Добыча золотого орла - Скэрроу Саймон (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Нет.
– Вот и я так думаю. Насколько мне известно, ваши императоры вообще не склонны позволять простому люду обращаться к ним напрямую.
– Это так.
– Но мы сейчас не в Риме, Катон. Так что можешь говорить свободно. Я бы сказал, более свободно, чем мог бы среди своих.
Катон склонил голову.
– Я постараюсь.
– Хорошо. Мне было бы интересно узнать, что ты и твои люди делали на болоте. Будь вы вооруженным отрядом легионеров, я бы без раздумий приказал вас перебить. Но вы, с вашим жалким видом и скудным вооружением, по-моему, скоро перемерли бы сами. Итак, сознавайся, римлянин, кто вы такие. Дезертиры? – Он посмотрел на Катона с надеждой.
Центурион покачал головой.
– Нет, мы осужденные. Несправедливо приговоренные.
– За что вас осудили?
– За то, что мы позволили тебе и твоим людям с боем прорваться за реку.
Брови Каратака слегка приподнялись.
– Ты был среди тех бойцов, на другом берегу?
– Да.
– Тогда ты из тех, кто погубил мою армию. Ваши бойцы, защищавшие остров, сражались как демоны. Их и была-то горстка, но как они дрались! Положили сотни моих воинов. Ты был с ними, римлянин?
– Нет, на острове меня не было. Тем подразделением командовал мой друг. Я же находился на дальнем берегу, с главными силами.
Каратак, казалось, смотрел сквозь Катона, припоминая ход битвы.
– И ведь вы с нами едва не разделались. Продержись вы, не отступая, чуть подольше, мы были бы зажаты в клещи и уничтожены.
– Да, таков был план.
– Но как вы столь небольшими силами могли отстоять брод против целой армии? Вы и так задержали нас настолько, насколько могли. Неужели ваш командующий Плавт приговорил вас за то, что вы не смогли совершить невозможное?
Катон пожал плечами.
– В легионах не прощают неудачу. Кого-то следовало призвать к ответу.
– И призвали тебя с этими солдатами… Не повезло. И какое вас ждало наказание?
– Нас должны были забить до смерти.
– Забить до смерти? Сурово… Хотя, наверное, не более сурово, чем то, что ожидает вас в качестве моих пленников.
Катон сглотнул.
– А что нас ожидает?
– Я пока не решил. Моим друидам перед возобновлением боевых действий потребуется совершить кровавое жертвоприношение. Наверное, несколько твоих соотечественников были бы славным подношением для наших богов войны. Но, как уже было сказано, решение я пока не принял. Сейчас мне интереснее присмотреться к вам, узнать, что вы, легионеры, собой представляете. Врага надо знать лучше.
– Скажу заранее, – твердо заявил Катон, – я тебе ничего не выдам.
– Успокойся, римлянин. Я не собираюсь тебя пытать и выведывать военные тайны. Просто я хочу получше разобраться в людях, прежде всего в простых солдатах. Знаешь, мне доводилось иметь дело с вашими благородными командирами, несколькими трибунами, попавшими к нам в плен. Правда, двое из них покончили с собой прежде, чем их успели расспросить. Третий был высокомерен, исполнен холодного презрения и заявил, что я варвар, свинья, и он скорее умрет, чем унизится до того, чтобы со мной разговаривать.
Каратак улыбнулся.
– Ну что ж, он сам сделал свой выбор. Мы сожгли его заживо. Признаю, он держался почти до самого конца, хотя под конец все же орал и выл, как ребенок. Но, так или иначе, мы не добились от него ничего, кроме глубокого презрения. Так что, Катон, я сомневаюсь в возможности почерпнуть что-либо от представителей вашей знати. Да и в любом случае, о ком я хочу знать побольше, так это о тех, кто стоит в строю, о который атаки моих воинов разбиваются, как волны о скалы… – Помолчав, он взглянул Катону в глаза. – И о тебе мне тоже хочется узнать побольше. Каков твой ранг, Катон?
– Я центурион.
– Центурион? – Каратак хмыкнул. – А не слишком ли ты молод для такого чина?
Катон почувствовал, что опять краснеет:
– Я прослужил достаточно долго и был свидетелем не одного твоего поражения.
– Все еще изменится.
– Изменится ли?
