцам (это было еще не так трудно) и жилицам (вот тут-то и закавыка!), что молодой человек с рыжей шевелюрой никакой не авантюрист и не убийца, а законный племянник уехавшего на курорт дяди и что им надлежит не чинить препятствий к проживанию молодого человека в дядиной комнате.
Участковый подошел к дому, где ему предстояло произвести нелегкую операцию, и увидел у входной двери понурую фигуру Линевича, который, впрочем, очень оживился, завидев в свою очередь Степана Демьяновича. Он уже думал, что тот не вернется! А день клонился к вечеру, и проблема, где ему ночевать — неужели снова на вокзале?! — вырастала перед доктором с каждым часом.
— Да, они меня выставили, — ответил Линевич на молчаливый вопрос участкового. — Говорят, что в комнату не пустят!
— Слушайте, а куда, собственно, уехал ваш дядя? — спросил Степан Демьянович. — В Кисловодск?
— Да нет… — промямлил Линевич. — Он мне сказал — еду побродить с ружьем. Что-то, кажется, упомянул о лесах Белоруссии.
— Охотник, значит? — чуть оживился участковый. — Я и не знал этого за вашим дядей. Я сам любитель. А позвольте… Сезон охоты еще не наступил.
«На каждом шагу ловушка», — с отчаянием подумал Линевич.
— Вот этого я уж вам не скажу. Я лично не охотник. Терпеть не могу. Стрелять по невинным птицам — безобразие!
— Ну, не скажите, — возразил участковый, — если по дрофе, да к тому же если она на взлете… Впрочем, виноват, — спохватился он, — идемте в квартиру, я вас вселю.
— Да? — обрадовался Линевич. — А если они все-таки будут возражать?