– Конечно. Мне только нужно собрать побольше людей. Мои силы возрастают с каждым днем. Время на моей стороне, и мы еще посчитаемся с Римом. Наши поражения не могут быть вечны, центурион, это даже ты должен понять.
– Неужели вы еще не устали сражаться с нами после стольких поражений? – тихо промолвил Катон.
Каратак воззрился на него над пламенем костра, и на миг Катон испугался, что эта дерзость дорого ему обойдется. Но вождь лишь кивнул:
– Конечно. Я сам устал. Но я дал клятву защищать мой народ от любых захватчиков и буду исполнять свой долг до последнего вздоха.
– Ты не сможешь победить, – мягко указал Катон. – Ты должен это понять.
– Не смогу победить? – Каратак улыбнулся. – Этот год был трудным для всех нас, римлянин. Вы, легионеры, должно быть, тоже устали от походов и сражений.
Катон пожал плечами:
– Это наш образ жизни. Мы ничего другого не знаем. Даже если войны нет, мы постоянно готовимся к ней, тренируясь каждый день. И каждое бескровное учебное сражение, которое проводят мои товарищи, усиливает их желание вступить в настоящую схватку. Что же до твоих людей, то в храбрости им, конечно, не откажешь, но они же по большей части земледельцы… не профессионалы.
– Не профессионалы? Может быть, – согласился вождь. – И все же мы были на волосок от победы над вами, даже гордые римляне должны это признать. И мы еще не разгромлены. Мои разведчики доносят, что твой Второй легион встал лагерем к северу от болот. Твой легат отправил на юг одну когорту. Ты только представь себе, одну когорту! Или он вправду настолько самонадеян, что вообразил, что одна когорта способна меня сдержать? – Каратак улыбнулся. – Думаю, твоему легату надо преподать урок. Может быть, скоро. Мы покажем ему, да и другим римлянам, что эта война еще не закончена.
Катон пожал плечами.
– Я признаю, что бывали моменты, когда успех нашей кампании вызывал сильные сомнения. Но сейчас… – Он покачал головой. – Сейчас для тебя возможно только поражение.
Каратак ответил не сразу; он нахмурился, словно услышав оскорбление.
– Катон, по возрасту я гожусь тебе в отцы, а ты разговариваешь со мной, как с мальчишкой. Остерегись, римлянин. Такое высокомерие трудно сносить долго.
Катон опустил глаза.
– Прости. Я не хотел тебя обидеть. Но пойми, я действительно уверен, что ты не можешь победить, и считаю, что жертвы, которые приносят жители этих земель, совершенно бессмысленны. Им нужно положить конец. Они сами просили бы тебя об этом.
Каратак поднял руку и ткнул центуриона пальцем в грудь.
– Не воображай, будто можешь говорить от имени моих сородичей, римлянин.
Катон нервно сглотнул.
– А от чьего имени говоришь ты? Лишь горстки племен, которые еще сохраняют верность твоему делу. Остальные смирились со своей участью и пришли к соглашению с Римом. Они наши союзники, а не твои.
– Союзники… – Вождь презрительно сплюнул в огонь. – Рабы, вот они кто. Они хуже псов, что подбирают объедки с моего стола. Стать союзником Рима означает для царства умереть заживо. Взгляни хоть на этого дурака, Когидумна. Я слышал, твой император обещал построить ему дворец, достойный подручного царя. Этот человек обрек своих подданных на рабство, после его смерти они станут рабами Рима лишь ради того, чтобы Когидумн мог прожить остаток дней в золотой клетке, презираемый как твоим императором, так и собственными соплеменниками. Царь не должен так жить.
Каратак приумолк, печально глядя в огонь, потом повторил:
– Царь не должен так жить. Как он вообще может жить в таком позоре?
Катон молчал. Он знал: все, что говорил Каратак насчет подручных царей, чистая правда. История формирования империи была полна рассказов о вождях, добровольно подчинившихся Риму; польстившись на предложенные им яркие побрякушки, они закрывали глаза на судьбу своих подданных. «Но с другой стороны, – думал Катон, – был ли у них иной выход? Если не становиться подвластным царем, то что? Тщетная попытка сопротивления и потом покой холодной могилы для царя и его подданных, которые свободу от Рима ценили выше самой жизни».
